Последний день может стать первым (СИ) - Стас Ас

– Они едят матрасы.

– Стой-ка, не переключай… Они что, все в казарме? Я там недавно был – их было меньше…

– Дверь закрыта. Все в порядке.

– Сделай крупный план панели управления на двери – она активна.

– Видимых повреждений нет. Ты мог забыть отключить панель.

– Какого хрена они там оказались! Проверь…

“Защитник” пошел в казарму, я проследил его путь… Просмотрел коридоры, столовые… Крыс

больше нигде не видно: ни в офицерском секторе, ни на складах, ни в машинном отделении –

только в казарме. “Защитник” приготовил излучатели и вошел в отсек… Крысы продолжают

спокойно грызть все, что могут, и не обращают на него никакого внимания. Он осматривает

помещение, дверь… Видимо, ничего не нашел. Остановился посреди казармы и застыл: наверное,

наблюдает…

– Ну что, завтракать будем?..

Кот же не может открыть контейнеры… Я оторвался от мониторов и распаковал еду.

Сидим на кровати и понуро ковыряем в тарелках (Кот, конечно, лапой). Завтрак затянулся: вчера

я нагрузил Кота проблемами человечества, и они его явно придушили. Зато теперь мрачные мысли

одолевают нас обоих, и мне не так одиноко. В голове навязчиво тикают часы – отсчитывают время,

минуты, секунды… Щит долго не продержится…

– Айнер, как думаешь, они котов тоже излучат?

– Да. Когда Штрауб зачистят. А может, и до падения Штрауба излучат – при проверке. Будут

добивать на всякий случай то, что может способствовать выживанию врага. Это, в общем, наши

схемы зачисток, применяемые к жесткому сопротивлению. У них все четко прописано насчет

нанесения минимального ущерба окружающей среде в ходе боевых действий. Видимо, теперь они

80

считают, что это минимальный ущерб… Были у нас оговорки – они могли блокировать очаги

сопротивления, лишая повстанцев средств существования. Я уже даже не знаю, в чем подвох. Мы

уже устали пересчитывать то, до чего они могут додуматься. Они нашим расчетчикам, как те ни

стараются, все время сюрпризы устраивают – по мелочи теперь, конечно…

– Значит, они все-таки считают, что все люди – враги AVRG.

– Да, Кот. Завершат войну, захватят территории врага, установят порядок, а как закончат –

встанут. Тупизм.

Надо было убираться с Земли, пока могли… Да только с чего нам было уходить до

Пересмотра?.. А там уж все – поздно… И куда идти?.. Все снова начинать?.. С нуля…

Кот низко нагнулся над тарелкой, прижал к макушке уши и поджал хвост. Если бы у меня был

хвост, я бы его тоже поджал.

– И что?

– Что?

– Это все?

– Видимо, да.

– Айнер, ты не можешь остановить машины? Ты же человек.

– Именно поэтому и не могу. Меня обнаружат по ментальной активности, если я отсюда выйду.

– А если просто уничтожить компьютер – это сработает?

– Это не человека в голову застрелить – всегда срабатывает. У него есть сетевые аналоги. Его

функцию может взять на себя другой, такой же мощный, резервный компьютер или вся командная

сеть. Да и его, вообще, невозможно уничтожить, не используя оружие такой мощности, что мы

сами пойдем к черту.

– Можно как-то пройти незамеченным, подкрасться к компьютеру и…

– Центральный мозг AVRG – не крыса.

– А…

– Кот, ты вообще понимаешь, о чем я говорю все это время?..

– Не очень… Общую суть, а многие понятия, которыми ты манипулируешь, мне не ясны – не с

чем провести аналогию. Видишь, какие я слова знаю.

Да, ведь действительно. Кот с самого нашего знакомства использовал в обращении речевые

формулировки, не подкрепленные образами, что не характерно для животных, и я общался с ним,

как с человеком, забывая о том, что он кот. Вернее, я всегда думал, что он, кот, – животное, но

общался с ним, как с человеком… Хотя он не совсем кот – у него мозги не кошачьи. Стереотипы.

