Шишли-мышли - Юлия Владимировна Монакова

— Как у вас все просто получается, — не удержался я от язвительности. — Но, видите ли, в этом мире есть не только понятие «хочу», существуют ещё некие обязанности, ответственность, чувство долга…

— Ах, оставьте, — перебил меня старичок с досадой. — Никто никому ничего не должен, мы сами себе придумываем все эти обязательства.

— Отчего же? Вот мне, к примеру, сейчас надо идти на работу, — вспомнил я о главном. — Это моя обязанность. Иначе меня попросту уволят за прогулы…

— А вы расстроитесь? — серьёзно спросил старичок. Я честно задумался.

— Ну… не так, чтобы очень, но… Без работы сидеть тоже как-то не хочется.

Старичок взглянул на меня с большим интересом:

— А есть что-то, чего вам хочется больше всего на свете? Какое-то заветное желание?

— Хочу поехать в Венецию! — выпалил я и сам удивился своей горячности. Очевидно, эта мысль крепко засела у меня в подсознании, если я не задумался над ответом даже на секунду. Это и в самом деле было моей давней мечтой — неспешно бродить по венецианским улицам с фотоаппаратом, кататься на гондолах, слушать пение гондольеров, кормить голубей на Пьяцца Сан-Марко… Но что-то всегда мешало мне осуществить своё желание, чаще всего — загруженность на работе и отсутствие нормального отпуска.

— Что, не хватает денег? — осведомился старичок. Я фыркнул. Денег как раз было предостаточно. Старичок посмотрел на меня с недоумением.

— Тогда в чём же проблема, молодой человек? Покупайте билет, получайте визу и летите в свою Италию…

— Так с работы не отпустят! — я уже начинал сердиться, что мой спутник не понимает таких элементарно-очевидных вещей. Однако старичок, по-видимому, считал, что это как раз я ничего не понимаю.

— Так увольняйтесь! — вскричал он. Я не на шутку разозлился.

— Ага, а что будет потом, когда я вернусь? Думаете, легко найти такую работу, какая есть у меня сейчас?

— Господи, какое вам дело до того, что будет потом, — он укоризненно покачал головой. — Живите сегодняшним днём и получайте удовольствие от жизни! А вы и сейчас не живёте, и завтра не будете, потому что всё время чего-то боитесь.

— Послушайте, — нервно начал я, но, бросив взгляд на часы, понял, что опоздал уже порядочно. Как бы меня и впрямь не уволили…

— Впрочем, это всё неважно! — я махнул рукой. — Мне пора бежать. Приятно было поговорить и счастливо оставаться.

Старичок смотрел на меня с откровенной усмешкой.

— Всего вам доброго, молодой человек.

Я, запыхавшись, влетел в офис, заранее взвинченный предстоящим объяснением с начальством. Неизвестно почему, но я был довольно сильно раздражён и раздосадован. Мне даже хотелось сейчас сорвать свое дурное настроение на шефе. Однако ему повезло — его не оказалось на месте, и моё опоздание на этот раз сошло мне с рук, оставшись незамеченным.

Оказавшись в кабинете за рабочим столом, я включил компьютер, но мне не сиделось. Не утерпев, я встал, приблизился к окну, распахнул раму и осторожно выглянул вниз, на тротуар. Отсюда было прекрасно видно, как странноватый старичок продолжает невозмутимо прогуливаться под моросящим дождем, будто здесь ему курорт, а не московский сентябрь. Словно почувствовав мой взгляд, старичок поднял глаза и уставился прямо мне в лицо. Я смутился и едва удержался от того, чтобы отскочить от окна, как заяц, застигнутый во время кражи морковки с огорода. Старичок широко улыбнулся и помахал мне рукой, как старому знакому.

— Хотите кофе? — крикнул я ему с высоты второго этажа и сам обрадовался этой внезапно пришедшей мысли — в самом деле, почему мне раньше в голову не пришло предложить ему кофе? Он наверняка замерз без зонта, а наша секретарша Танечка готовит чудесный кофе.

— Благодарю вас, но врачи запрещают мне кофе — сердце слабое, — виновато отозвался старик. Я растерялся, но лишь на мгновение.

— А чай? Чай вам можно?

— С большим удовольствием, но только если вас это не затруднит, — явно смущаясь, откликнулся он. А ведь старик, должно быть, голоден, осенило вдруг меня. Не знаю, почему я так решил, ведь он не выглядел нищим и вообще был опрятно и прилично одет. Однако я не сомневался в том, что он хочет есть.

— Танечка! — крикнул я секретарше, — сделай два черных чая с сахаром и лимоном, пожалуйста. И положи в вазочку печенья побольше.

Через пять минут мы со старичком уже стояли под навесом крыльца (он наотрез отказался заходить в офис) и пили чай из обжигающих пальцы чашек, закусывая овсяным печеньем, поставив поднос прямо на перила. Мне было невероятно вкусно и весело. Старичок тоже с большим аппетитом хрустел печеньками и прихлёбывал свой чай.

«Надо накормить его обедом, — пронеслось у меня в голове, — но только сделать это так, чтобы он не обиделся…»

— Что вы делаете сегодня в час дня? — спросил я как бы между прочим. Старичок добросовестно задумался, а потом растерянно покачал головой:

— Честно говоря, понятия не имею. Я живу настоящим и никогда не знаю, что ждёт меня через мгновение.

— Хотел предложить вам составить мне компанию за ланчем, — как можно небрежнее произнес я. — Видите ли, терпеть не могу обедать в одиночестве. Если вы случайно будете поблизости, то не изволите ли присоединиться…

— Я понял вас, молодой человек, — старичок закивал головой, — однако боюсь, что нынче я не слишком платежеспособен…

— Ах, бросьте ерунду молоть! — прервал я его шутливым тоном. — Я вас приглашаю, я оплачу обед, мне это практически ничего не стоит, поверьте.

— Премного благодарен, — церемонно откликнулся старик. — Если в это время я буду рядом, то с удовольствие к вам присоединюсь.

Слава Богу, он, кажется, не оскорбился на моё такое явное желание облагодетельствовать его.

Оставшееся до обеденного перерыва время я работал кое-как. Меня то и дело срывало со стула и кидало к окну — я проверял, на месте ли старичок, словно боялся, что он исчезнет бесследно, как призрак. Однако я напрасно беспокоился: старик торчал под окнами нашего офиса; более того, он продолжал свою активную деятельность по внедрению в массы идеи «живи сегодняшним днём и делай то, чего действительно хочешь». Мне оставалось только догадываться о том, что именно он говорил прохожим, но плоды его деятельности были налицо: парочка влюблённых, до этого яростно и открыто ссорившаяся на автобусной остановке, вдруг принялась не менее страстно целоваться прямо под дождём; какой-то молодой парнишка с гитарой заголосил серенаду под окном любимой девушки; супруги преклонных лет внезапно начали танцевать зажигательное танго посреди тротуара, вызывая завистливо-восхищённые взгляды прохожих… Там, за окном, кипела ЖИЗНЬ, проходя мимо моего офиса, оставляя меня за