Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны - Александр Усовский

7

СССР мог себе позволить продолжать вести войну в экстенсивном стиле — не жалея солдат и пушек. Ведь в 1942 году его промышленность произвела 24 446 танков (более двух тысяч танков в месяц!), 33 111 орудий калибром 76 мм и выше, 125 570 минометов калибром 82 и 120 мм.

Но только рост производства военной техники еще не мог служить гарантией победы в войне — это стало очевидно уже в мае — июле 1942 года.

Весной и летом 1942 года РККА снова понесла гигантские потери в проигранных ею сражениях на Волхове, под Харьковом и в Крыму — из-за поспешности и непродуманности решений высшего командования.

Советское политическое руководство после победы под Москвой посчитало, что стратегическая инициатива в ведении войны перешла на сторону Красной Армии, и запланировало провести несколько частных наступательных операций на флангах советско-германского фронта.

Подобная недооценка сил Германии очень дорого обошлась советскому народу — к июлю 1942 года СССР вновь оказался на грани военной катастрофы.

Мы проиграли ВЕЗДЕ, где начали наступать, оставив на полях сражений более миллиона солдат и офицеров и потеряв пленными почти восемьсот тысяч человек.

Какой-то писака в своих рассуждениях о войне посмел заявить, что сорок второй год — год «учебный», в нем мы учились воевать. НЕ СЛИШКОМ ЛИ ДОРОГО ВЗЯЛИ С НАС НЕМЦЫ ЗА УЧЕБУ? И кто виноват в таких катастрофических потерях?

Советский Союз все еще вел войну в неповоротливом бюрократическом стиле, все еще частично на идейной базе обанкротившегося летом сорок первого интернационал-большевизма (хотя новая, национальная, идеология все активнее вторгалась в сознание солдат на фронте и рабочих в тылу). И, кроме того, военному и политическому руководству Советского Союза все еще остро не хватало опыта ведения войны.

Трагедия 2-й ударной армии произошла не потому, что генерал Власов оказался сволочью. Трагедия 2-й ударной армии произошла потому, что Верховное командование элементарно не смогло обеспечить войска необходимым снаряжением, вооружением и боеприпасами, потому что проявило безграмотность и оперативную слепоту. А все остальное — переход на сторону Германии генерала Власова, гибель в волховских болотах всей 2-й ударной армии — все остальное только производные от этой базовой ошибки.

Маршал Тимошенко вел войска на Харьков, когда уже все разведгруппы докладывали о гигантском скоплении немецких танков под Краматорском. У него на левом фланге прямая и явная угроза — а он продолжает гнать войска в Барвенковский «котел»! Бездарь и ничтожество с маршальскими звездами, этот «полководец» оставил фон Клейсту 240 тысяч пленных и горы (в буквальном смысле слова!) вооружения и техники.

В Крыму всеми делами Крымфронта, при номинальном командующем генерале Козлове, заправлял еще один интернационал-большевик.

Мало кто помнит этого «политического деятеля» — Льва Захаровича Мехлиса, наркома (а потом и министра) Государственного контроля, перед войной и в первый ее год — главу Главного политического управления РККА, обер-комиссара советских Вооруженных сил.

Мрачноватая фигура. Во время «Великой чистки» — один из наиболее яростных обличителей всех и всяческих «врагов народа» (на чем, кстати, и выдвинулся). Кому положено — заметили принципиального борца за чистоту рядов, начали выдвигать. Довыдвигались до «зияющих высот» — безродный детеныш черты оседлости стал главарем комиссаров всей Красной Армии аккурат перед началом Второй мировой войны.

В горькие дни наших отступлений и «котлов» — комиссар фронтов, член комиссий Государственного Комитета Обороны, ярый сторонник расстрелов проштрафившихся военачальников, судья, каратель и палач в одном лице. С каким яростным гневом обрушивался он на генералов, отступивших под натиском врага — любо-дорого было посмотреть. С большевистской принципиальностью, с ленинским огнем в глазах!

Опять был замечен на самом верху. В дни, когда все держалось на ниточке, не позволил себе ни разу усомниться в собственной правоте, приказы о расстрелах подписывал недрогнувшей рукой. Кремень!

И посылают этого «кремня» на юг, надзирать за делами Крымского фронта.

В конце декабря сорок первого — начале января сорок второго Красная Армия со страшными потерями, но смогла отвоевать у немцев обратно кусочек Керченского полуострова — помочь истекающему кровью Севастополю, оттянуть от его пылающих стен врага. Получилось! Натиск Манштейна на главную базу Черноморского флота ослаб, часть сил пришлось-таки перебросить на Ак-Монайские позиции.

