Ребёнок от сводного врага (СИ) - Дэй Каролина

— Потому что…

Он останавливается на полуслове. Останавливается так, словно хочет что-то сказать в свое оправдание, но проглатывает готовые сорваться слова. Окончательно. Бесповоротно. Взгляд вновь становится отрешенным, холодным, убивающим своим равнодушием. Я больше так не могу…

— Пожалуйста, уйди… навсегда…

Молчание, возникшее между нами, длится вечность. Дан поднимается с кровати и покидает палату, не взглянув на меня. От переполняющих эмоций меня отвлекает мелодия входящего сообщения. Смотрю на дисплей и удивленно поднимаю брови. Звонит мама.

Глава 30. Дан

— Пожалуйста… — всхлипывает Марина, прикрыв карие глаза.

Никогда не понимал, почему женщины о чем-то умоляют. Почему не сделать? Но я не задаю лишние вопросы — не сейчас, когда я пытаюсь отвлечься от реальности и утонуть в человеке. Как там принято говорить в фильмах? Любить? Вряд ли наше действо можно назвать любовью.

Перед глазами одна, в сердце другая, слушаю одну, но слышу другую. Никогда не было так больно, так отчаянно тоскливо. Так пошло. Наша жизнь в принципе любит играться с нами, как с марионетками, проверяя нас на прочность, на стойкость. Выдержим ли мы испытания? Готовы ли идти дальше, чтобы жить счастливо?

Первое испытание я, кажется, прошёл. Марина удовлетворена, а я более-менее прихожу в норму и готов прожить ещё один никчемный день моей жизни. За окном падает первый снег. Люди внизу укутываются в пуховики, надевают шапки.

Интересно, она сейчас смотрит в окно? Или сидит на процедурах? Может, лежит в палате и гладит живот? Эта картина заставляет меня улыбнуться и чуть крепче сжать чашку с кофе. Почему? Потому что я никогда не застану эту картину наяву. Могу представлять ее в фантазиях, мысленно умиляться. Это все, на что я могу рассчитывать.

Прости меня…

В диагнозе нашего сына есть и моя вина. Почему отец не показал документы раньше? Почему он ничего не заподозрил и не пресёк наши отношения с самого начала? Или не предупредил меня о родстве, когда Марта и Эльза только-только появились в нашей семье?

Если бы я смог предотвратить нашу связь, Эльза сейчас не страдала бы. Она бы не забеременела, а врач не поставила бы такой диагноз. Ведь чаще всего он появляется из-за близкородственной связи. Черт! Я не могу ей даже сообщить об этом из-за страха повторной угрозы выкидыша. Не могу поделиться драмой нашей семьи.

— О чем ты задумался? — ласковые руки Марины обнимают меня сзади. Она прижимается обнаженным телом ко мне, даруя легкое тепло.

— Да так, ни о чем. Предстоит тяжелый день.

— Если мамы будут доставать тебя по поводу организации свадьбы, посылай их ко мне.

— Обязательно.

Разворачиваюсь к миловидной девушке без грамма макияжа. Она выглядит привлекательно даже без него. Полные розовые губы, яркие глаза. Почему я не могу вернуть чувства к ней? Это же легко — забыться. Мне так часто говорили. Но это не так. Действия сложнее слов.

Мы почти соприкасаемся губами, но нас отвлекает звонок в дверь. Марина тут же уходит одеваться, а я, будучи одетым, иду открывать дверь незваному гостю. И, надо сказать, визит Виктории Андреевны меня порядком удивляет.

— Надеюсь, вы не против, что я зашла к вам домой. Нам срочно нужно поговорить, — не спрашивая разрешения, женщина проходит в квартиру.

Час от часу не легче. Не хватало еще, чтобы Марина увидела доктора или услышала наш разговор. Наверняка Виктория Андреевна пришла побеседовать касательно Эльзы и нашего ребёнка. Какие ещё у нее могут быть причины с утра пораньше?

— И вам доброе утро.

— Куда можно пройти?

Веду женщину в сторону кабинета, пока Марина находится в гардеробной. Интересно, что она делает там так долго?

— Присаживайтесь, — указываю на стул. — Чай? Кофе?

