Водопад одержимости (ЛП) - Кингсли Клэр

Я не знал, что ей ответить. Я не умел подбадривать людей; это совсем не моя сфера. — Это отстой. Мне жаль.

Она остановилась и подняла на меня глаза. — Спасибо.

— За что?

— За то, что сказал, что это отстой, а не пытался сгладить ситуацию, оправдать его или сказать, что я должна была стараться изо всех сил. Клянусь, каждый раз, когда я рассказываю кому-то о своих проблемах с отцом, я получаю самые странные ответы. Как будто люди не могут смириться с тем, что им неприятно слышать, и хотят все исправить. Но его больше нет, и исправить это невозможно. У меня не было с ним хороших отношений, и никогда не будет, и да, это отстой.

— Ты права. Это действительно отстой.

— Как и то, что твоя мама тебя бросила.

Я посмотрел на деревья. Мне не нравилось говорить о ней. Проще было притвориться, что это не имеет значения. — Да, это очень хреново, на самом деле.

Часть меня хотела сказать больше. Признать, что это больно. Что я ненавижу осознавать, что меня было недостаточно, чтобы она осталась.

Но я этого не сделал. Я не мог вымолвить и слова.

Одри взяла мою руку и сжала. — Мне жаль.

Я встретил ее взгляд. Она была права, в этом простом ответе было что-то успокаивающее. Она не пыталась убедить меня в том, что меня достаточно, не говорила, что моя мама была ужасным человеком, бросив мужа и троих детей, и что я должен радоваться, что у меня есть Марлин. Она не говорила мне, что я должен чувствовать. Она просто поняла, что мне больно.

Я кивнул и сжал ее руку в ответ.

Мы продолжали идти, а Макс кружил вокруг нас. Он обнюхивал хвою и время от времени останавливался, чтобы помочиться на ствол дерева. Вместо того чтобы быть неловкой, тишина была комфортной.

Тропа постепенно поднималась вверх по склону, затем делала крюк вправо и поворачивала вниз. Вдалеке послышался рев воды.

— Что это? Это вода?

— Сейчас увидишь. Это впереди, чуть дальше.

Мы еще раз повернули, и тропа вывела нас к озеру с чистейшей водой. Со скалистой высоты низвергался водопад, вздымая в вечерний воздух белые брызги.

— Это так красиво, — сказала она, ее голос был полон благоговения. — Не могу поверить, что это место не забито туристами.

— Немногие знают о нем. — Я указал на скалистую поверхность утеса. — Мы с братьями приходили сюда, карабкались наверх, а потом прыгали.

— Ты шутишь. Как вы не разбились?

— Это было глупо. Мы должны были подобраться как можно ближе к водопаду. Там глубоко, но по обе стороны — одни камни.

Макс подбежал к краю озера и понюхал воду.

— Одри?

— Да?

— Макс умеет плавать?

— Да, но…

Что бы она ни собиралась сказать, было уже поздно. Ее собака бросилась в воду и поплыла.

— О, нет. Теперь твой грузовик будет пахнуть мокрой псиной.

Я усмехнулся. Макс выглядел таким довольным собой, что я даже не мог разозлиться. — Ничего страшного. Ты голодна?

— Вообще-то, я умираю от голода. Ты захватил обед?

— Конечно. — Я снял рюкзак и поставил его на землю. — А что, по-твоему, мы здесь собирались делать?

— Я думала, это просто прогулка, наверное. Пикник у водопада — это так…

— Что?

— Романтично.

— Я должен быть оскорблен тем, что ты считаешь, что я не могу быть романтичным?

Она рассмеялась. — Нет. Я просто не знала, чего ожидать от первого свидания с Джосайей Хейвеном. Ты не перестаешь меня удивлять.

Удивлять ее было приятно, как и вызывать улыбку.

Я нашел ровное место и разложил свои припасы. Оглядываясь назад, я должен был захватить одеяло, но не подумал об этом. Тем не менее у меня были сэндвичи из «Медного чайника», малина, которую я купил на фестивальном рынке, и бутылка вина, которую я завернул в полотенце, чтобы она не разбилась. У меня не было бокалов для вина, но Одри, похоже, не возражала против того, чтобы пить вино из пластиковых стаканчиков, так что я не беспокоился об этом.

