Скандинавские сказания о богах и героях - Юрий Светланов

Но Сигурд, не слушая их, уже надел кольцо на палец.

— Ах, он взял Андваранаут, он погибнет! — горестно воскликнули птички.

— Все мы когда-нибудь погибнем, — улыбаясь, ответил молодой богатырь и, оглядевшись вокруг, пронзительно свистнул.

Издали послышалось громкое ржанье, и через минуту к юноше крупным галопом подскакал Грани, все еще пугливо поводя ушами и раздувая ноздри: он чуял запах дракона. Сигурд отвязал от его седла уже заранее приготовленные Регином большие кожаные мешки — гном вез эти мешки из самой Дании, — наполнил их золотом и взвалил на спину своего жеребца. Они были намного тяжелее трех закованных в броню воинов, и юноша, боясь, что Грани не выдержит такого груза, решил идти пешком. Он взял коня под уздцы, но тот не двигался с места.

— Ну, пойдем же, Грани, пойдем, — уговаривал его Сигурд, не понимая, в чем дело.

Умное животное резким движением вырвало из рук узду и повернулось к нему боком, словно приглашая сесть в седло. Удивленный юноша исполнил его желание, после чего могучий конь, радостно заржав, крупной рысью побежал вперед.

— Молодец, Грани, ты достойный сын Слейпнира! — ласково сказал Сигурд, поглаживая шею своего скакуна.

В это время одна из ласточек опустилась на его правое плечо и шепнула ему в самое ухо:

— К югу отсюда, между страной франков и страной готов, стоит шатер, и в нем спит прекраснейшая девушка на свете. У нее большие темно-синие глаза и густые каштановые волосы. Она ждет тебя, о Сигурд!

— Не слушай ее, — прошептала другая ласточка, садясь на его левое плечо. — Ты слушай то, что скажу тебе я. Далеко к югу от Гнитахейде есть страна, которой правит король Гьюки. У него есть дочь — прекрасная Гудрун. У нее белокурые волосы и глаза цвета северного неба. Ты будешь ее мужем, о Сигурд!

— Хорошо, хорошо, ласточки. Я увижу и ту и другую, — смеясь, отвечал Сигурд.

И он повернул Грани на юг.

СИГУРД БУДИТ БРУНХИЛЬД

Снова дремучими лесами, потом полями и долинами рек и, наконец, невысокими, каменистыми горами ехал Сигурд на юг, держа путь между землей франков и землей готов. На восьмой день он заметил вдалеке гору выше и круче других, на самой вершине которой, казалось, горел большой костер. Юноша погнал Грани вскачь и, подъехав ближе, увидел шатер, сложенный из больших блестящих щитов, ярко сверкавших в лучах солнца.

«Уж не в нем ли спит та девушка, о которой мне говорили ласточки?» — подумал Сигурд.

Он спрыгнул с коня и, оставив его внизу, стал быстро подниматься в гору. Ее склоны были обрывисты, а порою почти отвесны, но юноша, хватаясь руками за уступы скал, продолжал смело лезть вверх и вскоре добрался до самого шатра. Однако, к своему удивлению, он нашел в нем не девушку, а воина в высоком золоченом шлеме, броне и кольчуге. Он лежал на простой деревянной скамье и, закинув руки за голову, крепко спал.

«Видно, ласточки меня обманули, — сказал сам себе Сигурд. — Или обещанная ими девушка ждет меня где-нибудь в другом месте?»

— Проснись, друг! — крикнул он, хлопнув воина по плечу. Проснись, пора вставать!

Но тот даже не шевельнулся.

— Крепко же ты спишь, — сказал Сигурд и резким движением стащил с него шлем.

В то же мгновение к его ногам упали золотистые волны густых каштановых волос. Воин оказался девушкой. Затаив дыхание и все еще держа в руках шлем, Сигурд наклонился над спящей и взглянул ей в лицо.

— Нет, я ошибся, ласточки мне не солгали, — прошептал он. — Сама богиня любви Фрейя, наверное, не так красива как ты. Но как же мне тебя разбудить?

После некоторого раздумья он попытался снять с девушки панцирь, но его застежки проржавели и не поддавались усилиям юноши. Тогда Сигурд вытащил из ножен Грам и быстро, но осторожно, чтобы не поранить лежавшую перед ним красавицу, разрезал им ее латы, кольчугу, наколенники и нарукавники. Тяжелые доспехи с глухим звоном упали на камни. Одновременно бледные веки спящей дрогнули. Огромные темно-синие глаза с удивлением взглянули на юношу.

— Кто ты? — спросила девушка, поднимая голову.

— Я Сигурд, сын Сигмунда, покойного короля франков, — ответил юноша.

— Покойного короля франков? — переспросила девушка. — Долго же я спала! Когда я заснула, он был безбородым юношей. А ты, Сигурд, ты, наверное, великий герой?

— Я еще слишком мало живу на свете, — возразил юноша. — Пока что я успел только отомстить за смерть отца и убить дракона Фафнира.

