Криминальный отдел - Андрей Ильин

— Ах бачок? Бачок может быть…

— В общем, так. В ходе полета выявились опасные для его продолжения технические неполадки. Вследствие чего борту номер 2212 приказываю совершить посадку. Экстренную посадку. Запросите свободные аэродромы. В пределах нашей страны. Чтобы валюту не платить. Или вот что. Заверните его обратно. Зачем оплачивать чужие полосы…

Понятно?

— Понятно. Но…

Руководитель авиационного акционерного общества открытого типа насторожился.

— Что «но»?

— Устранение технических неполадок и его обоснование потребует привлечения дополнительных финансовых средств…

Ну умный зам. Все схватывает на лету. Потому что летчик. Как и его шеф.

— Средства будут. Из резервного фонда. В обычном для данного вида происшествия размере. Всей технической службе и ее руководителям.

— Но аварийная посадка связана с известным риском…

— Плюс премиальные за успешно проведенную посадку. Доведите до сведения экипажа…

— Когда?

— Немедленно…

— Борт номер 2212. Вас вызывает служба безопасности полетов.

— Борт 2212 слушает.

— Борту номер 2212. У вас обнаружены неполадки в навигационной системе.

— У нас все в порядке…

— Борт 2212, вы что, русский язык не понимаете? У вас на борту неполадки в навигационной системе. Необходима срочная посадка по аварийным показаниям.

— Но приборы…

— За удачную посадку и быстрое устранение выявленной вами неисправности руководство общества выписало экипажу премию. В размере полугодового оклада…

— Вас понял. У нас неполадки в навигационной системе. Просим посадки…

Глава 43

— Уважаемые пассажиры, наш полет проходит на высоте десять тысяч метров, — сообщила стюардесса, — просьба пристегнуть ремни.

— Как ремни? — удивились пассажиры. — Мы же только недавно взлетели!

— Возникла небольшая неисправность во вспомогательных системах самолета, — мило улыбнувшись, сообщила стюардесса. — Мы совершим посадку на запасном аэродроме и после устранения неполадки продолжим наш полет.

— Но это действительно только небольшая неисправность? — обеспокоенно спросили пассажиры, прислушиваясь к шуму моторов. — Или большая?

— Но мы же еще летим… — популярно объяснила стюардесса.

Борт 2212 лег на обратный курс.

«Черт! Надо было лететь „Боингом“, — подумал начальник службы безопасности — „Боинги“ так часто не ломаются. Правда, в „Боинги“ левые два миллиона долларов не запихнешь…»

Острова, прибой, шорты и мулатки откладывались на неопределенное время.

Глава 44

— Ну? — спросил Григорьев.

— Да не беспокойтесь вы. Вернут. Никуда не денутся. Они меня еще никогда не подводили.

— Все у вас схвачено, — поразился Григорьев, — все под вашу дудку пляшут, как те крысы.

— Миром правит капитал…

— Самолет лег на обратный курс, — сказал, отодвинув трубку от уха, Грибов. — Через сорок минут будет здесь. Давай в машину…

Самолет посадили на запасную полосу. И оттащили в отстойник.

— Пассажиров просим покинуть салон и оставаться возле трапа до подхода автобуса, — объявила стюардесса. — После чего вы перейдете в запасной самолет. И сможете продолжить полет. Приятного вам полета…

Пассажиры сошли с трапа и стали ждать аэродромный автобус. Который, как всегда, запаздывал.

Сбоку к очереди прилепился никем не замеченный человек. И протиснулся к интересующему его лицу.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался он.

Облюбованный им пассажир побледнел и закрутил во все стороны глазами.

— А мы вас ждем…

— Зачем?

— Чтобы расплатиться с Аэрофлотом. За одну небольшую услугу. Где деньги?

— Вы не имеете права. Я уже не у нас. Я уже прошел пограничный и таможенный досмотр.

— Территория Аэрофлота — наша территория. На всей территории мира.

— Но это незаконно…

— Бросьте вы. О каком законе может идти речь? Когда по личной просьбе можно вернуть с трассы целый самолет. Вы сами установили такие правила игры. Так что держите удар.

— Я отказываюсь вам подчиниться.

— А я вот сейчас скажу, что это из-за вас был прерван полет и из-за вас они ждут здесь на ветру автобус, которого не будет. И посмотрю, что они с вами сделают.

Начальник службы безопасности оглядел рассерженные, недовольные лица своих соотечественников, которые были готовы уже на все.

