Интернетки - Александр Русанов

Практически ровно в девять появился лёгкий ветерок, задул, постепенно усиливаясь. В половине десятого мы вышли из палатки и поняли, что такое кайф: мошкары не было! Владимир старший собрал свою байдарку, а мы с Вовкой попрыгали в катер, покидав туда снасти, и поспешили заняться тем, для чего мы, собственно, сюда и прибыли – рыбалкой. Сначала двинули по речке. Пройдя против течения меньше километра, мы уперлись в пороги и причалили к одному из камней. Сначала решили испытать удочки. Первую поклёвку долго ждать не пришлось.

Я вытащил мелкого сижка, грамм на 150. Такой трофей особо не впечатлил, и хоть есть примета, что первую рыбу отпускать нельзя, я плюнул три раза через левое плечо и выкинул бедолагу – нагонять вес. Следующая поклёвка была у Вовки. Копия моего сижка болталась на крючке, но до катера не додержалась. Пока Вовка матерился по поводу размера, рыба благополучно дрыгнулась и, сорвавшись, упала рядом с бортом в воду. На этом клёв прекратился совсем. Пару-тройку окуней я в расчёт не беру. И размер не трофейный, да и рыба… не за такой мы ехали.

Решили выйти в озеро и попробовать ловить на троллинг. Около одиннадцати утра мы покинули тихие воды речки Цаги и удалились от устья в сторону острова «Волшебный» приблизительно на километр. Около двух часов мы утюжили акваторию с четырьмя закинутыми спиннингами. Использовали разные воблеры – приманки, на разные глубины, но рыба послала нас подальше. Ни одной поклёвки… Около часа дня я увидел, что на небе начинают собираться тучи, усилился ветер. Желания попасть в грозу на воде не было, и мы поспешили к стоянке. Кстати, еле успели. Только причалили, закрепили катер, вынули снасти, как налетел просто шквал и ливануло! Сидя в палатке, мы почти оглохли от грохота. Молнии сверкали… (избитая фраза, но…) одна за одной, и ложились кучно, рядышком, либо метрах в двухстах-трёхстах в воду, либо в берег. Я особо не боюсь стихии и всяких природных клизмов, но тут прочитал «Отче Наш» раз пять, а то и больше. Уж больно бумкало знатно: с треском, с раскатами.

Через пару часов светопреставление закончилось, и мы высунули нос из палатки. Воздух… его можно было пить, как водку. Но озеро… оно сказало нам, что пока о рыбалке можно забыть. Белые барашки на гребне волн были повсюду. При таком шторме нам не то, что плыть, отойти бы от берега не удалось, учитывая мощность нашего движка. Так мы и просидели на берегу два дня. Выспались на полгода, наелись макарон и каши с тушёнкой на пару лет и наболтались лет на пять.

Ветер начал ослабевать только утром третьего дня. К двенадцати часам волна немного спала, и барашков уже видно не было. Надо было уже ехать домой, поскольку вторая такая возможность могла представиться очень не скоро. Мы быстро упаковали в катер все вещи, разместив их на носу. Получилось весьма высоко. Затем накрыли всё это сооружение тентом и закрепили его верёвками. Попрощавшись с не очень гостеприимным берегом, вытолкали плавсредство с мели и завели мотор. Обратная дорога началась.

Самыми тяжёлыми были первые четыре километра, до острова «Волшебный». Это самое широкое место озера и волне есть где разгуляться. Катер никак не хотел идти ровно. Каждая волна ударяла в нос и пыталась развернуть его, то вправо, то влево. Очень больших усилий стоило выправлять отклонение от курса. До первого острова моя правая рука почти отвалилась, а Вовка умаялся вычёрпывать воду, заливавшую нас через борта. Вы спросите, а почему не описываю наши ошущения-переживания в этот момент? А некогда было включать чувства-переживания. Некогда было бояться и думать о том, что можем здесь и остаться, благополучно затонув. Всё на автомате – Удар волны, румпелем быстро выровнять катер и смотришь размер следующей волны, готовясь к следующему удару. Потом уже от большой волны прикрывал остров «Высокий», а дальше, до протоки вообще довольно узко и там шторма не было вовсе. Зайдя на «Высокий» мы узнали, что там прекрасно ловили каждый день и весьма успешно. На базе был только один подвыпивший незнакомец, решивший сегодня не ловить по причине похмелья, остальные все были в озере. Я заглянул в кубышку своего приятеля и… охренел: там уже лежало больше ста килограмм филе кумжи и палии! Я и не думал, что умею так завидовать. Минут десять я просто матерился, потом постучал головой о кривую северную берёзку и пошёл к катеру, причитая на ходу: – Какие мы крутые и качественные мудаки!