И на этот фронт, на помощь гибнущему Севастополю, направляют истинного интернационалиста и большевика, незамутненного героя борьбы с внутренним врагом, в качестве представителя Ставки — Льва Мехлиса. Уж там-то он развернется, загонит Манштейна за Перекоп!

Не загнал.

Задавил слабохарактерного командующего Крымфронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова своим дутым авторитетом, фактически взял на себя командование войсками. Решил, что раз умеет подписывать расстрельные приказы — научится и армиями (тремя!) командовать. Дело нехитрое, главное — быть убежденным большевиком! Почаще тасовать комсостав, снимать и наказывать, никому не верить, всех считать недоумками (в лучшем случае) или врагами народа (многих командиров полков и дивизий после разговора с Львом Захаровичем тут же вели под белые рученьки в трибунал). Расстреливать пленных — это обязательно, без этого ни один полководец дня не проживет.

Всю зиму гнал войска Крымфронта в наступления — бессмысленные и кровавые. Потери — колоссальные. С февраля по апрель — 225 000 только убитыми! Сразу видно — полководец! Вот только заминка в том, что эти двести двадцать пять тысяч загубленных душ — это душ НАШИХ СОЛДАТ…

Мехлис внес в дела Крымфронта удушливый смрад своей канцелярии. Полное пренебрежение людьми, обстановка сыска, наушничества и негласного надзора, подозрение всех и вся в заговорах и интригах — и это на фронте! Перед лицом безжалостного и опытного врага!

В начале мая разведка раз двадцать докладывала — немцы готовятся к наступлению. Мехлис только снисходительно кривил губы — что они понимают, эти разведчики? Ведь он постиг законы классовой борьбы — что по сравнению с ними какие-то разведсводки? У Мехлиса под рукой — 17 стрелковых, две кавалерийских дивизии, три стрелковых и 4 танковые бригады, 17 полков ВВС. А что у Манштейна? Пять пехотных и одна танковая дивизия, к тому же неполного состава? Да с такими силами не то что наступать — с такими силами до Перекопа драпать надо!

6 мая линию фронта перелетел летчик-хорват. Со слезами на глазах просил у русских командиров — поверить ему! Немцы готовят наступление! Завтра немцы пойдут в атаку! Готовьтесь!

Не поверили. Не подготовились. Летчика расстреляли.

8 мая началась «Охота на дроф». Немцы перешли в наступление и за десять дней разгромили втрое (!) превосходящую их группировку наших войск.

С 8 по 18 мая безвозвратные потери Крымфронта составили 175 тысяч человек, 3500 орудий (захвачено немцами исправными 1755), 350 танков (из них 280 досталось немцам «на ходу»), 460 самолетов (почти все из-за раскисших аэродромов перешли немцам целехонькими). А всего наши безвозвратные потери в Крыму за 111 дней его существования составили почти полмиллиона человек.

ПОЛМИЛЛИОНА ЧЕЛОВЕК!

Спасибо несгибаемому ленинцу Льву Захаровичу Мехлису — по всему Керченскому проливу поплыли пилотки и бескозырки. Сам виновник катастрофы «делал вид, что ищет смерти» (как говорил адмирал Исаков). Писал Сталину: «Мы опозорили страну и должны быть прокляты!»

Мы прокляли его.

8

С момента окончательного разгрома Крымфронта немецкое командование получило возможность высвободившиеся войска бросить на Севастополь.

И 2 июня эти войска начали ПОСЛЕДНИЙ штурм черноморской крепости.

О перипетиях героической обороны мы все более-менее осведомлены. Но мало кто знает подлинную правду о последних днях Севастополя.

Не о героизме защитников черноморской твердыни. О нем сказано достаточно, и не зря оборона Севастополя — золотая страница в книге русской доблести и славы. Необходимо сказать о другом. О подлости и бесчестье тех «военных вождей», которые, по всем писаным и неписаным законам, должны был уйти последними с Крымской земли. Вместо этого они бросили на произвол судьбы вверенных им солдат и матросов, бежали на Большую землю, позабыв святую заповедь любого морского офицера — командир покидает свой корабль ПОСЛЕДНИМ…

Из-за невозможности вывести в Черное море в портах Азовского моря в июне 1942 года было уничтожено свыше 50 малотоннажных транспортов, 325 рыбопромысловых и более 2570 гребных судов. Вместо того чтобы в мае отправить эти посудины поближе к Севастополю, через месяц их топили и взрывали (в то время, когда в Севастополе было более ста двадцати тысяч защитников, в случае необходимости нуждающихся в средствах эвакуации) — и ни один ответственный морской командир даже не заикнулся о необходимости приготовить необходимый тоннаж для непредвиденных ситуаций.