Девушка засмеялась и оправила на себе слежавшееся под броней платье.

— Я и так знаю, что ты смел, — сказала она. — Разбудить меня должен был самый храбрый человек на свете.

— Кто же ты и как ты попала сюда, на эту гору? — спросил Сигурд.

— Я валькирия Брунхильд, — с улыбкой отвечала красавица, — и в те годы, когда твой дед, Вольсунг, был еще во цвете лет и сил, не раз сражалась рядом с ним на поле брани, хотя он меня и не видел. Да, Сигурд, во многих битвах принимала я участие и, покорная воле Одина, поражала насмерть тех, кого он решил забрать к себе в Валгаллу. Но вот однажды воевали друг с другом два короля. Один из них, его звали Гиальгуннар, был уже пожилой и опытный воин, другой, Агнар, был молод, хорош собой и совершал свой первый в жизни поход. Я не знаю почему, но Один за что-то любил старого короля и обещал ему свою помощь.

«Послушай, Брунхильд, — сказал он мне, — ты отправишься на землю и будешь сражаться на стороне Гиальгуннара. Когда же его враг падет, ты принесешь его ко мне в Валгаллу».

«Хорошо, все будет сделано так, как ты сказал», — отвечала я и послушно полетела выполнять его поручение.

Однако, Сигурд, когда я увидела Агнара, мужественно бившегося со своим искусным противником, мне стало жаль этого славного юношу, которому боги отказали в своей защите.

«Почему в Валгаллу должен уйти тот, кто еще не изведал жизни на земле, а остаться тот, кому эта жизнь уже наскучила?» — подумала я. И тут, Сигурд, моя рука как-то сама собой поднялась и, вместо того чтобы поразить молодого короля, поразила старого. Агнар одержал победу, дружина его врага разбежалась, а я, захватив с собой тело Гиальгуннара поднялась с ним в Валгаллу. Ах, Сигурд, если бы ты видел, в каком гневе был Один, когда увидел меня с моей ношей!

«Ты посмела ослушаться воли богов, дерзкая! — прогремел он. — С этого часа ты больше не валькирия! Ты сегодня же отправишься к людям и выйдешь замуж за того, кого мы тебе выберем».

«Я отправлюсь к людям, о великий, — ответила я, — и выйду там замуж, но клянусь тобой, клянусь всеми богами, клянусь ясенем Игдразилем и священным источником Урд, что моим мужем будет лишь тот, кто еще ни разу не изведал чувство страха».

Услышав мои слова, Один рассердился еще больше и изо всех сил вонзил в землю свое копье.

«Ты надеешься перехитрить богов, Брунхильд! — воскликнул он. — Ты думаешь, что никогда не выйдешь замуж, потому что такого человека нет на свете, но ты ошибаешься. Придет день, и он родится! А чтобы ты не состарилась до этого времени, ты будешь спать, спать, пока он сам не разбудит тебя».

Я и испугалась и обрадовалась, а старейший из Асов, помолчав немного, добавил с недоброй усмешкой:

«Я сказал, что он тебя разбудит, но не сказал, что он будет твоим мужем, Брунхильд. Боги не помогают тем, кто непокорен их воле».

После этого Один привел меня сюда, в этот шатер, и уколол шипом волшебного терновника, который усыпляет на долгие годы. Вот почему я здесь, Сигурд, и вот почему я знаю, что ты храбрей всех на свете.

— И вот почему ты должна стать моей женой! — радостно воскликнул юноша.

— Не торопись, Сигурд, — улыбаясь, возразила Брунхильд. — Один не сказал, что ты будешь моим мужем.

— Но он не сказал также, что я им не буду, — ответил Сигурд, с восхищением глядя на девушку. — Значит, мы должны решить это сами. Или я тебе не нравлюсь?

Брунхильд бросила быстрый взгляд на молодого богатыря.

— Я жила у богов, но и среди них не видела никого красивее тебя, Сигурд, — задумчиво сказала она. — Быть твоей женой большое счастье, но мое сердце чует беду. Владыка мира не забыл моего своеволия и не пошлет нам удачи.

— Нет, Брунхильд, нет! — порывисто воскликнул Сигурд. — Пусть боги делают что хотят, а я клянусь, что всегда буду любить только тебя одну.

— Ах, Сигурд, — ответила Брунхильд, опуская голову, — будь осторожней! Разве ты не знаешь, что каждый нарушивший свою клятву должен погибнуть?

— Да, это так, но я не нарушу ее, Брунхильд, — промолвил богатырь. — Вот Андваранаут, кольцо Андвари, возьми его в залог моей верности.

Брунхильд вздрогнула.

— Андваранаут? — повторила она. — Кольцо, приносящее смерть? И ты его взял, Сигурд? Да, видно, ты действительно смел! Ну что ж, я беру его! Может быть, нам не суждено быть вместе при жизни, но тогда мы, по крайней мере, вместе умрем.