Древо Мира Грез - Оленик Виктория

Черная тень, которая при более внимательном осмотре оказалась человеком, укутанным в черный плащ, воровато осмотрелась и что-то спрятала под плащом. Что-то очень подозрительно похожее на книгу. После чего тень опустила голову (точнее, голову в капюшоне) и быстрым шагом отправилась вверх по улице.

— Кто это? — прошептала я.

— Откуда я знаю? — также тихо огрызнулся Линд и воровато выглянул из-за угла. — Пропасть, мы с тобой идиоты, Весси!

Линд хлопнул себя по лбу и вздохнул.

— Это надо было додуматься: сообщить Расту о Форлине Анари! Наверняка кому-то сообщил! Ты-то понятно, а я-то чем думал?!

Я нахмурилась и обиженно поджала губы.

— Это почему это я «понятно»?!

Линд состроил рожицу, которую можно было истолковать только как «И с кем я связался?!», и крепко взял меня за руку. Именно взял, а не схватил, как обычно. И на том спасибо.

— След в след за мной, — сердито приказал он.

— Гномиком и собачкой[38], - тихо прошипела я, надеясь, что парень не услышит.

— А ты, оказывается, не такая уж и холодная, да? — непонятно огрызнулся Линд и заскользил вдоль забора. Я следовала за ним, про себя возмущенно гадая, что этот тип имел в виду под словом «холодная». Да, меня, конечно, обязывает положение Великой сдерживать свои эмоции, но не настолько же!

Линд скользнул в приоткрытые ворота и попытался протянуть и меня, но я, как назло, зацепилась платьем за какой-то крючок и испортила такое великолепное проникновение на чужую территорию. Вот поэтому я так редко надеваю эти традиционные платья: в них только на троне и сидеть в обнимку с жезлом Алота[39], но уж никак не лазить через заборы.

— Подожди, платье порву! — зашипела я, дергая подол, словно рыбак удочку.

— Не дергай, — Линд устало скривился, но не бросил платье в беде. Просочившись между воротами и мной, он нагнулся и отцепил злосчастное платье от крючка. — А то точно порвешь.

— Какая трогательная забота, — фыркнула я, но потом спохватилась и пискнула: — Спасибо.

Линд покачал головой, словно показывая, до чего я его достала, и мстительно завязал подол узлом. Обижаться я не стала: так и правда удобнее, за это бы спасибо сказать, даже невзирая на нарушение всех приличий, но гордость не позволила какому-то Одаренному делать комплименты. Так что я ограничилась царственным кивком и пролезла во двор. Линд, вздыхая, последовал за мной.

— Вроде никого, — внимательно осмотрев двор и стены дома, Линд вынес вердикт. — Пойдем. Но держись ближе ко мне, нет никакого желания потом объяснять, в какую дыру свалилась представительница Великого рода и какая крыса ее сожрала.

— Хорошая идея несчастного случая, — ехидно прокомментировала фейка. — Если поменять действующие лица, конечно.

О да, замечательная! Сердито подхватив юбки, завязанные узлом, я последовала совету Линда. Свалиться в яму и познакомиться с местными крысами — это вполне в моем духе, только вот кто кого сожрет неясно, учитывая, что со мной фейка. Крыс я никогда не боялась, еще чего не хватало. Хотя они все равно противные.

Внутри царило еще большее запустение, чем казалось снаружи. Сорняк и какие-то высокие, шершавые растения давно задавили садовые розы, от которых остались только стебли. Трава разрослась так, что была практически повсюду, больно колола ноги и репьями цеплялась за концы подола. Очень скоро я подружилась с крапивой, репейником и высоким терновым кустом. Не скажу, что я сильно разозлилась: любая природа прекрасна, и ее вины нет. Таковы законы мира — кто сильнее, тот и побеждает. Но розы было жалко.

Линд добрел до двери и толкнул ее внутрь. Она на удивление быстро распахнулась и даже не скрипнула.

— Я первый, — остановил меня Линд, когда я привычно ринулась вперед. — Сказал же.

И Линд скрылся в темном проеме. Я подумала-подумала и отправилась следом.

Паутина и настолько грязные окна, что солнечный, жизнерадостно-желтый свет становился серым и безжизненным, будто жаловались на свою нелегкую долю и хозяев-предателей. Мне иногда жаль заброшенные дома: кажется, будто они до последнего вздоха хранят себя для жизни людей. Подобная верность заслуживает хотя бы уважения, но… разве сейчас думают о каких-то домах? Тут хоть бы люди о людях подумали — и то хорошо будет.

Пол под ногами тихо поскрипывал, бросая на ноги пыль и мелкий мусор. Линд огляделся и пришел к выводу, что большой пустой зал — это не то, что нам надо, и заспешил дальше.

— Есть ли вообще смысл? — вполголоса пробурчал он, но в пустом помещении даже едва слышный шепот казался чем-то кощунственно-громким. Я промолчала.

Мы с Линдом побывали в спальне, где стояла огромная пыльная кровать с рыже-бурым от старости пологом, побывали в гостиной, печально шуршащей разбросанными листками бумаги, зашли на чердак, в потолке которого зияла большая дыра, сквозь которую по капле просачивалась мутная дождевая вода. Старость, пыль, запустение — и больше ничего, что могло бы нам помочь. Умерший дом хранил множество секретов: отголоски шагов, робкие голоса, вздохи горя и смех радости, но не хранил тайны Форлина Анари. И все-таки я радовалась, как ребенок: этот древний дом не принадлежал настоящему, навеки оставшись в прошлом. Это было чудо, сохранившееся чудо, ценное, где таились тени в каждом углу.

— Удивительно, — шептал Линд, наткнувшись на очередную древность, позабытую второпях. Хорошо, что Линд — один из тех, с кем можно не трещать без умолку. Иначе бы хрупкий момент сломался, как снежинка, от всех этих разговоров ни о чем.

Линд вел себя, как Великий, и даже Дзинь к нему потеплела. Те люди, с которыми я общалась, не могли понять моего стремления к тишине, для них тишина была чем-то страшным и опасным… Но Линд меня удивил. Может, у него были предки-эльнолвы[40]?

Мы надолго застряли у библиотеки: арка дверей была украшена мифическими существами: лакшами[41], феями, русалками, криами[42] и такренами[43]. Существа поддерживали надпись на древнеэльнолвском — «Экхо Диоке Файре».

— Дух ведет меня, — автоматически перевела я. Я остановилась у надписи и задумчиво приложила палец к губам. Что-то она мне напомнила. Вот только что?

— Весси, — шепотом позвал меня Линд из библиотеки, и я поспешила отправиться внутрь. — Посмотри, — Линд показал мне зеркало, явно старинное, сейчас уже таких не делают. С обратной стороны на зеркале были выбиты две змеи — правда, какие-то странные, извивающиеся между собой, очень длинные, а изгибались они какими-то слишком прямыми углами, словно бы не змеи, а стены. Но, судя по раздвоенным язычкам из пасти, это были все-таки змеи.