Пора от них избавляться. У Кота хорошо развито абстрактное мышление и словарный запас

большой. Этот каменный великан говорил, что надо больше думать, и, похоже, он прав. Мое

сознание явно поработили шаблоны – так дело не пойдет. Шаблоны хороши только как основа,

база, опора, как трамплин, с которого можно прыгнуть выше. Главное – не забывать, что шаблоны

и стереотипы, – не клетка, а трамплин для расширения понятий. Есть с чем работать. Этот тролль

еще!.. Надо будет как-то узнать про него побольше… Что за тварь?.. А главное, что ему надо?..

– Кот, давай сразу уясним насчет общения. Расскажи-ка, как вообще получилось, что ты

воспринимаешь речевые формулировки.

– Не знаю. Мы так общаемся между собой. Отец говорил, что люди тоже так общаются, и наши

предки общались с людьми таким образом. И вообще нас этому люди научили. Они нас такими

сделали.

– Значит, твои предки общались с людьми в лабораториях? И вы до сих пор сохранили принцип

общения?

– Ну да, наверное. Я не понимаю…

– Зато, кажется, я начинаю понимать. Ты воспринимаешь мысли, выраженные словами, как

люди. Слова – это условности для выражения безусловностей. Слова – это символы, обозначающие

понятия. Это – коды. Они кодируются и в мысленной речи. Понимаешь, это – речевой код. Если

существа говорят или мыслят на разных языках, но у них есть похожие слова, аналогичные по

смыслу, – они поймут друг друга. А если у них нет подобного определения, аналогия проходит

81

очень смутно. Тогда подбирается слово, ближайшее по значению. Или в таких случаях пользуются

образными выражениями – объяснениями.

– А почему тогда речь вообще используется? Можно общаться образами. Что-то представил и

показал другому…

– Так поступают только примитивные твари – животные. Слова помогают сформулировать

мысль кратко и точно, к тому же образами крайне трудно выразить абстрактные понятия.

– А мы с тобой на разных языках говорим?

– Нет, на одном. Но я не знаю – основной это для тебя язык или нет. Нам всем вложены в

память языки трех систем. Какой язык для тебя изначален, зависит от того, из чьей лаборатории ты

ведешь род.

– А ты не можешь этого узнать?

– Могу, если сосредоточусь… Ты из нашей системы.

– Точно. Мы из Альвэнхайма. Мы там всегда жили. Мы не уходили за его границы, пока его не

уничтожили.

Альвэнхайм был крупнейшим центром биоинженерии AVRG, несмотря на то, что город

располагался в самом сердце ледников.

– Значит, у нас с тобой изначально один речевой код. Вы от людей отделились давно, но наш

язык, в общем, не менялся с Эпохи Кризиса. Люди берегут его и стараются не допускать

изменений, даже новые термины вводят при особой необходимости.

– Я много упустил в вашей истории…

– Тебе повезло. Я бы тоже хотел упустить большую часть нашей истории.

– Ничего, Айнер, я верю, что мы еще что-нибудь придумаем – позже. Сейчас просто не

думается – не надо было пить эту зелень.

– Вера – это что-то вроде ограничителя сознания – программный защитный механизм, не

имеющий логической основы на другом уровне.

– Айнер, ты циник, скептик и прагматик.

– Бывает, но иногда и моему цинизму приходится надо мной смеяться.

– Не часто ему выпадает такая возможность.

– Кот, так и в челюсть получить не долго.

– Это я уже усвоил. Только я же правду говорю…

– Правда – штука не простая. Правда – это когда ты думаешь, что так оно и есть. Но

передумать-то никогда не поздно. Поэтому не спеши с уверенностью в какой-то “истине” – а то в

челюсть получишь.

– Значит, я могу врать себе, думая, что это правда?

– Не можешь, если будешь думать, что не врешь. Просто оставляй среди недопереваренных

шаблонов место для непредвзятости.

– Ничего себе… А как узнать, что – непредвзятость?

– Узнаешь, даже если со стороны посмотреть не сможешь. Непредвзятость с шаблонами не

стыкуется. Можно, конечно, стыки подогнать, но лучше сначала поразмыслить, что не так.

– Отец всегда говорил, что надо видеть дальше своего носа.

– Верно, но и злоупотреблять не стоит. Смотря только далеко вперед, не увидишь того, что под

носом.

– Откуда ты все это знаешь?

– Из опыта.

– А где его взять?

– Опыт в одном месте не лежит. Чтобы его собрать, приходится потрудиться, чтобы достать –

проявить изобретательность, а чтобы извлечь – помучиться.