Харьков 354-286 - Константин Минаков

Рычагов смотрел на японца, но думал не о самолете, а о том, что знать свою судьбу очень страшно, но еще страшнее ничего не делать. Было желание все бросить, попроситься простым командиром, хоть комполка, может Хозяин отпустит. Но сейчас, когда он увидел пылающий МиГ и представил что это кто-то из своих боевых друзей, пришло решение, идти до конца, даже если все закончится лубянкой и пулей в лоб в итоге.

Яковлев тем временем просил Влада, показать разные модели самолетов, в том числе и из будущего.

— Павел Васильевич этот тренажер не помешал бы в Липецке, — заместитель генерального инспектора генерал-майор Хрютин обратился к Рычагову, — пусть товарищи командиры сначала научатся рисованными самолетами управлять, только без самолетов из будущего.

— Я тут вспомнил анекдот, — заулыбался ректор, — в доме отдыха построили бассейн, а воду не наливают. На вопрос отдыхающих, когда нальете, директор говорит: сначала прыгать научитесь после нальем.

Удачная шутка разредила атмосферу, присутствующие принялись активно обсуждать и делится впечатлениями.

Рычагов подошел к Владу и спросил: — Вы сейчас где учитесь?

Влад с интересом ответил: — Закончил школу, пока не определился.

— Не желаете поступить в Качинскую летную школу? Я мог бы походатайствовать, судя по тому как вы управляли самолетами на тренажере из вас получится хороший летчик-истребитель"

— Я даже и не знаю, — ответил растерявшийся парень, — летать я мечтал давно, но сомневаюсь смогу ли я учится, ведь такая разница во времени. К тому же одно дело летать в симуляторе, пусть даже максимально реалистичном, а совсем другое на настоящем боевом самолёте.

— Юноша, не бойтесь, — добавил подошедший Яковлев, — в школу вы поступите, я вам обещаю, а дальше зависит от вас.

— А хотите, я вам битву на Курской Дуге покажу? — сказал расхрабрившийся Влад, — это для меня одна из самых сложных миссий.

— Покажи, чего уж там, — чуть улыбнулся Яковлев.

Парень сел в кресло, взял в руки рычаг управления, который он называл джойстиком, что-то где-то нажал, и вот на экране появилась кабина самолёт Ла-5, о котором Яковлев уже слышал. Влад, тем временем завёл двигатель и ожидал разрешения на взлёт.

— Надо же, даже это учли. — подумал Рычагов.

— Это ещё что, вот на И-16, так там вообще, шасси нужно вручную убирать. Это кто ж такой умный придумал, лётчику что, делать больше нечего, чем ручку крутить. Или, например, у фрицев есть счётчик боеприпасов, и всегда в бою можно проконтролировать, сколько у тебя их осталось. А в наших самолётах как? На глазок считать приходится, — возмущался Влад.

— Но-но, юноша, И-16 неплохой самолёт для своего времени, — счёл нужным заступиться за Поликарпова Яковлев.

— Ладно, взлетаем, — Влад уже и забыл про свою жалобу на вручную убираемые шасси, — сейчас начнётся.

И правда, вскоре после взлёта, поступала информация о налёте немецких Me-110, прикрываемых Me-109G. Через пару минут атакующих можно было видеть на экране. Влад атаковал их с большой высоты и со стороны солнца. К сожалению, сбить сходу ни одного немца не удалось, и Влад закружился в свалке маневренного боя с одним из истребителей. Сделав несколько виражей, ему удалось зайти в хвост мессеру, но начинать стрельбу не спешил. Только дождавшись, пока расстояние до преследуемой машины не сократится менее чем до ста метров, он начал стрелять. Но пилот стодевятого не собирался сдаваться – он начал прижиматься к земле, надеясь таким образом лишить Влада возможности маневрировать и попытаться сбросить его со своего хвоста. К счастью, немецкому лётчику этого сделать не удалось, и Влад ухитрился сбить эту машину с нарисованным под фонарём пилотской кабины сердцем.

После этого пришёл черёд стодесятых. С одной стороны маневренность у них была меньше чем, у "худых", но с другой, вооружены они были гораздо сильнее, чем Me-109. Поэтому и при заходе к ним в заднюю полусферу Владу пришлось действовать максимально аккуратно, стараясь не попасть под очередь спаренного пулемёта заднего стрелка. К сожалению, полностью уйти от пуль не удалось, и в переднюю часть "лавочкина" попала короткая очередь. "Пробит бензобак", появилась бесстрастная надпись в углу экрана.

— Аккуратнее давай, аккуратнее, — в азарте комментировал Рычагов, — которого полностью захватил разворачивающийся перед ним воздушный бой.

— Вижу, не слепой, — ответил, Влад, не отдавая себе отчёт, кому именно он это говорит. Впрочем, все были настолько увлечены боем, что на выпад юноши не обратили никакого внимания.

