Мой любимый шотландец - Эви Данмор

Айоф казалась невредимой, двигалась плавно, но шляпу нахлобучила прямо на коротко остриженные волосы, не озаботившись прикрепить на затылке накладную косу. Точно неприятности!

– Лучше сразу двойной, – бросила она вслед Люциану, который отправился к серванту с напитками за бутылкой шотландского виски. Айоф схватила бокал на ходу, пробормотала слова благодарности и выдала: – В мой дом вломились!

– Вот черт! Ты цела? – отрывисто спросил Люциан.

Айоф махнула рукой.

– Меня там не было. Вчера я ходила в мюзик-холл с Сьюзен, ночевать осталась у нее. Когда вернулась, обнаружила жуткий разгром. Значит, это случилось между восемью вечера и девятью утра.

Сейчас десять – она сразу отправилась сюда.

– Насколько все плохо?

Айоф выпила залпом половину виски и поморщилась.

– Пока неясно, что именно украдено. Все кольца и запонки с туалетного столика точно пропали. Некоторые подарила Сьюзен, и мне хотелось бы их вернуть. А вот в плане ущерба я заметила кое-что интересное.

– В каком смысле?

– Есть два типа ограблений: либо грабители все разносят в щепки, либо действуют незаметно, и пропажу обнаруживаешь нескоро. У меня же ни то, ни другое, и это странно. Такое впечатление, словно начали обшаривать аккуратно (видимо, в надежде, что я не замечу), а потом подумали: «Какого черта, настоящего ограбления без разгрома не бывает». Опрокинули лампы и вазы, вскрыли ящики письменного стола. Знаешь, беспорядок какой-то неправильный – нарочитый и неумелый. Не повидай я в свое время должным образом ограбленных домов, точно ничего бы не заподозрила.

– Вероятно, действовал дилетант, – пробормотал Люциан, – или некто пытался выдать себя за дилетанта. Где был привратник?

– Заболел и слег. Думаю, за домом следили. – Айоф допила виски и вернулась за добавкой к Люциану, сжимавшему бутылку.

– У тебя есть что-нибудь, представляющее интерес для конкретного человека? – спросил он, наливая.

– Разумеется, – кивнула она, – однако проблем не возникало много лет. Я соблюдаю нейтралитет, так сказать. Сведения продаю любому, кто заплатит. И вот что получаю в ответ!

Айоф была в ярости. Как и Люциан, она обожала свои сверкающие побрякушки и полное уединение.

– Я поручу это дело своему человеку, – пообещал он.

Она бросила на него косой тревожный взгляд.

– Полицейскому?

– Нет. Карсону.

– Вот и отлично, легавые меня нервируют. Люк, а не могли они искать что-то твое?

Он замер, не донеся бокал до губ.

– С чего ты взяла?

– Не знаю, черт возьми! – Айоф пожала плечами. – Шестое чувство. Не странно ли, что это случилось сразу после твоей свадьбы, о которой писали во всех газетах?

Список тех, кто знал об их связи помимо отношений информатор-клиент, был коротким, поскольку оба старались защитить свою дружбу от внимания преступного мира. И все же Люциан задумался о потенциальных противниках: лорды, которые ему должны, жуликоватые торговцы предметами искусства, полицейские из Скотленд-Ярда, персонажи из прошлой жизни, затаившие злобу… Хотя вероятных подозреваемых среди них не найдется, никого исключать нельзя.

Неопределенность подлила масла в огонь, и накопившееся раздражение вырвалось на свободу. Люциан с силой поставил бутылку. Нефритовая фигурка на краю серванта покачнулась и упала на хрустальный графин, тот с ужасным звоном грохнулся на каменную плитку. Люциан выругался.

Айоф наблюдала за ним с растущим интересом.

– Ты явно не в духе. Все не так уж плохо – вероятно, обычное ограбление.

Обычное ограбление вряд ли заставило бы его так сильно вспылить.

– Поживи в моем доме в Ричмонде, если не хочешь оставаться у себя.

Айоф поправила ближайшую статуэтку.

– Когда я вошла, вид у тебя был мрачный, а я и рта не успела раскрыть. Что-то мне подсказывает: с ограблением твое настроение никак не связано.

Слишком она проницательна. Если долго живешь в трущобах, чувства обостряются до предела: выживание на улице зависит от того, насколько правильно и быстро умеешь отличать друг от друга психов, злодеев, пьяниц и людей безвредных. Люциан вспомнил времена, когда они с Айоф были друзьями – точнее, юными беспризорниками, делили невзгоды днем и спали на одной подстилке ночью.

– Айоф.

– Да?

– Ты – женщина.

Ее брови взлетели.

– Интересно, к чему ты клонишь?

Он встряхнулся, сам не зная, что на него нашло.

– Забудь!

– Да ладно!

– Ерунда.

– Проблемы с женой-леди?

– Нет, – ответил он слишком быстро.

Айоф с насмешкой склонила голову набок.

– Да, – пробормотал Люциан.

– Вот те раз! – развеселилась она. – Я вся внимание.

Слова застряли у него в горле, будто рыбья кость, – ни туда, ни сюда.

– Она не… расположена, – наконец выговорил он.

– К чему?..

– Не расположена… – Поразительно, получить удар под дых куда менее мучительно, чем говорить о таких вещах вслух. – Неважно!

– Не расположена… А-а, поняла! – прыснула она от смеха. Люциана захлестнула горячая волна гнева. – Не расположена, значит? – повторила Айоф и скрестила руки на груди. – Ты как женский доктор, который пытается выбирать цветистые и милые слова. Почему бы не сказать – не хочет трахаться? Обычно ты так и выражаешься. Интересно!

Люциан заскрежетал зубами.

– Что именно?

– Так, ничего. Я-то думала, твоя женитьба – лишь средство для достижения цели…

– Да, но к цели я пока не подобрался.

Айоф поджала губы.

– Может, она тебя боится.

Боится?! Вчера весь день весело болтала, пришла к нему в спальню, а потом снова удрала, вместо того чтобы закончить начатое…

– Я ведь сказал ей, что бояться меня не нужно, – сообщил Люциан.

– И что, помогло? Я с твоей женой не знакома, так откуда мне знать, что у нее за причины? Подумай вот о чем: с самой юности девчонки отзываются о тебе с придыханием, а не с упреками…

– Она – другая! – оборвал ее Люциан.

– Что значит другая?! – обозлилась Айоф. – У нее что – крылышки? Русалочий хвост?

Почти. Хэрриет всегда жила на всем готовом, даже пальцем не пошевелив. Она скорее умна, чем опытна, что придает ее суждениям претенциозность. В присутствии Хэрриет, облаченной в броню невозмутимого невежества и пышных оборочек, Люциан чувствовал себя грубой скотиной. Более десяти лет он прекрасно знал, кто он есть и чего хочет, что давало ему право вести себя как в голову взбредет, а теперь начал сомневаться в себе и задумываться о вещах, до которых прежде ему не было ни малейшего дела. Это беспокоило его гораздо больше, чем ее нежелание.

– Ты имеешь в виду – она леди, – насмешливо заметила Айоф. – Насколько мне известно, у тебя есть опыт интимного общения с леди.

– Они искали в моей постели так называемых порочных утех.

– Не этого ли она ищет?

Ну да, хмыкнул про себя Люциан, новобрачные прямо-таки мечтают, чтобы их нагнули и хорошенько отшлепали.

– В свое время знавала я пару содержанок, – заметила Айоф, – и не раз слыхала, что джентльмены в их постели просто звереют,