Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца - Виктор Корчной

На пресс-конференции я рассказал о сложившейся ситуации, о полной безнаказанности советских в Багио, об их сговоре с Кампоманесом. Особо остановился на проблеме Зухаря. Я отметил, что советская «шахматная» новинка была подготовлена еще к матчу с Фишером. Шахматист находится в гипнотической связи с психологом, который внушает ему, например, что он играет как Фишер и Алехин вместе взятые! Я заявил, что тандем Зухарь — Карпов непобедим; этого кентавра с головой Зухаря и торсом Карпова надо раздвоить, иначе матч невозможен!

Пресс-конференция вызвала большой интерес, была освещена во всех газетах. Оказалось, что Кампоманес контролировал в Багио все сообщения прессы, запрещая публиковать материалы о предосудительном поведении Карпова и советской делегации! Впервые на Филиппинах люди заговорили о скандальном характере шахматного матча. Филиппинская публика решительно встала на мою сторону!

Прибывшие вечером следующего дня в Манилу Стин и Мурей уговорили меня продолжать матч. Они рассказали, что заключено письменное «джентльменское» соглашение. Вот его текст:

«Члены жюри матча на первенство мира по шахматам г-н В. Батуринский (представитель чемпиона мира Анатолия Карпова) и г-н Р. Кин (представитель претендента Виктора Корчного) договорились о нижеследующем:

Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной отказался от своего требования на пресс-конференции в Маниле 30 августа 1978 г. об установлении зеркального экрана между участниками и зрителями.

Г-н Батуринский уведомил, что г-н Карпов, идя навстречу просьбам претендента, согласился с тем, что доктор медицинских наук, профессор В. Зухарь будет, начиная с 18-й партии и до окончания матча, размещаться в аудитории в секторе, отведенном для официальных членов советской шахматной делегации (выделено мною.— В. К.) соглашением от 15 июля 1978 г.

Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной учтет просьбу чемпиона мира и во время игры не будет пользоваться очками с зеркальными стеклами, которые создают помехи зрению г-на Карпова.

Представители участников выразили надежду, что все это будет способствовать нормальному дальнейшему ходу матча в интересах шахмат и в духе принципов ФИДЕ.

В. Батуринский

Р. Кин.

Багио, Республика Филиппины. 31 августа 1978 г.» Почему советские подписали это соглашение, кому и чем мешали мои очки, понятия не имею. Видимо, кому-то чем-то мешали, советские отнюдь не альтруисты! А в подписании соглашения, безусловно, сыграли роль и ситуация в матче

(все-таки счет был уже подавляющий!), и моя пресс-конференция.

Кстати, в Маниле я узнал любопытную деталь. Моя книга — автобиография на английском языке в количестве 100 экземпляров — была по моей просьбе послана фирмой «Батс-форд» в Манилу и прибыла туда 8 июля. С тех пор она находилась на таможне. Мне сообщили, что есть секретная инструкция, запрещающая распространение на Филиппинах антисоветской литературы, и поэтому книгу не пропускают (не могу ручаться за достоверность этого сообщения: я получил его от Кина, а тот скорее всего от Кампоманеса). Нужно было спасать положение. Через знакомых, при помощи взяток служащим таможни мне удалось «выкупить» книгу. Но о продаже ее в Центре конгрессов, где мы играли, не могло быть и речи — Кампоманес запретил. Не без труда нам удалось найти посредника, согласившегося распространять книгу.

ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

«Сначала в Центр конгрессов ввели скандальную леди с темным прошлым, а потом попытались запугать чемпиона мира двумя уголовниками без будущего, вернее с будущим, ограниченным тюремной решеткой, или, как говорят «профессионалы», «небом в клеточку». Правда, уголовников в конце концов удалили...» (Л. Колосов, «За кулисами Багио», «Неделя» № 46, 1978).

Мы вернулись в Багио. Фрау Лееверик могла бы, конечно, вновь занять свое место в жюри и взять бразды правления в свои руки, но ей не хотелось вносить разлад в нашу команду. Начался новый этап — этап руководства Кина, человека, не утруждающего себя моральными принципами, этап постепенной сдачи всех позиций и абсолютной гегемонии советских.

Но в дело вмешались другие силы. После выступления в Маниле я получил множество писем. Люди возмущались обстановкой на матче, предлагали свою помощь. Их взволновала не столько политическая сторона дела, сколько явная несправедливость по отношению к одному из соперников. Не скрою, чтобы нейтрализовать Зухаря, я кое-кого временно нанял — но были и помощники-добровольцы. Они сидели в зале и медитировали, стремясь нарушить связь Зухаря с Карповым.

Не знаю, как это действовало, и действовало ли вообще. В конце концов, исход матча решался на шахматной доске, а не вокруг нее. И тут-то должно было сказаться огромное спортивное и психологическое преимущество Карпова в тот момент. Я был опустошен. Мой дебютный репертуар дал трещину, моя излюбленная защита в испанской партии была опровергнута, и мне приходилось петлять меж других дебютов, где у противника наверняка были заготовлены мощные новинки. Словом, я находился в положении кролика, отданного на съедение удаву...

Судя по всему, матч подходил к концу. Но странное дело! Сколько Карпов ни старался, сколько выигранных позиций ни получал, он ничего не мог сделать. Целый месяц без Зухаря — он не мог одержать ни одной победы!

Восемнадцатая партия. Я играю не очень полюбившуюся мне защиту Пирца — Уфимцева. Трудный миттельшпиль, тяжелый эндшпиль, мучительное доигрывание; 60 ходов в защите без единого проблеска контригры, но — ничья!

На 19-й и 20-й партиях в зале появились мои новые помощники. Два йога, американцы Стивен Двайер и Виктория Шеп-пард, прочитав сообщение о моей пресс-конференции в Маниле, решили оказать мне безвозмездную помощь. Стоило им появиться в зале и усесться в позе лотоса, как что-то случилось с Зухарем. Он закрыл лицо платком, а через некоторое время вышел из зала — насовсем, до конца партии. За ним потянулись остальные советские. Два йога изгнали из зала целую делегацию! Диди, милая женщина, сидела с закрытыми глазами, Дада, скромный молодой человек, иногда косил взглядом на Зухаря. На их лицах были покой и смирение, а Зухарь «со товарищи» бежали от них! Поверьте, читатель,— я не верю в чертовщину, но что-то случилось! Советские с первых же минут усмотрели в йогах опаснейших противников. В ходе партии их пытались удалить из зала. Уж не знаю, под каким предлогом, но фрау Лееверик настояла на их присутствии.

Б. Црнчевич: «Почему Виктория Шеппард и Стивен Майкл Двайер решили помочь эмигранту — останется тайной. Они неожиданно появились в одно прекрасное утро в Багио и предложили Корчному бесплатную помощь. Фрау Лееверик встретила йогов с распростертыми объятиями и представила их всем как молодых, умных и религиозных людей, которым вера запрещает творить зло. Но так как Зухарь приносит зло Виктору Львовичу, то вера позволяет, даже приказывает Виктории и Стивену нейтрализовать злого чародея, сделать его беспомощным и бесплодным. Но при этом не нанести вреда!» («Эмигрант и Игра»).