Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 27 - Наталья Степанова

По Его воле рождаются, судьбой награждаются.

В тело, подобное Ему, темные силы вселяются,

Сживаются, срастаются,

Отцом темным на темное благословляются.

Еда эта тому, кто от темного отца пришел

И в тело по Его образу и подобию вошел.

Рот откроется, язык возьмет,

Горло проглотит, кишка проведет,

Слуга отца темного из тела вместе с говном уйдет.

На ныне, на вечно и на бесконечно.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне, присно и во веки веков.

Аминь.

Подошло назначенное бабушкой время, и я снова увидела отца Павла. Выглядел он ужасно. Он еще больше похудел, подурнел и совсем состарился. Видимо, переживания за дочь его совсем доконали, но зато меня поразила Феодора. От ее лица трудно было оторвать глаз. Это была неописуемой красоты девушка. Лицо у нее было ангельское, но она будто бы пребывала в глубокой дреме. Я знала, что это действие успокойной молитвы, которую обычно мастера используют для лечения буйных и сумасшедших людей.

С вечера бабушка отправила отца Павла на постой к людям, чтобы он не мог присутствовать при изгнании дьявольской силы из его дочери. Меня бабушка тоже не подпустила к работе, сказав, что еще не время. Позже она рассказала мне, что Феню положили на осиновый крест и отчитывали ее на три голоса. Заговоренную воду скормили (вылили) у кладбища в три часа ночи. Уезжала Феня здоровой. Отец Павел до самой своей кончины часто писал моей бабушке, и все его письма я храню.

Смерть седьмого ребенка

Женщину эту звали Марья, я хорошо помню ее темно-синий сарафан и белые, как лен, волосы. Рассказывая о своей беде, она не плакала, и только по ее безумным глазам можно было понять, как она страдает. Все ее дети умирали, не дожив до двух лет, и, когда она родила седьмого ребенка, муж сказал Марье: «Если и этот ребенок умрет, я тебя прогоню. Мне нужен наследник, сын, а у тебя, видимо, проклятое чрево». Марья не помнит, чтобы ее кто-нибудь проклинал, но ее дети, действительно, умирали за два, за три месяца до своего двухлетия.

Прослышав о моей бабушке, женщина отпросилась у мужа и приехала к нам. Уложив ее спать, бабушка позвала меня в свою комнату и стала рассуждать. Она всегда рассуждала вслух, так, чтобы я могла слышать все ее мысли и решения. Понизив голос, она сказала: «И этого ребенка она может потерять, тут нужна трава нечуй-ветер, но взять ее следует из-под ног слепой, я этого не делала, но меня этому матушка учила. Завтра же поутру отправлю Глафиру за незрячей. Бог даст, все получится, ведь если Марья дитя свое потеряет, то в аккурат умом повредится». Подперев щеку рукой, бабушка глубоко задумалась, а за перегородкой тяжело ворочалась во сне и стонала Марья. Утром следующего дня Глаша, бабушкина помощница, привезла к нам слепенькую.

«Аня! – сказала ей бабушка. – Я могу помочь одной горемыке отвести от ее дитя смерть. Но для этого мне нужно, чтобы ты прошлась босой по траве. Я буду читать молитву, а ты иди. Ты поранишь ногу, и я возьму из-под твоей окровавленной ноги то, что остановит гибель Марь иного рода. Ты, конечно же, можешь отказаться, но до двухлетия ребенка осталось мало времени, а мне еще будет нужно успеть отвести годовые помины, так что, голубка, тебе решать».

Анна согласилась, и мы поехали за травой нечуй-ветер. Вез нас дед Архип. Когда мы приехали, уже смеркалось, но бабушка знала, где растет эта трава. Архип же остался сидеть на телеге, а мы с бабушкой взяли Анну за руки и пошли к нужному месту. Наконец мы дошли, Аня сняла обувку и пошла по траве. Она ходила по кругу в том самом месте, где ее поставила моя бабушка. Я стояла рядом и слышала, как бабушка читает заговорные слова:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Господь услышит молитву мою,

Пошлет мне в подмогу святую свиту свою.

Ой вы, святые великие чудотворцы,

Мученицы и Святые Отцы,

Нифонт и Мароф, Киприян, Иустиния,

Конон Исаврийский, Дмитрий Ростовский,

Богу о гибнущей душе молитесь,

Ангелы, архангелы спуститесь,

Господу Богу от меня, рабы Евдокии, поклонитесь.

Господь Бог из под пяты своей землю брал,

На четыре стороны света ее бросал,

Свое Божье слово ученикам отдавал,

Идите на все четыре стороны света – ступайте,

Кто просит ради имени моего – помогайте,

От Бога святые чудотворцы,

Преподобные отцы и мученики,

Есть темные духи, они рыщут, летают,

Раньше времени души забирают.

