Кукла без сердца, или Твоя жизнь всегда будет пахнуть моими духами - Юлия Шилова

Я много раз говорила себе, что, вероятно, наши отношения зашли в тупик. Нужно остановиться, подумать и, быть может, принять обоюдное решение прекратить встречи, но любимый не хотел обсуждать эту тему. Он убеждал, что любит только меня, чувств к жене давно не испытывает, его держат только обязательства и привычка. После страстных объятий он вновь отправлялся к супруге, а я оставалась наедине с обидой и болью. Хотелось хоть какой-то определённости. Противно было слышать, что я — главная женщина в его жизни, а жена не в счёт, только вот на деле всё было по-другому. Я понимала, что женатый человек — не партнёр для серьёзных отношений, нужно что-то менять, но не хватало сил, и всё оставалось по-прежнему. Ох, как трудно найти согласие между разумом и сердцем.

Мне показалось, что Янка всхлипнула в трубку.

— Ян, ты что, плачешь?

— По ночам я представляла, как он возвращается домой, целует жену и ребёнка, устраивается у телевизора, ужинает и на какое-то время забывает обо мне, — продолжала подруга, словно не слыша меня. — Хотя перед сном он обязательно посылал мне сообщение или делал контрольный звонок: хотел убедиться, что я дома. Когда накатывала тоска, я представляла, что ему сейчас плохо точно так же, и это хоть немного успокаивало. А затем меня вновь накрывала волна дикой обиды, и я думала, что сейчас я вот одинока, а он-то нет. Я чувствовала, что он нужен мне намного больше, чем я ему. Как же я устала от неуверенности, от постоянных раздумий, что он держит меня про запас. И всё же бороться с собой бесполезно. Победителей в этой борьбе нет. Как же тяжело любить, когда человек, которого ты любишь, не даёт тебе возможности создать собственную семью и жить мирно и спокойно…

Я знала эту историю, но не прерывала подругу. Пусть выговорится. Обещания ее избранника развестись вошли в привычку, а временами стали откровенно его раздражать. Зачем что-то менять, если его и так всё устраивало? У него уже не было стимула к переменам. Вернее, стимул появлялся на минуту, когда Яна хотела прекратить отношения. Но обещания вновь оставались пустыми.

— Мне казалось, — продолжала откровенничать Яна, — он любит меня как средство для самоутверждения или даже как наложницу в маленьком гареме. Чтобы я никуда не делась, мой любимый прочно привязал меня к себе невидимой нитью и сделал душевнозависимой. Выбить из-под моих ног материальную почву я не позволила. Мне хотелось иметь хоть какую независимость. Пусть будут хотя бы собственные деньги. Чем больше я состояла в тройственных отношениях, тем больше теряла право распоряжаться собственными жизнью и судьбой. Странные всё же это отношения, сказать, что ими недовольна, значит ничего не сказать, но я так за них держусь… Никогда не думала, что придётся так долго жить в подвешенном состоянии. Я, как могла, создавала контраст между собой и его женой. Это удавалось легко, ведь наши отношения не были обременены бытовыми ссорами. Жена словно уловила ход моих мыслей и стала отбирать у меня часы, предназначенные для нас с любимым, симулируя недомогание. Я всё отчётливее понимала: придётся довольствоваться ролью любовницы. Хорошо помню день, когда решила расстаться с ним окончательно и дала себе обещание больше никогда не связываться с женатым. — Подруга прерывисто вздохнула.

— Янка, ты опять слезу пустить хочешь? Не стоит он того.

— Я понимаю, — отозвалась Яна. — Но это был мучительный процесс. Просто однажды я поняла, что, несмотря на многочисленные обещания, у него нет намерения покидать жену. Мой любимый так часто делал мне больно, что в конце концов я перестала чувствовать эту боль. Я поняла: он делает так, как удобно ему, а с моими чувствами не считается. Мне захотелось жить для себя, а не для него, но любимый не хотел меня отпускать — умоляющие о встрече звонки, клятвы в любви, планы на будущее… Мол, ребёнок подрастёт, жена перестанет болеть, тестя выпишут из больницы — и мы сразу в загс… Тяга к нему была словно наркотик. Кто хоть раз попробовал, трудно остановиться. У меня начиналась ломка, и я горела желанием вновь и вновь верить ему, но собрала волю в кулак и дала себе зарок относиться к мужчинам легче. Так проще жить. Я смогла порвать наши отношения. И пусть из той любви я вышла с большими потерями для себя, но горжусь, что все-таки смогла это сделать. Когда боль от расставания стала утихать, я познакомилась с другим мужчиной. Но и он оказался женат! Среди неженатых много людей странных, потому что редко можно найти женщину, которая позарится на подобное сокровище. Если познакомилась с мужчиной, которому слегка за тридцать и он до сих пор не женат (и никогда не был), это наводит на определённые мысли. Начинаешь думать: что-то тут не так!

— Янка, ты не забыла, что мы по роумингу разговариваем? Даже страшно подумать, сколько ты за свою исповедь отвалишь.

— Мне шеф конверт с деньгами подогнал за хорошую работу, — съязвила Янка.

— Так ты лучше купи что-нибудь, а то проговоришь всё по телефону.

— Вот и думай, кто лучше: богатый импотент, который на тебе женится и подарит роскошную жизнь на блюдечке с золотой каёмочкой, или богатый женатик, который ни за что на тебе не женится и будет предоставлять радости жизни под настроение, когда ему захочется.

— Я думаю, всё же лучше импотент, — тут же отозвалась я.

— Вот и я про то же. Импотент даст статус жены, и от него всегда с умом можно гулять, а женатик никакого статуса дать не может. Разве только любовницы. Но это статусом не назовёшь, потому как связь тайная и про неё никто не должен знать.

Я ещё раз напомнила подруге, что мы говорим по роумингу, и пообещала скоро позвонить. Как только я вышла из комнаты, так сразу же почувствовала, что на кухне пахнет горелыми.

— Карла, ты не видишь, у тебя мясо горит?! 

Глава 20

— Карла, где ты, чёрт побери! — завопила я и бросилась на кухню, задыхаясь от дыма.

Я выключила плиту, с отвращением глядя на сгоревшие котлеты, и обернулась в поисках домработницы. Та сидела у холодильника в странной позе.

— Карла, тебе плохо? Что с тобой?

Увидев торчащий из её груди нож, я вскрикнула от страха и выбежала на улицу.

— Кошмар! — закричала я, набрав по телефону Леона. — Карлу зарезали! Я не буду доставать из её груди нож. Я боюсь! Убийство точно такое же, как в Венеции!

— Я сейчас приеду, — бросил Леон.

Через час он подъехал к дому. Ожидание показалось мне вечностью. Я сидела на крыльце и тряслась от страха, мне чудилось, что убийца может вернуться и на этот раз уже расправится со мной.

Увидев Леона, я бросилась к нему на шею и заревела в голос.

— Леон, что происходит? Я ничего не понимаю!