Наконец бой был завершён. Ни одна машина немцев не ушла с поля боя, но и наши потери составили 3 самолёта из 8. Да и самолёт Влада был повреждён – отсутствовал правый элерон, бензобак был пробит, а движок издавал неприятные звуки. Тем не менее, Влад сумел посадить свой самолёт на аэродром, и только после этого повернулся к зрителям.

— Видели, вы видели как я их?

— Парень, тебе явно надо в пилоты идти, — похлопал по плечу Влада Яковлев.

— Спасибо, — смутился парень, — а вам как понравилось, — это уже к Рычагову.

— Молодец парень. Можем ведь, когда хотим. Я бы сделал тебя своим ведомым, если бы ты был со мной в Испании.

— Спасибо, — глаза Влада словно светились от полученной похвалы.

Берлин. 19 июля 1940 года

Глава Абвера Вильгельм Франц Канарис был недоволен. Его беспокоили данные, предоставленные подотделом Ост первого отдела Абвера. Точнее, отсутствие конкретных сведений. Всё началось 22 июня, когда на территории восточной Украины было замечено северное сияние, атмосферное явление не характерное для этого региона. Впрочем, тогда этому не было придано особого внимания. Если кого это и могло заинтересовать, так метеорологическую службу Рейха. Да и то, сведения о произошедшем были получены гораздо позже, чем 22 июня. Гораздо тревожнее было другое – агенты, находившиеся на территории Харьковского военного округа, перестали выходить на связь, а тех, кто был в соседних округах, практически всех арестовало НКВД. Стоило кому-то выйти на связь, как об этом агенте можно было забыть. Шифровки, получаемые через обычную почту, тоже практически перестали доходить.

Но и те сведения, что удалось добыть, были весьма странными и противоречивыми. По одним данным, в Харькове началось восстание против коммунистов, по другим вспыхнула эпидемия неизвестной смертельно опасной болезни. С полной уверенностью можно было утверждать лишь одно – территория Харьковской области была полностью блокирована войсками НКВД, а сопредельные с ней поселения подвергались постоянным проверкам. Русская контрразведка выискивала и арестовывала людей по одному ей понятному признаку. А по периметру самой области ставили самые настоящие пограничные заставы. Здесь явно что-то было нечисто. Но вот только что? С учётом того, что фюрер сразу после капитуляции Франции приказал разработать план вторжения в Россию, узнать, что происходит у русских за колючей проволокой, было очень важно. Раз уж не получается получить сведения из рук агентов, придётся использовать авиаразведку. К сожалению, задействовать для этого самолеты Люфтганзы, как это было до недавнего времени, оказалось невозможно – русские сразу после 22 июня сместили её воздушный коридор маршрута Берлин-Москва гораздо дальше к северу и жестко контролировали выполнение своих предписаний – почти на всем протяжении трассы над Советским Союзом летавшие раз в неделю пассажирские Hе.111C-03 сопровождались тройками истребителей, сменявших друг друга.

Для авиаразведки предполагалось использовать Ю-86Р. Из-за того, что все самолёты данной модели ещё проходили войсковые испытания в составе разведывательной группы Верховного Главнокомандования Люфтваффе в разведывательных полётах над Англией, пришлось спешно перебрасывать первую эскадрилью этой группы в Словакию. Цель авиаразведки находилась в глубине страны, поэтому самолёту пришлось взлетать с приграничного с СССР аэродрома.

Вылет спланировали так, чтобы пересечь границу и западные области Украины в темноте, а к цели выйти вскоре после рассвета – тогда длинные тени сильно облегчат дешифровку снимков. И вот в 02:45 26 июля перетяжеленный самолет с трудом оторвался от бетонки и начал степенно кругами набирать высоту, постепенно отклоняясь к востоку. Проблем быть не должно было. Ведь до этого производились разведывательные полёты над Англией, и королевские ПВО ничего не смогли противопоставить этим высотным машинам. Единственной сложностью было то, что цель находилась на пределе радиуса действия машины, и поэтому для полёта установили дополнительные топливные баки и отобрали самых опытных лётчиков, которые могли бы добраться до Харькова, осуществить фотосъёмку и вернуться назад.

Через 3 часа с момента взлёта, Юнкерс пересёк границу области. Незадолго перед этим удалось связаться по радио с базой и доложить о приближении к цели. Пилоты сразу же приступили к фотографированию. С высоты наиболее необычным показалось несоответствие имеющихся карт с тем, что было на земле. Это решили списать на огрехи в работе разведки. Разведчик углубился на территорию области, все шло нормально. Как вдруг со стороны задней полусферы его обогнал самолет. Машина была неизвестной конструкции и, на что сразу обратили внимание летчики – совершенно непривычных форм. Скорость его была не менее чем на сто километров в час выше, чем у Юнкерса: незнакомец обогнал разведчика, словно тот стоял на одном месте. И что уж совсем было необычным – перехватчик не использовал в качестве движителя воздушный винт. Казалось, что это ракета. На киле его отчётливо видна была красная звезда. Немецкие летчики были шокированы.