Пара Ноя - Мария Свешникова

После окончания матча Лена подошла к подругам, доцеживая из термоса согревающее кровь пойло, которое пошатнуло ее развязную походку.

– Наши продули. Выбрали, кого утешать будете, или бегали слишком быстро? Можно всех посмотреть прямо в раздевалке. – Лена в общих чертах слышала от Крис фабулу Яниного развода и потому пыталась помочь заткнуть давящую женскую пустоту большим членом. – Вылечить – не вылечит, но отвлечет точно.

– Я пас. У меня режиссер монтажа из LA наклевывается, не хочу сглазить. – Крис равнодушно уплетала кукурузные чипсы. Там хотя бы без обоза бывших жен и ансамбля внебрачных детей.

– Ну а ты, Ян? Не стесняйся, выбирай. Меняю мужика на издание Керуака.

– В плане? – вдруг вынырнула из тестостеронового марева Яна.

– Ну, я стянула у тебя с полки книгу на тусыче каком-то. Book of Dreams. Я тогда еще в Лондон с утра улетала. Хотела вспомнить англоязычный сленг в полете.

– Блин, вообще не помню. – Дело было явно до того, как они с Никитой запланировали ребенка. Тогда она часто собирала друзей на ящик сухого и пармскую ветчину с медовой дыней.

– А, то есть тебе не надо? – обрадовалась Лена, что не придется перебирать книжный шкаф.

– Да не, надо. Это Никиты. Всралась она ему, что он у меня спрашивал про нее. Давай заберу на днях.

– Ну, блин. Ладно, предложение на мужика все равно в силе. Выбрала?

– А оформи мне номер тринадцать, пожалуйста. – Яна выбрала, особо не заморачиваясь. Все они были плюс-минус симпатичными, да и это явно не для отношений. Так, на раз. К числу тринадцать она всегда испытывала некоторую жалостливую симпатию, досталось ему от суеверных, как лестницам и черным котам. – Сейчас только надо пойти куда-то выпить, не снимать же мужика на трезвую голову.

– Окей, тогда давайте в наше любимое, как раз стол там держу. Так что поезжайте на Патрики, я пригоню вам жеребца. – Ленка помахала своему потному плейбою, который красовался с голым торсом, вытирая футболкой лицо. – Крис, точно не надумала? Последний раз спрашиваю.

– Не, я повременю.

– Ну, как хочешь. – Лена упорхнула в сторону мужской раздевалки разыгрывать из себя сутенера, играющего за женскую сборную разбитых сердец.

Тучи снова ложились попоной на угрюмый город. Обращенный на восток бордовый фасад ресторана ждал рассвета. Прохожие мешкались, открывать ли зонты, и курили без верхней одежды у входа, поеживаясь от дыхания ветра.

Яна и Крис в ожидании ворковали о малозначительном и заливали скуку «Просекко» в ресторане рядом. Иногда они скатывались с кулуарных интриг на рабочие вопросы, делали ставки, сколько музыкальных фестивалей, на которые принято добывать необычные наряды, отменят этим летом из-за бушующего коронавируса и стоит ли вообще продолжать платить за аренду костюмерной. Яна окинула взглядом глянцевых девиц, продавших молодость за тридцать сребреников и пьющих залпом все радости жизни. Через них сквозила не отягощенная опытом утрат легкость, они порхали по жизни, не касаясь финансовых хитросплетений и поэм Гомера. И пока Яна оценивала курс своих акций на рынке невест, Лена добывала лекарство от хандры – бородатого, трижды банкротившегося, глубоко женатого девелопера, который наконец выиграл хороший тендер и почувствовал себя альфа-самцом. Учитывая его частые проблемы в бизнесе, друзья периодически предлагали ему играть не под номером тринадцать, а выбрать число поудачнее. Но тот не верил в приметы. А зря. Ой, зря.

Заказ доставили прямо за столик. На гладко выбритой голове и длинной бороде еще остались капли то ли воды, то ли пота, широкие плечи, спрятанные в дизайнерский лонгслив, покрывала «роза» с названием команды «РусАлки» – банду спортсменов они сколотили еще пацанами, когда пришли стажироваться в крупную корпорацию, приторговывающую отечественным алюминием. С тех пор оно прилипло, и менять не захотели. Кажется, рослого футболиста выдернули прямо из душа, не дав возможности поматериться в раздевалке с мужиками по поводу их поражения.

Крис, немного перебрав, достаточно быстро отчалила домой: поскольку няню по выходным она временно не могла оплачивать из-за затрат на бизнес, истерзанный карантинами. Лена оставила добычу Яне на растерзание и уехала к себе, кормить плейбоя белком и клетчаткой и следить, чтобы не перелакал односолодового из-за пропущенного углового.

– Меня Яна зовут. – Окосевшим от алкоголя глазом она подмигнула своему одноразовому спутнику.

– Очень приятно. А я Денис. Как вам игра?

– Пойдет, – равнодушно ответила Яна. – Поздравляю, кстати.

– С чем? Мы же продули! – Отпил полстакана воды зараз Денис.

– А, да? Ну тогда сочувствую. – Яна рассмеялась, едва не обдав футболиста фонтаном «Совиньон Блан», на которое перешла, раздавив с Крис бутылку игристого. – Главное – не победа, главное – участие, да? А ты, значит, дома строишь?

– Да, вам Лена рассказала про меня? – Он поеживался от Яниного панибратства. Нет, оно не отталкивало. Просто не привык, что с ним – как с дворовым пацаном за гаражами. Он уже много лет Денис Алексеевич как-никак.

– И про жену, и про троих детей тоже упомянула. Вот вообще по фигу.

– Однако ситуасьен. – Денис тоже пригубил вина, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Первый раз в жизни он оказался следствием, а не причиной, телегой, а не тягачом – да что скрывать, его просто положили в корзину покупок, как в супермаркете. Не то чтобы он не изменял жене – случалось, но развязность Яны выбивала его из колеи. – А у тебя как с этим? Муж, дети?

– Муж формально есть, но его нет. А дети должны были… Слушай, тебе это правда важно? – скривившись в ухмылке, отмахивалась от лишних вопросов Яна. Ей же нет дела до его жизни, ему – до ее. Смысл цирк с конями устраивать. – Хорош уже строить из себя праведника. – Она переключила волну приемника и сменила сопрано на контральто. – Ты мне понравился. Подсняли друг друга. Чего мы тут из себя порядочных людей строим? – Яна вдруг осознала, что, оттого что она была хорошим человеком тридцать четыре года и никому вроде зла не делала, судьба ее не пощадила. Вспомнила сцену во дворе ветхого особняка на Таганке, когда блуждала в темноте и остановилась в зрительном зале, где давали порок вместо чеховской пьесы.

Подсознательно Яна хотела проверить, а что будет, наплюй она на все свои принципы? Что, если заповеди – просто уловка, попытка запугать человека, чтобы он был удобным, подмять под себя, чтобы лишь страх кары и слепое послушание? Не трогай яблока – и не познаешь гнева. Она тронула надкусанное яблоко на ноутбуке Никиты. Поздно. Исходный свет обрел дуальность. И ее захватила тьма, накрыла черным сукном и не зажгла в