Хантер - Элис Маст

Полуобморочное состояние. Разум перестал что-либо воспринимать. Я провисела в таком состоянии, наверное, сутки, периодически теряя сознание. Вся спина покрылась коркой. Жутко болело всё: спина, руки, ноги, голова. Время от времени Хамзат приходил и проверял, жива я ещё или нет. И когда я приходила в себя, снова бил меня с такой силой и зверством, что сил терпеть уже не было, и я снова погружалась в беспамятство.

Хамзат замахнулся для очередного удара, как вдруг в комнату вбежал боевик и что-то быстро прокричал на арабском. Мозг уже не воспринимал никакую информацию. Комната закружилась, и я снова провалилась во тьму.

Чьи-то руки стали судорожно развязывать мне жгуты, снимая меня с цепей.

– Давай, очнись! – меня окатили холодной водой один раз, потом снова. – Давай, София, очнись!

Я попыталась открыть глаза, которые заплыли от синяков. Знакомый голос говорил и говорил:

– София, нужно торопиться! Пойдём! Вставай!

Я тряхнула головой, пытаясь прийти в чувство. Всё тело трясло и било в конвульсиях. У меня было шоковое состояние. Меня ещё раз окатили холодной водой. Я немного пришла в себя и посмотрела на человека, стоявшего передо мной.

– Ахмед?! – я ничего не понимала. Мозг никак не мог включиться в работу.

– У нас мало времени! Ты сможешь бежать?

Господи, бежать? Я встать не могу.

– Я не знаю, я постараюсь. Но как ты…

– Я тебе расскажу по дороге. Бежим!

Он помог мне подняться. Я быстро взяла кружку с водой и залила в своё горло столько, сколько успела. Схватила кофту со стола и натянула на своё израненное тело. Ахмед взял меня за руку, и мы вылезли в окно. Он тянул меня в лес. Я обернулась и увидела густой дым со стороны построек «логова» Хамзата. Ахмед улыбнулся и потащил меня дальше. Я была настолько истощена и измотана, что еле волокла ноги. Но с каждым шагом силы прибавлялись от осознания того, что я жива. Я жива! Господи, я ЖИВА!

Глава 17

Через час мы остановились, и я отдышалась. Тело болело. Сил не было, голова кружилась. Мозг до сих пор не воспринимал никакую информацию. Такое ощущение, что он просто отключился. Я посмотрела на Ахмеда. Он был взволнован:

– Ты слишком много мне заплатила! Я не мог тебя бросить. Совесть мне не позволила.

Я отпила воды из бутылки и посмотрела в ту сторону, где шёл дым.

– София, если ты хочешь остаться в живых, нужно бежать!

Откуда появились силы, я не знала, но видимо, жажда жизни позволяет человеку совершать чудеса.

Примерно через часа два мы опять остановились, Ахмед снял свой рюкзак, там было две бутылки воды и буханка хлеба.

– Они наверняка уже отправились за нами, надо разделиться. Я собью их со следа, а ты беги.

– Ахмед, я не в состоянии даже адекватно рассуждать. У меня нет сил. Я истощена. Я не смогу идти одна.

Он взял меня за руки и потряс.

– Соберись, нужно идти, если ты не перейдёшь границу, они тебя найдут. И тогда тебе точно конец. Я сделал всё, что мог.

– Я благодарна тебе, Ахмед, если бы не ты, я бы уже гнила в канаве, – моё состояние было трудно назвать нормальным, мне кажется, я ещё не осознавала всего происходящего.

Недалеко послышался шум мотора машины. Ахмед огляделся.

– Они уже близко. София, уходи, я отвлеку, со мной ничего не будет.

– Я не смогу одна! – у меня была паника. Скорее это было от шока после пыток и страха снова быть пойманной.

– Тебе нужно перейти границу через пустыню, иди вдоль границы, но подальше от неё. Там сейчас много беженцев, которые бегут со всех районов Сомали. Ты будешь не одна, просто прицепись к кому-нибудь, люди не оставят тебя, поверь мне, – он передал мне и помог надеть свой рюкзак. – Путешествие будет очень длинным и суровым, но ты справишься. Ты осталась жива после таких пыток! Пустыня не так страшна! Поверь. Я проходил через это.

Я еле стояла на ногах. Всё тело болело, голова гудела, и сил совершенно не было.

Ахмед указал, куда мне нужно идти.

– Всё, беги. Я надеюсь, что у тебя получится! – он посмотрел мне в глаза. – Удачи тебе, София, и пусть Аллах сохранит тебе жизнь!

Он скрылся в лесу, а я на полусогнутых ногах, хватаясь за ветки деревьев, отправилась в путь.

