Черное золото королей - Мария Жукова-Гладкова

– Мама – мой первый читатель, она все мои статьи редактирует, чтобы было не очень резко, а то я могу увлечься и такого понаписать… Мамуль, к завтрашнему вечеру сделаешь?

– Сделаю, – ответила мама. – А ты когда будешь-то? Вы куда собрались?

– Олиных детей украли, – поведал Саша-Матвей.

– Господи! – Мама схватилась за сердце.

– Попробуем что-нибудь выяснить. А вечером я к Олиному свекру собираюсь. Так что не волнуйся, если не приду.

– Ты хоть позвони, – сказала мама, когда журналист чмокал ее в морщинистую щеку. Потом посмотрела на меня и добавила: – Будьте осторожны. И, пожалуйста, присмотрите за Сашей. А то он может слишком увлечься.

– Все будет хорошо, мамуль! – Саша-Матвей подхватил меня под локоток и потащил из квартиры. – Волнуется, – сказал он, садясь в машину.

Журналист рассказал, что его мама всю жизнь проработала корректором в Лениздате, выйдя на пенсию, продолжает брать работу домой и ему с текстами помогает. Он признался, что у него очень корявый слог, мама часто переписывает его статьи, запятые все ставит – а то Саша-Матвей про них вечно забывает. Вот только мама все никак не может освоить компьютер.

Неудивительно, заметила я. Мои отец со свекром до сих пор его боятся, как гремучей змеи, и близко не подходят. Детей же, наоборот, отгонять приходится.

Мы болтали о тернистом Сашином журналистском пути, пока не выехали из города. Там он свернул на первую проселочную дорогу, вышел из машины, предложил выйти мне и открыл багажник.

Затем начали происходить странные вещи.

Саша-Матвей нажал на какой-то потайной рычажок и отодвинул заднюю створку багажника. В результате открылась довольно вместительная полость.

– Вот взгляните, – предложил он. – Если бы рядом стояли два одинаковых «Сааба», вы бы поняли, что у моего багажник гораздо меньше и места между задним и передними сиденьями меньше, да и вообще заднее сиденье у меня короче. Вон там, – Саша кивнул на полость, – я спокойно помещаюсь.

– А вы не задохнетесь?

Оказалось, что нанятые журналистом мастера проделали отверстия и для дыхания, и для установки снимающей аппаратуры. Видеокамеры, кстати, уже были на месте. Как сказал Саша-Матвей, он их оттуда обычно даже не вынимает.

– Так что прошу учитывать местоположение камер. Снимать могу с двух сторон, но в определенном ракурсе.

Я кивнула в задумчивости.

– А почему вы купили «Сааб»? – спросила я. – По-моему, для таких целей больше подошел бы джип.

– Ох, как вы быстро соображаете, Оленька! – воскликнул журналист. – Но джип дороже. И привлекает гораздо больше внимания. Джип – не журналистская машина. Их милиция чаще тормозит. И, кстати, потайных мест там меньше.

Я удивленно посмотрела на журналиста, а он пояснил:

– Чтобы найти все, что тут спрятано, Оленька, машину нужно разобрать до последней детальки. – Саша-Матвей мне подмигнул и стал забираться в полость. Потом ударил себя по лбу и извлек из сумки, которую уже поставил внутрь, доверенность на «Сааб», оформленную на мое имя. Когда успел-то? – Это на всякий случай. Чтобы не было неприятностей. Садитесь за руль. Я буду указывать вам дорогу.

Я закрыла багажник, села на водительское место и, слушая Сашу, выехала назад на шоссе.

Все время думала о том, почему у Камиля в четверг в машине не оказалось лимонада. Не сидел ли кто-нибудь в том месте, где обычно стоит бар? С деньгами Хабибуллина ему вполне могли собрать машину по спецзаказу и оборудовать любое количество тайников.

А Саша-Матвей когда на меня доверенность заготовил? И зачем?! Он планировал меня как-то использовать?

Глава 21

К особняку Мурата Хабибуллина ехали около получаса. С Сашей-Матвеем переговаривались всю дорогу. Он комментировал свои ощущения, рекомендуя мне как-нибудь проехаться в его тайнике – в целях сбора материала для очередного опуса. Мне идея понравилась, и я сказала, что на обратном пути займу его место – хотя бы на какое-то время. Саша-Матвей обещал мне незабываемые впечатления: прочувствую, как работает его машина. По ходу дела спросил, не доводилось ли мне когда-нибудь путешествовать в багажнике.

– «Запорожца»? – рассмеялась я.

– Нет, любой машины.

Мне не приходилось. А вот Саше-Матвею доводилось неоднократно. Он обычно помещался во все багажники, и после редакционных и еще каких-то пьянок, когда в машину набивалось много народу и мест не хватало, его укладывали в качестве багажа, иногда даже не спрашивая согласия: журналист бывал в таком состоянии, что ответить не мог.

