Сталин. Путь к диктатуре - Абдурахман Авторханов

Конечно, все эти республики были советскими, но над ними еще не существовало общего контроля московского центрального правительства. Единый центр имелся только по линии партии в лице ЦК РКП (б), то есть своего рода «маленький Коминформ» с ограниченными контрольными функциями. Авторитет ЦК был скорее идеологический, чем организационный. Каждая советская республика пользовалась, так сказать, полным «национально-коммунистическим суверенитетом» по внутренним делам. Формально они даже имели и собственные вооруженные силы и вели «самостоятельную» иностранную политику (например, Рижский договор с Польшей 1921 года был подписан двумя советскими республиками — РСФСР и УССР).

Первый шаг к созданию советской конфедерации, правда, был сделан еще в декабре 1920 года, когда были заключены военно-хозяйственные конвенции между РСФСР, УССР, БССР, позже с кавказскими республиками, но лишь в смысле конфедерации, а не федерации с Россией.

К созданию федерации приступили в конце 1922 года. Тогда впервые вышли на сцену «национал-коммунисты». Особенно резко и непримиримо выступали против потери независимости «национал-коммунисты» на родине самого Сталина, на Кавказе. Проект первой «сталинской конституции» о создании всесоюзной федерации в виде СССР кавказские коммунисты отвергли. Так, 15 сентября 1922 года ЦК коммунистической партии Грузии вынес решение: «Предлагаемое на основании тезисов товарища Сталина объединение в форме автономизации независимых республик считать преждевременным». «Объединение хозяйственных усилий и общей политики считать необходимым, но с сохранением всех атрибутов независимости».

В Москве такое «сепаратистское» решение грузинских коммунистов, к которому присоединились и руководители советского Азербайджана (Р. Ахундов, Кадирли и др.) и которое грозило провалом всего дела создания СССР, было отвергнуто. Сталин, Орджоникидзе (последний был секретарем Кавказского бюро ЦК РКП (б), Молотов, Мясников (Армения) «доказали» ЦК, что кавказские национал-коммунисты (названные теперь «национал-уклонистами») не выражают волю народов Кавказа. Через месяц этот вопрос был обсужден на пленуме ЦК. 16 октября 1922 года Сталин как секретарь ЦК направил в Грузию (с копиями другим национальным республикам) следующую телеграмму:

«Предложение грузинского ЦК о преждевременности объединения и сохранения независимости пленумом ЦК отвергнуто единогласно. Представитель ЦК Грузии Мдивани ввиду такого единодушия пленума вынужден был отказаться от требования грузинского ЦК. Пленумом принято без всяких изменений предложение членов комиссии: Сталина, Орджоникидзе, Мясникова и Молотова — о сохранении Закавказской Федерации и объединении последней с РСФСР, Украиной и Белоруссией в „СССР“… ЦК РКП не сомневается, что его директива будет проведена с энтузиазмом».

Это «единодушное» решение было принято тогдашней «тройкой» — Сталиным, Каменевым и Зиновьевым. Ленин болел и не участвовал в работе ЦК и правительства. Троцкий находился в оппозиции к «тройке», но в союзе с Лениным. Решение ЦК («тройки») было отвергнуто грузинами. Сталин, прикрываясь авторитетом ЦК и пользуясь болезнью Ленина, приступил к чистке в Грузии. Это было знаменитое «грузинское дело», которое как раз и послужило поводом Ленину написать известное «завещание» с требованием снять Сталина с поста генерального секретаря ЦК.

Вот свидетельство Льва Троцкого:

«Два секретаря Ленина, Фотиева и Гляссер, служат связью. Вот что они передают. Владимир Ильич до крайности взволнован сталинской подготовкой предстоящего партийного съезда, особенно же в связи с его фракционными махинациями в Грузии. „Владимир Ильич готовит против Сталина на съезде бомбу“. Это дословная фраза Фотиевой. Слово „бомба“ принадлежит Ленину, а не ей. „Владимир Ильич просит Вас взять грузинское дело в свои руки, тогда он будет спокоен“.

5 марта 1923 года Ленин диктует мне записку: „Уважаемый т. Троцкий. Я очень просил бы Вас взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под „преследованием“ Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив…“

Почему вопрос так обострился? — спрашиваю я. Оказывается, Сталин снова обманул доверие Ленина: чтобы обеспечить себе опору в Грузии, он за спиной Ленина и всего ЦК совершил там при помощи Орджоникидзе и не без поддержки Дзержинского организованный переворот против лучшей части партии, ложно прикрывшись авторитетом ЦК. Пользуясь тем, что больному Ленину недоступны были свидания с товарищами, Сталин пытался окружить его фальшивой информацией…

Фотиева снова пришла ко мне с запиской Ленина, адресованной старому революционеру Мдивани и другим противникам сталинской политики в Грузии. Ленин пишет им: „Всей душой слежу за Вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для Вас записки и речь“.»

Но Сталин продолжает громить грузинских «национал-уклонистов».

Ленин, конечно, не «сепаратист», а вождь «централистов», но хочет провести централизацию («федерацию») без репрессий против собственных политических единомышленников на Кавказе. Но цели Сталина не только «централистские». Он хочет видеть Грузию как свою собственную вотчину. В грузинском деле он все еще слишком грузин и «провинциал». К тому же основная опасность для его успешной карьеры в Москве тоже грозит оттуда, из родной Грузии, где сидят личные друзья Ленина и старые большевики — Мдивани, Махарадзе, Орахелашвили, Окуджава и др. Поэтому Сталин спешит прикончить своих врагов.

Как уже говорилось, Ленин обращается к нему через свою жену — Крупскую — с требованием прекратить этот грузинский «поход». Сталин обзывает Крупскую интриганкой. Сталин старался изолировать Ленина от источников информации и проявил в этом смысле исключительную грубость по отношению к Крупской. «Но ведь вы знаете Ильича, — рассказывала Крупская, — он бы никогда не пошел на разрыв личных отношений, если бы не считал необходимым разгромить Сталина политически».

В такой обстановке и в непосредственной связи с «грузинским делом» и родилось «Завещание» Ленина 1922 года с припиской от 4 января 1923 года снять Сталина с поста генерального секретаря за «грубость и нелояльность». Все это теперь официально подтверждено опубликованием «документов Ленина».

Смерть Ленина спасла Сталина, но со смертью Ленина был объявлен смертный приговор и грузинским националкоммунистам. Привели его в исполнение, правда, только через двенадцать лет — в 1936 году.

«В период 1927–1935 гг. национал-уклонизм, слившись с контрреволюционным троцкизмом, перерос в наемную агентуру фашизма, превратился в беспринципную и безыдейную банду шпионов, вредителей, диверсантов, разведчиков и убийц, в оголтелую банду заклятых врагов рабочего класса. В 1936 году был раскрыт троцкистский шпионско-вредительский террористический центр, куда входили Б. Мдивани, М. Окуджава, М. Торошелидзе, О. Гихладзе, Н. Кикнадзе и др.», — так писал Л. Берия в 1948 году об исполнении этого приговора.