Солнце нещадно пекло. Как и сказал Ахмед, я пошла через пустыню. Уже на третий день у меня не осталось ни еды, ни воды. Вокруг тишина, солнце, песок и ветер. Губы пересохли и потрескались, отчего сильно болели. Очень хотелось пить. Я еле шла, постоянно падая, поднимаясь и снова падая. Ночью в пустыне очень холодно. Просто до ужаса холодно. Стали одолевать видения и кошмары. Я видела маму, отца, братьев. Все они говорили мне: «Кэтрин, вставай, иди, борись!» Но я не могла, ни идти, ни двигаться – ничего. Мне кажется, я схожу с ума. Сколько дней я иду по пустыне? Два, пять? Счёт времени потерян. Реальности нет. Сил нет. Абсолютное истощение и обезвоживание. Сбежать из плена, чтобы потом умереть в пустыне?

Темнота медленно окутала мой разум.

– Посмотри она живая? – говорит кто-то по-арабски.

– Живая. Без сознания!

– Давай положим её в телегу.

Я приоткрыла глаза: пожилой мужчина поднял меня с песка и положил на что-то твёрдое и качающееся. Потом что-то резко крикнул на арабском языке, и мы тронулись с места. Я снова провалилась во тьму.

Я приподняла голову и осмотрелась. Я лежала на повозке, которую тянула худощавая корова. Я попыталась встать, но сил не было даже приподняться. Я зашевелилась – корова занервничала и стала перебирать ногами. Мужчина, стоявший недалеко, повернулся и подошёл ко мне. Он заговорил на арабском языке.

– Как ты себя чувствуешь? Говоришь по-арабски?

– Да, немного. Хочется пить, – я еле могла двигать губами. Они просто пересохли, и при малейшем движении начинала сочиться кровь.

– Воды очень мало. Сделай пару глотков, – он протянул мне фляжку. Живительная влага слегка смочила горло. Я закашляла и отдала ему воду.

– Кто вы?

– Это моя семья, – он отошёл в сторону, и передо мной встала худощавая женщина с грудным ребёнком на руках, справа от неё стояло трое детей: две девочки и мальчик лет десяти. Возле мужчины стоял паренёк лет пятнадцати. – Мы бежим в Кению, в лагерь Дадааб. Наш дом стал для нас чужим. Война разрушила нашу страну.

Я попыталась встать. Мальчишка помог мне слезть с повозки. Я еле держалась на ногах.

– Как ты оказалась в пустыне? Ты была в плену? Ты просто ужасно выглядишь.

– Как далеко до Дадааба? – я попыталась удержаться на ногах.

– Несколько дней. Мы уже перешли границу.

Я огляделась. Песок. Вокруг песок. Солнце припекало.

– Ты была без сознания несколько дней! Я думал, ты не выживешь. Твоё тело, оно всё изранено, а на лицо страшно смотреть.

Паренёк заглянул мне в глаза. Я ничего не ответила. Тело было обессилено. Обезвожено и истощено. Я отвела взгляд в сторону и посмотрела. Вокруг ничего, только ветер и бесконечная пустыня.

– Нужно идти. У нас закончилась еда и вода, – сказал мужчина по-арабски.

Собрав последние силы, я двинулась за ними.

Я до сих пор до конца не осознавала, что происходит. Такое чувство, как будто ты падал и на половине пути остановился, завис, замер. Мозг отключился, свет погас. Всё, ступор. Что происходит? Где я? Что со мной? Кто я? Голова вообще пуста. Боль? Я не осознаю её. Я вообще ничего не понимаю.

На третий день после того как я очнулась в телеге, совершенно обессиленная, я упала посреди пустыни. Сквозь темноту я слышала, как они громко говорили: «Дадааб! Дадааб!» Я уже не воспринимала реальность. Просто вокруг тишина и темнота.

Яркое солнце жгло. Губы трескались, и из них шла кровь при малейшем движении. Я открыла глаза. Я лежала на повозке, которая почти не двигалась. Собрав последние силы, я приподняла голову. Вокруг царил хаос. Мы приближались к лагерю для беженцев. Везде люди. Худые, грязные. В глазах печаль, скорбь, боль, отчаянье и надежда. Надежда на новую жизнь. Я снова опустила голову и закрыла глаза.

Открыв их, я поняла, что мы уже никуда не едем. Вокруг шумно и беспокойно. Плач, рёв, крик, разговоры. Я попыталась поднять голову, но сил на это не было. Я огляделась. Я лежала на деревянной кровати, застеленной почти чистой серой простынёй и прикрытой одеялом. В левую руку капала система. Голова кружилась и гудела. Вокруг летали звёздочки и жутко тошнило. Бросало то в жар, то в холод. Я снова провалилась куда-то в темноту.

Тишина. Ни звука. Я открыла глаза от поразительной тишины. Подняла голову. Я всё там же, лежу на кровати с системой. Темно, ночь. Рядом посапывают малыши, женщины, старики. Вдали на столике тлеет свеча и сидит девушка в белом костюме. Я попыталась встать. В горле пересохло. Очень хотелось пить. До дрожи. Вытащив иглу из вены, я зажала руку и направилась к девушке, еле-еле переставляя ноги.