Увиденное вернуло мне некоторую надежду на возможный улов. Отчалив от острова, мы закинули на дорожку спиннинг. Через километр катушка затрещала, и я, заглушив мотор, схватил снасть. Подтянув фрикцион, начал вываживать. По силе сопротивления, на том конце была рыбина не меньше двух килограмм. Вы можете представить, как колотилось сердце у меня и у обоих моих спутников! Вовка быстро выкопал из скарба подсачек, а Владимир увлечённо наблюдал за процессом. Как не странно, но сопротивление с каждой минутой только усиливалось. Приходилось постоянно подтягивать фрикцион, дабы не отпускать трофей далеко. Минут десять длилось это единоборство, с азартом, ставками на вес рыбы и советами как лучше подвести рыбу к борту. Кисляк наступил, когда кумжина сделала свечку, выпрыгнув из воды. Это была «глиста» грамм на триста. Мне потом объяснили, что кумжа здесь постоянно поднимается против течения по горным речкам и поэтому намного сильнее кумжи из Пяозера. Но чтобы настолько… Я вытащил этого недомерка уже внаглую, совсем закрутив фрикцион и даже не пользовался подсачеком. Подержав в руках этого малька и выкинув его за борт, сложил спиннинг и понял: в этот раз рыбалки не будет. Ехать нам домой пустыми.

Миновав протоку между двумя частями Ловозера, мы опять попали в волну, и тут уже снова было не до размышлений о рыбалке. Удар в нос катера, подруливание, выправление курса и опять удар в нос. И так километров десять. Волна, конечно, была поменьше, чем в начале пути, но один хрен приличная. Вовка опять взялся за черпак, а Владимир уже держал край тента, который умудрился развязаться. Красотами любоваться было некогда, да, если честно, особого настроения тоже не наблюдалось. Полная и окончательная непруха.

Так мы и добрались до устья речки Вирма, озера Поповское и базы «Семёрка». Последней каплей в осознании нашей сверхнепрухи был рыбак, сидящий на пирсе базы с какой-то дубиной с леской, на которой вместо поплавка, пробка от шампанского. Когда мы заглянули к нему в ведро, то застонали. Десятка полтора окуней грамм по пятьсот, штук пять сигов и пара кумж, грамм на восемьсот. Вы понимаете, с каким настроением мы собирали катер и грузились в машину. Да что греха таить, с этим настроением мы и вернулись домой почти через сутки. Уже дома, попрощавшись с Владимирами отцом и сыном, я начал философски смотреть на поездку. Ну, прошвырнулся за полторы тысячи километров на прогулку по воде. Посмотрел красоты природы севера, узнал много нового. В конце концов, это была только разведка. На следующий год рыбалка должна быть значительно удачнее… будем надеяться!

Фантастика

Молодая и Старая

Серое утро заглянуло в окно. В этом году осень началась очень рано. Всего десять дней назад было жарко, и августовское солнце слепило глаза и пекло голову. Сейчас же всё небо затянуто, и идёт мелкий питерский дождик, называемый в народе «дризлинг». Температура потихонечку стремится к никакой, а если быть точным, то к нулю.

Болезнь навалилась неделю назад.

Как нормальный подросток, я выскочил во двор с первыми каплями ливня. После жары он воспринимался как благословение. Струи воды стекали с головы на грудь и в районе пояса принимали размеры внушительного потока. Босые ноги жадно впитывали живительную прохладу из мокрого асфальта, а ветер помогал телу избавиться от избытков тепла, накопившегося за месяц. Август в Питере вообще, редко бывает тёплым, но этот был просто невероятно жарким.

И постоял-то так немного, всего несколько минут. Так было приятно замёрзнуть после духоты лета. Это меня и сгубило. И вот теперь валяюсь в постели с температурой под сорок, и меня частенько посещает горячечный бред. То вокруг начинают гореть стены, то одеяло становится каменным и давит невероятным весом. Попытки сбить температуру приносят новые галлюцинации. Неотложка, вызванная ещё утром, не проявляет чудеса расторопности и человеколюбия. Мама постоянно прикладывает мне на лоб холодную мокрую тряпку и натирает грудь водкой. На несколько минут это приносит облегчение, но вскоре болезнь опять начинает атаку.

К моей кровати подходит молодая женщина, лет двадцати пяти. Она одета в белое платье и на её губах улыбка. Её лицо я вижу плохо, но кажется, что она красива. Женщина прикасается к моей обнажённой груди, и её прикосновение приносит невероятное облегчение. Боль в воспаленных лёгких проходит, и я делаю нормальный вдох. Тело становится почти невесомым, и появляется желание встать, но в этот момент, её руку перехватывает другая рука. Она принадлежит очень пожилой женщине. Откуда она взялась? Секунду назад её не было. Две женщины смотрят друг другу в глаза, и через мгновение болезнь опять накатывает на меня. У кровати опять никого нет. Хотя ошибаюсь, приехала долгожданная неотложка и меня уже бегом несут на носилках до машины. Забывшись, прихожу в себя уже в палате. В руке торчит капельница, и рядом сидит мама.