Как я играю! - Евгений Константинов

– Ты что?! – вскричал лекпин, развернувшись и прикрывшись двумя руками от оказавшейся рядом улыбающейся Буськи. – Сама же обещала, что подглядывать не будешь!

– Мало ли чего я наобещала… – Глаза Буськи озорно блеснули. – Возьми-ка лучше, погрейся. – Она протянула Тубузу свою уже успевшую высохнуть курточку и рассмеялась, глядя, как он, поспешно ее схватив, обернул вокруг щуплого трясущегося тела.

«Вот ведь попал! – совсем засмущался Тубуз. Успокаивало лишь то, что при бликах костра вряд ли будет заметна выступившая на его щеках краска. – И главное – поделать ничего нельзя. Ну не грубить же этой девчонке вот так, ни с того ни с сего!»

– Садись поближе к костру, вон на ту дощечку, и грейся. – Буська кивнула на дощечку, с которой очнулась на берегу ледяной реки и которую не стала бросать в огонь. – Минут через пять чай будет готов.

Она принялась хлопотать над разложенными на земле маленькими мешочками. Из одного достала две щепотки чая, из другого – еще какую-то высушенную траву, из третьего – несколько кусков серого тростникового сахара – и все это по очереди опустила в чаши-котелки, в которых уже начала закипать вода.

– А что у тебя в других мешочках? – полюбопытствовал Тубуз.

– Разные полезные вещи. – Буська бросила на лекпина быстрый взгляд, развязала совсем уж крохотный мешочек, принюхалась к его содержимому, поддела мизинцем несколько крупинок порошка и бросила его почему-то только в один котелок. Тубуз хотел спросить, что это за порошок, но она заговорила раньше: – Есть травки целебные, соль, специи, есть сушеный инжир, – мы его с чаем кушать будем… А у тебя-то что-нибудь полезное с собой имеется?

– Только ножик перочинный, – вздохнул Тубуз.

– Эх ты, – в очередной раз усмехнулась Буська. – А еще умудрился серебристого рыбодракона из ресторана похитить. Да еще, говорят, ты был среди тех, кто непосредственно Прорыву противостоял…

– При чем здесь это?!

– Да ладно, ладно, не кипятись, – успокаивающе сказала девушка и подбросила ему свой пояс, увешанный множеством различных предметов, который носила не напоказ, а под курточкой. – На-ка, выбери себе чего-нибудь. Только особо не увлекайся.

Пояс оказался тяжеленным, и было отчего. Помимо пустых сейчас чехольчика от топора и ножен от тесака с пилкой (которым Тубуз подготавливал колышки и рогатульки), на поясе в отдельных ножнах висел другой нож – короткий, с кривым лезвием, годный разве что для самозащиты; имелось здесь и шило – тоже в кожаном чехольчике; моток тонкой, но наверняка прочной веревки, несколько крепких карабинов; специальные узкие гнезда были забиты метательными шипами; снизу на без труда разгибающихся колечках висело множество остро отточенных семиконечных звездочек (их можно было принять за украшения, но лекпин знал, какими смертоубийственными могут оказаться эти «игрушки» в руках бросающего их гнома).

– Не слабо! – восхитился Тубуз, вертя в руках пояс. – Ты – прям как мой друг Железяка! Только он на свой жилетке сотню разных рыбацких причиндалов таскает, а на твоем поясе – оружие…

– Рыбацкое можешь в кошельке посмотреть, – сказала Буська.

Тубуз пока не открывал кошелька, думая, что гномиха, как и положено, хранит там монеты. Внутри и в самом деле позвякивало несколько серебряных кругляшей, но гораздо большим богатством оказались закрепленные на стенках кошелька блесны, мормышки, воблеры.

– Ого! – Тубуз не смог скрыть радости. – Хороши приманочки! С ними мы на реке от голода не помрем.

– Ну да, если бы еще леска была… – Буська начала помешивать тесаком в чашах-котелках закипевший чай.

– Леска на моем спиннинге есть. Надеюсь, Шермилло его не утопил! И сам не утонул…

– Не переживай, все будет в порядке с твоим Шермиллой, – успокоила Буська. – Ну что тебе из моих игрушек приглянулось?

– Вообще-то… – Тубуз слегка замялся. – Я бы от этого ножичка не отказался, – он кивнул на тесак в руках гномихи. – Топор, конечно, тоже хорошо…

– Топора не получишь! – отрезала Буська. – А вот Приятеля – держи! – Она подбросила тесак, воткнувшийся в землю рядом с ногой лекпина. – Мне его на день рождения двоюродные братья подарили и наказали – никогда с ним не расставаться. Но не топором же тебя вооружать…

– Я твоих братьев знаю. – Тубуз вытащил нож и аккуратно провел ногтем большого пальца по пилке. – А с Мэвером даже несколько раз вместе рыбу ловил. Только не компанейский он какой-то, скрытный…

– Не только скрытный, но еще нервный и очень мстительный, – округлила Буська свои и без того большие глаза. – Очень радеющий за соблюдение чести в гномьем клане Ватрангов. Если брат Мэвер вдруг узнает, что мы с тобой наедине у костра ночевали, да еще в таком вот виде, – она ткнула в вырез своей рубахи, – нам обоим ой как не поздоровится!

– Так мы же это… мы же с тобой… – Тубуз замялся.

– Мы с тобой просто пьем чай, – подсказала Буська, – греемся и обдумываем, как ночью отразить нападение обитающих в округе хищников.

– Ну-у-у… да, – согласился лекпин, глядя, как девушка, облаченная лишь в одну короткую рубаху, снимает с рогатулек чаши-котелки с кипящей жидкостью и, скрестив ноги, подсаживается на постеленный на землю еловый коврик чуть ли не вплотную к нему.

– Ты давай-ка согрейся пока чайком, – протянула она ему рогатульку с покачивающейся чашей, от которой шел пар и аромат чая, мяты и еще чего-то неуловимого. Протянула так, чтобы он взялся за дерево, а не за металл.

Он осторожно взял рогатульку двумя руками и только теперь вспомнил, что хотел отследить, кому из них достанется чаша с добавкой малой толики неизвестного порошка, но так и не отследил. Посмотрел в глаза Буськи и увидел в них поблескиванте веселых чертиков.

– Смотри не обожгись, – выдохнула она прямо ему в лицо и, сложив губки бантиком, подула в свою чашу, тоже покачивающуюся на рогатульке.

Буська первая сделала маленький глоточек и быстро-быстро принялась вдыхать и выдыхать, чтобы спасти едва не обожженные язык и губы.

– Что ты так смотришь? – вдруг спросила она у не отрывающего от нее взгляда Тубуза.

Он промолчал и, глядя в блестевшие глаза гномихи, приложился к чаше. Странно, но только что кипевшая вода показалась не горячее чая, налитого и остуженного в блюдечке. Уже после первого глотка лекпин догадался, что чаша с «добавкой» досталась ему. Жидкость оказалась не только теплой и вкусной, но и мгновенно разлилась по нутру волной наслаждения, которое усиливалось с каждым глотком. Опустошив чашу, Тубуз отложил ее и собрался вытереть ладонью мокрый рот, но Буська задержала руку и не позволила сорваться на землю хотя бы капле напитка, прижавшись своими губами к его губам. Поцелуй был коротким, но и этого хватило лек-пину, чтобы почувствовать себя на вершине блаженства.