Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но в голове зверя я видела уродливого мужчину.
— А я видел уродливую женщину. Как её имя?
Полость дуба наполнилась женским смехом, отражающимся эхом от разломанной древесины.
— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, предательница!
— Я не предательница! — взревел я. — Я не имею никакого отношения к «кровокожам»!
— Да если и это и так, то посмотри на себя! Ты — «кровокож»! Твоя броня! Твои меч! Мы одинаковые! Мы подчиняемся…
— А знаешь где мы действительно одинаковые?
Она замолкла, с интересом вперив в меня свои кровавые глаза.
— Мы одинаковые внутри, — сказал я, — в кишках! Ты и я — мы паразиты…
Она звонко рассмеялась, явно насмехаясь над каждым моим словом.
— Паразиты? — переспросила она с наигранной удивлённостью. — Что ты несёшь? Мои кишки заполнены кровью! Может быть твои кишки и кишат паразитами, судя по тому, что ты тут несёшь, но мои абсолютно чисты!
— Червяк! — крикнул Дрюня, — что ты вытворяешь?
— Червяк⁈ — воскликнула женщина. — Этот уродец назвал тебя Червяк?
Она отречённое отвернула голову, уставившись на заливаемый зелёным светом ствол дерева.
— Червяк… — еле слышно проговорила она, а затем и вовсе утихла, продолжая молча шевелить губами.
— Как твоё имя⁈ — снова спросил я.
— Воспоминания… — забубнила она. — Или сон…
Было видно, как на её лице медленно вырисовывалось смятение. Сомнения охватили её духу, медленно заставляя сомневаться. Она посмотрела на свои руки, и по её взгляду, рассматривающему с пристрастием кровавые корки, покрывающие ладони, мне стало ясно, что имени своего она действительно не помнит. Возможно, и не знает вовсе.
— Зачем ты уничтожила наши деревни? — прозвучал мужской голос, лишённый вязкого ребячества.
Сжимая рукоять меча двумя руками в перчатках, Ансгар подошёл ко мне, пристально всматриваясь в женщину, сидящую на ужасном троне.
— Зачем… — снова начал задавать вопрос Ансгар, но был тут же оборван.
— Я слышала твой вопрос! — крикнула она и подалась вперёд, вдавив свои ладони в мужские лица.
Она словно хотела запугать нас, но ни я, ни Ансгар виду не подали.
— Вопрос выживания, — сказала женщина, прислоняясь спиной к дюжине человеческих лиц. — И нашему выживанию грозит лишь один человек, — её пухлые губы растянулись в ехидной улыбке.
— Мой отец умер! — крикнул Ансгар. — Вам больше никто не угрожает!
— А я и не имею ввиду твоего отца, юный Ансгар, — она снова рассмеялась, а когда успокоилась, добавила: — Я говорю про тебя!
Губы Ансгара шевельнулись, но слов не издали. Он сглотнул и принялся подбирать слова, видимо медленно осознавая, что все беды, все смерти и все мучения, через которые пришлось пройти людям его земель, напрямую связаны с ним.
— Зачем он вам? — встрял я. — Он обычный…
— Он необычный! Он наследник своего отца! Он наследник грязной крови! Неподдающейся управлению! И этот юноша грозит нашему выживанию.
— Ради мира, — Ансгар говорил громко и уверенно, — я обещаю вам не покидать свои земли с целью расширения моих владений. Я живу и буду править ради своего народа!
— Твоя красивая речь была произнесена не одной сотней ртов. И все эти сотни ртов ни разу не сдержали своего слова. Ты юн! Ты молод! Ты еще сам не знаешь себя. Ты даже не знаешь, на что ты способен! И я не допущу того, что ты когда-нибудь осознал величие своей силы!
— Ты… — вдруг ожил Хейн, обращаясь к своей хозяйке. — Ты обещала мне, что я убью его… Ты обещала, что сделаешь меня сильным и непобедимым, если я приведу его к тебе…
Женские глаза глянули на объятое дрожью мужское тело с отвращением.
— Ну раз я обещала, я сдержу своё слово, мой милый.
Женская ладонь легла на шею мужчине и от прикосновения Хейн дёрнулся еще сильнее.
— Ты получишь силу! — взревела женщина, наклонившись к уху Хейна. — Ты получишь всю силу своего народа, преданного тобою! Ты станешь непобедимым!
Раздался хруст костей, Хейн взвизгнул словно дворняга. Страшные судороги скрутили его тело, но он продолжал стоять на четвереньках в ногах «кровокожа». Было видно, как пальцы женщины напрягаются, с силой сдавливая бледную кожу на мужской шее. Голова мужчина опустилась, с губ потекли блестящие слюни. Ему оставалось обоссаться, и полная картина — «ничтожество человеческое» была бы завершена страшным мастером, стоявшим над ним с лицом спятившего безумца.
Стало понятно — нас ждёт безумие. Мы и так уже повидали столько творений этого мастера, что сейчас даже было страшно представить последствия.
Губы женщины что-то шепнули, после чего растянулись в злостной улыбке. Закованная в кровавую корку ладонь разжала пальцы и медленно поплыла вверх, возвышаясь над трясущимся Хейном. В пустом пространстве между головой мужчины и ладонью женщины что-то блеснуло. Мои обычные глаза никогда бы не смогли разглядеть то, что увидели звериные. Из шеи Хейна к женской ладони тянулись пульсирующие сосуды. Быть может вены, а может быть и нервы.
Кровавая мученица подтянула ладонь к лицу и начала с пристрастием рассматривать тонкие канатики, уходящие к телу мужчины. Она вдруг сжала кулак, дёрнула рукой на себя и громко рассмеялась.
Хейн стал её марионеткой. Он закричал от боли, задёргался, словно пол под ним стал раскалённым, но его воля была в чужих руках. Предатель не мог встать и убежать. Он даже не мог требовать, чтобы его отпустили. Он стал игрушкой в чужих руках.
— А вы знали, — голос женщины раскатился барабаном в пустотах дуба, — что людская кожа звучит куда приятнее любого инструмента? Я уверена, что вашим ушам довелось слышать музыку плоти, но то, что я сыграю для вас — станет самым прекрасным, что вы услышите перед смертью. Иной раз, натянутые мужские нервы звучат куда звонче дорогих струн.
Женщина ударила пальцами по натянутым нервам.
Сегодня концертный инструментуй этой женщины — Хейн. Мужчина заорал так громко, что Осси пришлось зажать уши. Даже Кара вдруг завыла, так невыносимо было слушать жуткий вопль, бесконечно отражающийся от стен дубовой пещеры.
Мужчина еще долго вопил, пока «кровокож» не опустил ладонь, сняв напряжения со «струн».
— Хорошо! — восторженно закричала она. — Отлично! Великолепно!
Женщина наклонилась и дважды ударила ладонью Хейна по щеке.
— Ты моя умница, — она продолжала своё