Вы их найдите, вы им запретите,

В нечуй-ветер войдите,

Тело и душу младенца Матвея укрепите,

Пусть он до глубокой старости живет

И раньше Божьего века не умрет.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне, присно и во веки веков.

Аминь.

Анна топталась по траве, покалывая ноги об камушки и сучья, а бабушка читала и читала эту молитву. Наконец она взяла из-под ноги слепой женщины траву, на которой была Анина кровь, и мы молча поехали к дому.

Дома она подсушила траву в духовке, специально растопив для этого печь. Уже утром Марья, взяв траву, поехала к своему ребенку. Ей было велено купать дитя вместе с этой травой. А через много лет к нам приехала в гости женщина с парнишкой. Это были Марья и ее сын Матвей.

Просьба дьякона

Однажды пришел к бабушке дьякон и с порога говорит: «Не знаю, грех ли, но я за помощью, у меня мать помирает. От прихожан наших слышал я не раз, что вы исцеляете даже тех, кто при смерти. Только не уверен я, могу ли просить за свою мать или должен покориться тому, что есть…»

Евдокия сказала в ответ: «Какой же грех помогать больному? Добрый хозяин и скотину лечит, помогает ей, чтобы не страдала. Кому станет легче, если мать твоя до конца дней своих хворать будет? Господь жалеет всех нас, а потому дает не только хлеб и воду, но и помощь целительную через верных слуг своих посылает. Да ты и сам знаешь, сколько на земле нашей многострадальной святых целителей было. Многих из них при жизни высмеивали, притесняли и убивали. А потом вразумленная Господом церковь причисляла их к лику святых. Внуки и правнуки тех, кто изгонял святых целителей из храмов, молятся теперь на иконы, где изображены сии страдальцы. А уж память о них и вовсе бессмертна. Я всей душой люблю Господа нашего и отлично знаю, что, если бы не желание Его, не смогла бы я вам помогать. Иди домой, мать твоя еще двадцать лет жить будет».

Под Рождество пришел дьякон с подарком от своей матери, которая велела поблагодарить бабушку за то, что она отмолила ее от смерти. Дьякон сказал, что уже на второй день матери стало легче, а через неделю она уже ходила.

Филин на церковном кресте

Я подметала двор, когда в калитку вошла высокая, худая женщина. Это была матушка Устинья, жена нашего местного священника отца Леонтия. Проходя мимо меня, она кивнула головой, повязанной красивым, ажурным платком и прямиком направилась к двери. Мне было любопытно узнать, что могло случиться в доме отца Леонтия, и я, отбросив веник, понеслась следом за попадьей.

Матушка Устинья, развязывая узелок и выкладывая на стол бублики и яички, говорила: «Пришла я, Евдокиюшка, вот почему. Вчера я сама видела, как на крест нашего храма сел филин. Прихожанки, которые были во дворе, все заохали и в один голос стали твердить, что хуже этой приметы для священнослужителя не бывает, что это к гробу того, кто служит в этой церкви. Вот я и хочу спросить, правда ли это и можно ли как-то подсобить отцу Леонтию».

Выслушав попадью, бабушка подтвердила, что, действительно, есть примета, что если филин усядется на крышу храма, то вскоре должен будет умереть тот, кто по сану старший в этой церкви.

Видя слезы попадьи, бабушка утешила ее обещанием, что она три утренние зори будет отчитывать отца Леонтия от внезапной смерти. И она действительно его отчитала.

Для того чтобы и вы знали эту отчитку, я сейчас ее напишу:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Первым разом, добрым часом,

Святым Спасом,

Я прошу, не я помогаю,

Я молюсь, не я благословляю,

Сам Бог мне помогает,

Богородица благословляет.

За семь днесь Бог создал мир,

На седьмой части света

Есть семь морей,

На седьмом острове есть семь церквей,

Из семи церквей пять церквей для Святых людей,

А в двух церквях лежат в гробах Адам и Ева.

Спят они и не зрят, не слышат, не видят.

Никто этих двух мертвецов не обидит.

Не слышат они пения церковного,

Звона церковного, колокольного.

Так бы и раб Леонтий с рабой Устиньей

В доме своем гроба не видали,

Кутьи поминальной не едали,

Гробов на погост не отправляли.

Слово мое крепкое, дело мое лепкое.

Что я подумала – Бог знает,

Каждое слово мое благословляет.

Что не сказала, Бог за меня сказал,

Ангелу смерти наказал

О рабе Леонтии позабыть,

Жить ему, быть, не тужить.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне, присно и во веки веков. Аминь.

Обручение с удачей

Все, что я знаю, и все, что я умею, всем этим я обязана своей бабушке. Об обручении с удачей я узнала, когда мне было всего двенадцать лет.