Она позвала Макса из воды, прежде чем мы сели есть. К счастью для нас, большую часть времени он отряхивался у края озера, и на нас попало лишь немного брызг. Правда, от него действительно пахло мокрой собакой. Я нашел для него палку, и он улегся грызть ее, пока мы перекусывали.

Мне нравился шум воды. Он расслаблял меня и вызывал умиротворение. Я никогда раньше не приводил сюда девушек и был рад, что сделал это с Одри. Ровный рокот водопада, ставший фоном для нашего первого свидания, казался каким-то пророческим. Как будто это что-то значило.

Это заставляло меня нервничать, но я постарался отодвинуть мысли о будущем подальше. Это было просто свидание. Мне не нужно было беспокоиться о том, к чему все идет и как долго она собирается здесь оставаться.

Легче сказать, чем сделать, но еда была хорошей, компания — еще лучше, а обстановка — безмятежной.

Мы разговаривали во время еды, о ее работе и о моей. О доме, который я переделывал, и о своих планах на него. О моих племянниках и племянницах и старой вражде Хейвен-Бейли. О шалостях, белках и странностях жизни Тиликума.

Я продолжал смотреть на нее, пока она говорила. У нее были идеи, как помочь возродить газету, но она могла говорить о чем угодно, я был очарован ею. Мне нравилось слышать ее голос, наблюдать как двигаются ее губы, видеть ее улыбку.

В конце концов, когда солнце опустилось за горные вершины, стало прохладно. Я собрал остатки нашей трапезы, и мы отправились обратно по тропе, оставляя позади рев водопада.

Я держал ее за руку. Это было приятно.

Макс радостно кружился вокруг нас, зигзагообразно перемещаясь взад-вперед по тропе. Там, где стоял грузовик, солнце еще не зашло, оно только собиралось нырнуть за горизонт. Одри забралась в грузовик с довольной улыбкой, а я слегка приободрился. Я организовал чертовски удачное свидание, если не сказать больше.

Черт, даже мне понравилось.

Я не слишком много думал о том, чем закончится сегодняшний вечер, пока ехал обратно к Одри. Только немного — я ведь парень, в конце концов. Но, если мы пожелаем друг другу спокойной ночи на улице и на этом все закончится, я не буду против. Как бы мне ни хотелось полностью раздеть ее, я не собирался торопить события.

Но когда я подъехал к ее дому, то почувствовал, как предвкушение охватило меня, словно жар от костра.

Пока я не увидел ее дверь.

— Боже мой, — прошептала она. — Что это?

Даже при слабом свете было видно. Кто-то написал большими буквами слово «сука» на ее входной двери.

И, судя по цвету, мне показалось, что для надписи использовали не краску.

ГЛАВА 22

Одри

— Ждите здесь.

Оставив ключи в замке зажигания, Джосайя вышел из машины и закрыл за собой дверь. Сердце бешено колотилось, когда я смотрела, как он осторожно приближается к дому, а от вида этого слова, написанного на моей двери, у меня в животе все сжалось от страха.

Кто мог устроить что-то подобное? И что я им сделала?

Макс, казалось, почувствовал напряженность ситуации. Он запрыгнул на сиденье Джосайи и заскулил.

— Нам нужно подождать здесь несколько минут. Я не знаю, что там снаружи.

Мне показалось, что Макс понял меня.

Джосайя осмотрел входную дверь и прилегающую территорию. Он поднял руку, чтобы я оставалась на месте, а затем обошел вокруг дома. Мое беспокойство усилилось, когда он скрылся из виду, поэтому я заперла двери, пока он не появился с другой стороны.

Наконец он подошел к грузовику. Я опустила окно.

— Там еще одна белка. Давай я избавлюсь от нее, прежде чем ты выпустишь Макса.

— Белка? — Я в ужасе уставился на дверь. — Значит это…

— Похоже на то.

Кто-то убил белку и написал на моей двери ее кровью?

Этого не может быть.

— Вообще-то, наверное, не стоит ее трогать, — сказал он. — Я должен позвонить Гарретту. У тебя есть поводок, чтобы ты могла завести Макса в дом?

— Да, я взяла его с собой, он в сумке. — Я достала поводок Макса. — Ты уверен, что это безопасно?

Он огляделся. Его губы были сжаты в жесткую линию. — Похоже на то, и я не заметил никаких следов взлома. Ты ведь закрыла дверь, когда мы уходили?