— Я же вам говорю — Аэрофлот территория России. Со всеми вытекающими отсюда правилами поведения в общественных местах. Ну что, будем рассказывать, где деньги?

— Нет.

— Граждане пассажиры, — громко сказал Грибов, — от лица нашей компании хочу принести вам извинения…

— Когда полетим?! — заорали пассажиры.

— Ситуация обстоит таким образом, что продолжение полета зависит исключительно от… — И Грибов очень многозначительно взглянул на стоящего рядом с ним мужчину. На которого вслед за ним взглянули все.

— Они в самолете, — сказал мужчина.

— …зависит от погоды, — закончил фразу Грибов. — Но как мне только что сообщили, глаз циклона прошел мимо. Погода вам благоприятствует. И вы сможете продолжить полет через пять минут. Просим занять свои места…

— Так бы сразу и сказали. А то поломки… — возмутились пассажиры и полезли вверх по трапу.

Их ожидали солнце, море, прибой и шорты…

Всех ожидали. Кроме единственного, уходящего в сторону аэровокзала пассажира. Который передумал лететь на дальние теплые острова…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Производственное совещание в кабинете подполковника тянулось уже битый час. Говорил подполковник. Внимательно слушавшие его следователи сидели на стульях, расставленных вдоль стен.

Стояли только Грибов и Григорьев. По стойке «смирно» стояли. Тот же битый час.

— И снова о Грибове и Григорьеве. Это же сколько можно говорить. Сколько можно увещевать. Ведь взрослые же люди. Не дети. Для вас что, закон не писан?

— Никак нет, писан!

— Что ж вы устраиваете такие ковбойские потасовки? Что вы не уйметесь никак? Самолет, понимаешь, с трассы вернули. Нанесли материальный урон акционерному обществу закрытого типа, представляющему интересы нашего Аэрофлота…

— Мы не самолет вернули. Мы два миллиона долларов в страну вернули, — встрял Грибов.

— Хорошо, допустим, вернули. Но как вернули? Противозаконными методами. ПРОТИВОЗАКОННЫМИ. Которые недопустимы в тот исторический момент, когда наше государство встало наконец на путь уважительного отношения к закону и к правам отдельно взятого человека…

— Это не мы вернули, товарищ подполковник.

— А кто?

— Подозреваемый. То есть заместитель управляющего банком. По своей личной инициативе. Он позвонил и обо всем договорился. Насчет самолета. И материальный урон компенсировал.

— Тоже по собственной инициативе?

— По собственной.

— Что-то у вас все преступники какие-то очень сознательные.

— Мы, товарищ подполковник, Макаренко изучали. Труды по воспитанию, перевоспитанию и возвращению обществу оступившихся правонарушителей. И используем его научно-методические рекомендации в каждодневной работе с преступным элементом…

— А в дело? В дело зачем полезли? Которое вам никто не поручал? Почему не дождались группу специального назначения?

— Они ехали долго. Мы ждать устали…

— Что значит долго? Сколько положено, столько и ехали. Эта не ваша и не моя забота контролировать работу соответствующих подразделений.

— Виноваты. Товарищ подполковник.

— И зачем проведению операции препятствовали? Зачем сопротивление оказали?

— Мы?!

— А кто? Вот рапорт командира группы захвата. Читаю: «Указанные лица оказывали физическое сопротивление и нецензурно оскорбляли бойцов отряда в выражениях, характеризующих их родственников предыдущего поколения по женской линии, вследствие чего бойцам пришлось применить меры физического воздействия…» Ну, что скажете?

— Виноваты!

— Виноваты, виноваты… Ковбои хреновы. Наворотили делов. Половником не расхлебать.

Провинившиеся следователи одновременно повинно опустили головы.

— И что мне теперь прикажете с вами делать? Что? После того, что вы тут понаделали? Тут тебе, понимаешь, незаконные методы ведения следствия, и вступление в сговор с подозреваемыми в совершении противоправных действий, и нецензурное оскорбление работников при исполнении ими служебных обязанностей…

Как хотите, но я буду ставить вопрос о вашем соответствии занимаемой должности. И надеюсь, ваши коллеги, проявив свойственную работникам милиции принципиальность, поддержат меня в этом необходимом, с точки зрения поддержания дисциплины и уважения буквы закона во вверенных мне подразделениях…

На столе зазвонил телефон.

Подполковник замер, с тревогой посмотрел на звонящий аппарат и поднял трубку.

— Да, — сказал он. — Так точно. Здесь они. Оба. Да. Понял. Понял. Будет исполнено.