Так, за разговорами о пьянках и смешных случаях из жизни (в основном Сашиной), мы добрались до цели.

Как и следовало ожидать, особняк Хабибуллина-старшего окружала высокая «крепостная» стена. Почему-то возникла мысль: какой силы нужен заряд, чтобы пробить в ней брешь? Спросила у Саши-Матвея. Усмехнувшись, он заметил, что потребуется нечто типа полевой пушки или гаубицы. Сделать дыру – и всей ордой туда. А там другая орда под предводительством хана Мурата. Правда, как сообщил мне Саша-Матвей, начальником охраны у Хабибуллина работает казах, а большая часть ребят – русские. Интернационал, в общем.

Я остановилась перед внушительными воротами (предполагаю, что управляемыми электроникой – как в дальнейшем и оказалось) и стала искать звонок. Но найти не успела: из динамика (расположенного непонятно где, так как создавалось впечатление, что со мной разговаривает вся стена) послышался мужской голос, чем-то напоминающий голос электронного будильника:

– Вы к кому?

– Я хотела бы увидеть господина Хабибуллина-старшего, – спокойно сказала я, стоя рядом с открытой дверцей машины журналиста.

– Вас на сколько вызывали? – задали следующий вопрос.

– Меня не вызывали.

– Не понял.

– Я просто хотела бы увидеть господина Хабибуллина-старшего, – повторила я совершенно спокойным голосом.

– По какому вопросу? – спросил голос.

– По личному.

– По какому?

– Взаимоотношения наших семей, – ответила я, наверное, излишне резко, но этот голос и ощущение разговаривающей стены выводили меня из себя. Интересно, Саша-Матвей даст в своем еженедельнике стенограмму милой беседы перед крепостью? Участники: дама и стена.

– У господина Хабибуллина нет взаимоотношений с вашей семьей, – отчеканили.

– А вы-то откуда знаете? – искренне поразилась я.

– Нас предупреждают обо всех приезжающих женщинах. О вас никто не предупреждал.

– А я без предупреждения.

– Без предварительной договоренности не впускаем.

– А исключения бывают?

– Нет.

«Что это он со мной до сих пор беседует?» – вдруг мелькнула мысль. Не снимают ли тут меня на пленку? Может, они сейчас меня проверяют по компьютеру или еще какой-то технике?

– А к Григорию Суровцеву пустите? – спросила я, вспомнив о своем бывшем ученике и решив пойти другим путем.

– Охране не разрешается привозить сюда женщин, – отчеканил голос. Я не услышала в нем никакого удивления.

– А я не женщина. Тьфу! То есть не его женщина. Я его бывшая учительница математики.

Электронный голос впервые не нашелся что ответить, потом заметил:

– Вы слишком молоды, чтобы быть учительницей Григория.

– А вы его пригласите к забору, пусть взглянет. Может, опознает.

– Не его смена.

– А Мурата Хабибуллина я все-таки могу увидеть?

– По какому вопросу?

– По личному! – взвилась я. Мне бы сейчас в руки какую-нибудь гаубицу или лучше ракетную установку…

А может, стоило разузнать номер его мобильного? Наверное, есть у Надежды Георгиевны… Не сделать ли мне это прямо сейчас? Я не намерена тут стоять до второго пришествия.

Сунула нос в машину, взяла свою сумочку, извлекла из нее трубку, набрала номер Надежды, сказала, где нахожусь, она тут же удовлетворила мою просьбу, а я нацарапала номер на одной из своих визиток, после чего набрала его.

На звонок тут же ответили. Голос показался мне молодым. В это мгновение я вспомнила, что не знаю отчества Мурата. Пришлось просто попросить господина Хабибуллина.

– Кто его спрашивает? – уточнила трубка. Значит, это не Мурат?

Я представилась. На другом конце повисло молчание.

– По крайней мере, скажите своей охране, чтобы меня впустили, – попросила я: мне надоело торчать перед воротами.

– Вы где? – спросила трубка.

Я пояснила.

– Сейчас мы решим этот вопрос.

Удивительно, но ворота вскоре разъехались, и я увидела двух молодцев в камуфляже с автоматами наперевес. Я невозмутимо села за руль и въехала на территорию. Ворота тут же стали закрываться. «Попала в ловушку по собственной глупости?» – пронеслась мысль, но пути к отступлению уже были закрыты. По крайней мере, Саша-Матвей соберет материальчику для своего еженедельника. Подозреваю, что иначе ни ему, ни кому-то другому из журналистов за этот забор было бы не попасть. А если Хабибуллин потом головы своей охране отвертит – так им и надо. Хотя бы за то, что продержали меня, женщину, столько времени перед воротами.