— Нет, спасибо. Я сразу приступлю к делу. Я бы хотела предупредить вас, Даниил Григорьевич, что ситуация не самая приятная. — На секунду врач останавливается, чтобы залезть в небольшой портфель и достать оттуда папку. — Эльза находится в стационаре две недели. Вот результаты второго скрининга. Как вы и просили, я сообщаю вам обо всех результатах анализов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я беру из ее рук красную папку и кладу перед собой. Открываю. Как всегда, перед глазами непонятные цифры, расчеты. Только название анализов дает четко понять, о чем идёт речь, но…

— Результаты в пределах нормы?

— Не совсем. Сердцебиение плода неровное. У нас есть основание подозревать, что у плода имеются другие патологии. Нам требуется провести небольшую процедуру, но перед этим нужно подготовить мать ребёнка.

— Но Эльза абсолютно здорова. Беременность протекает спокойно, вы сами говорили об этом.

— Даниил Григорьевич. Беременная женщина не должна падать в обморок даже от переутомления. Это ненормальное явление, и анализы это показывают. Нездоровое состоянии матери напрямую влияет на плод.

Слова врача пугают меня не на шутку, заставляют напрячься и продумать стратегию действий.

— Что мне нужно сделать?

— Обеспечьте Эльзе полное спокойствие.

В нашей ситуации спокойствие нам обоим может только сниться. Но я сделаю все, чтобы обеспечить его хотя бы Эльзе. Чтобы она не нервничала из-за наших отношений, чтобы никто не узнал о ее положении. Ни родители, ни знакомые, ни пресса. Никто. Я защищу свою девочку, даже если не могу быть рядом с ней.

— Хорошо.

Врач покидает квартиру, громко хлопнув дверью. Это на мгновение нарушает тишину, которую никто не мог перебить долгое время. Она заставила меня задуматься над ситуацией. Над обещанием, которое я дал себе. Я обещал не приближаться к ней, не рушить ее жизнь. Но я испортил ее до того, как узнал страшную тайну.

Я не могу явиться к ней, не могу заставить быть со мной. Наши дороги пересеклись год назад, когда Эльза навещала меня в больнице. Она всегда была рядом, поддерживала. Я хочу ответить тем же, только…

Хочет ли этого она?

В тот раз я не мог не заметить боль в ее прозрачно-голубых глазах. Я был груб, неосторожен в высказываниях. Но так было нужно. Она должна была поверить в наши разрушенные отношения, в мое равнодушие. И она поверила.

Теперь Эльза игнорирует меня, отталкивает, смотрит не с любовью в глазах, а со страхом. Почему судьба так несправедлива к нам? Зачем я вообще полез целоваться в ее день рождения? Почему не остановился, когда она пришла ко мне? Не устоял перед чувствами к собственной сестре. В ее квартире — также. Во мне всколыхнули эмоции, которых я сам себя лишил, когда бросил ее на произвол судьбы. Я не мог оставить ее со слезами на глазах. Не мог уйти. Не мог сдержаться и не коснуться розовых нежных губ моей маленькой принцессы Эльзы.

Но быть вместе нам не суждено…

«Жизнь коротка, брат. Либо ты живешь, не оглядываясь на мнение общества, либо обрекаешь себя на ад до смерти»

Именно так высказался Эдгар, когда мы недавно пересеклись. Он удивился, что я работаю в винодельне, но никак не прокомментировал эту новость. Наверное, не было необходимости — по моему состоянию и так все было видно.

— Данюсь, все хорошо? — в комнате появляется Марина — при параде, словно собирается выйти в свет. Яркий макияж, приталенное черное платье, подчеркивающее идеальную фигурку, блеск в глазах.

— Все прекрасно, — отворачиваюсь к кофемашине и завариваю целую кружку.

— Тебе нужна услуга акушера-гинеколога?

Слышу в ее голосе сарказм, но никак не реагирую на вопрос.

— Дан, — она подходит ко мне и заставляет взглянуть в серьезные карие глаза, готовые пронзить меня насквозь и прочитать все мысли в голове. — Это из-за твоей сестры?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что мне ответить? Соврать или рассказать правду? Что тогда, больше полугода назад, я бросил ее ради любви к Эльзе? Что мы провели самые счастливые на свете месяцы? Что я никого не могу полюбить, кроме нее? И что она беременна от меня?

— Родители не должны узнать о беременности Эльзы, — четко произношу, не отрывая глаз от невесты. Она не глупа, поймет, что для меня важно скрыть положение малышки.