Загадка Красной вдовы - Джон Карр

— Да, могу, сэр.

— Прошлой ночью вы что-то говорили о японском…

— …халате. Верно. Он старый, поношенный. Я нашел его в шкафу. Нить, которую я вам показывал, в точности совпадает по цвету и фактуре с некоторыми свободно висящими нитями на рукаве. Распустив низ халата, он мог получить сколько угодно сдвоенных и строенных нитей. Но важнее всего то, джентльмены, что я нашел стеклорез! Он был спрятан в шкафу на верхней полке. Прямая улика, не так ли?

— Да сядьте же, наконец! Прекратите бродить по комнате! — прикрикнул Г. М. Терлейн удивился, обнаружив, что все они бродят из угла в угол, как звери в клетке. Почему? Почему Г. М. явно не по душе выводы о виновности Гая Бриксгема? Вспоминая костистое лицо последнего и состоящую из морщин скользкую улыбку, Терлейн понимал, что Г. М. ведет себя так не из дружеских побуждений. — Правда, — сказал Г. М., — Гай наиболее вероятный кандидат на роль… безумца. Из истории, которую он рассказал нам, становится понятно, как сильно он хотел попасть во «вдовью комнату». Правда, что он мог тайно пробираться в нее по ночам. Возможно, он убил попугая и собаку — они могли выдать его своим шумом. Он мог убить Бендера, поняв, что тот его раскрыл, и убить именно тем способом, какой продемонстрировал нам инспектор. Но даже если он и безумен, нельзя отказать ему в том, что он так же умен и проницателен, как его предок Анри Сансон. Да, он подходит на роль убийцы. Он единственный подходит.

— Все верно, — сказал сэр Джордж. — Но вы отказываете ему в последовательности безумия. Какой ему прок убивать Бендера? Его болезнь могли обнаружить и другие.

— Да. Видимо… он так не считал.

— Кроме того, раз он так умен и проницателен, почему он стоял у окна и отвечал за Бендера, в то время как тот уже долгое время был мертв? Если мы принимаем версию Мастерса, зачем вообще кому-нибудь могло понабиться такое?

Мастерс снисходительно улыбнулся.

— Джентльмены, я не силен в — как вы ее называете — психологической подоплеке событий, — сказал он, — но, исходя из здравого смысла, это объяснить легче всего. Он откликался для того, чтобы быть уверенным, что Бендер будет мертв, когда вы обнаружите его. Никто, даже опытный специалист по ядам, не сможет с точностью сказать, сколько времени должно пройти с момента введения яда до смерти любого отдельно взятого человека и в течение какого времени его еще можно спасти. Помните, Бендер упал в стороне от окна. Гай не мог его видеть через ставни. Предположим, Гай Бриксгем выстрелил из духовой трубки сразу после того, как Бендер отозвался в очередной раз в одиннадцать пятнадцать. Гай стреляет, Бендер падает и исчезает из его поля зрения. К половине двенадцатого он мог умереть, а мог и не умереть. Вы, находящиеся в столовой, не услышав обычного отзыва Бендера, без промедления врываетесь в комнату. А если у Бендера еще остались силы, чтобы что-нибудь сказать перед смертью? Весь план летит к черту. Нет, Гай должен дождаться, когда его жертва умрет наверняка. Поэтому вы слышали отзыв в одиннадцать сорок пять, после которого преступник рвет когти. По моему мнению, его поведение — образчик здравого смысла. Никаких сомнений.

Г. М., успевший усесться в кресло, спросил:

— Мастерс, а вы, случайно, не забыли о записной книжке?

— Сэр, я долгое время о ней думал. И могу сказать только, — инспектор решительно махнул рукой, — черт с ней, с записной книжкой!

— Я признаю, что вы побили меня по всем статьям. Но я хочу подчеркнуть, что записная книжка была украдена.

— Да? Позвольте задать вам откровенный вопрос. Вы вообще видели эту записную книжку? Кто-нибудь ее видел? Вы можете поклясться, что эта записная книжка вообще существовала?

Г. М. пробурчал что-то себе под нос. Затем замолчал и уставился в стол.

— Вот именно. Вы слишком хороший барристер, чтобы не понимать, чего стоит то или иное показание — вам же доводилось предоставлять материалы для перекрестного допроса. За час или больше до ужина вы заметили выпуклость на пиджаке Бендера в районе внутреннего кармана. Вы столкнулись с ним и решили, что это записная книжка. Что недоказуемо… Но давайте согласимся с тем, что у Бендера было в кармане нечто подобное. Очень хорошо. Проходит некоторое время, в течение которого вы его не видите…

— Ну да! Конечно! Знаю я ваши перекрестные допросы, — ворчал Г. М. — «Даже если перед ужином у него было что-то в кармане, что могло помешать ему вынуть вещь до того, как он отправился во «вдовью комнату»?» «Так как вы больше не приближались к нему вплотную, вы не можете утверждать, что у него было что-то в кармане в тот момент, когда он спустился к обеду». «Выпуклость, вы говорите? Хочу указать вам на то, сэр, что, когда человек в крахмальной рубашке садится, на его груди появляется значительная выпуклость»… Так и слышу, как Зазнайка Хоувелл сыплет такими вопросами, помахивая карандашом в табачном дыму. — Г. М. горестно покачал головой. — Черт меня побери, вы слишком хороший законник и не прислушиваетесь к доводам разума. Я не могу поклясться, что у него была записная книжка, потому что я ее не видел. Вы еще скажите: мол, муж не может поклясться, что обнимал собственную жену, потому что дело происходило… э… в темноте. Чушь! Говорю вам, Мастерс, я уверен в том, что записная книжка у него была. А вот была ли она у него за ужином…

— Нерешительность? — сказал сэр Джордж, внимательно глядя на Г. М. — Мы что, потерпели поражение?

— Боюсь, что так. В кабинете у него была книжка и еще что-то, а вот потом… Да. Похоже, придется сдать партию. Мастерс со своим другом — здравым смыслом выбили пятьсот к одному. Мы можем ответить только одним — маленьким свитком пергамента. Но сколько он весит по сравнению со всеми его доказательствами? Видите ли, каким-то чудом пергамент мог оказаться в кармане у Бендера вместе с девяткой пик. Каким-то чудом пергамент был у него в руке, когда началось действие яда, и каким-то чудом он уронил его себе на грудь, когда падал. Обвинитель вроде Зазнайки Хоувелла будет с пеной у рта доказывать, что все так и произошло и что Гай — убийца. Гай оставил отпечатки на окне. Гай оставил кусок нити, с помощью которой вытягивал дротик из комнаты на свет божий. Все улики, взятые вместе, указывают на Гая, и только маленький свиток пергамента указывает… свиток указывает…

Неожиданно голос Г. М. осип и стал похож на граммофонную запись. Пластинку с этой записью заело на словах «свиток указывает». Потом завод у Г. М. кончился. Он сидел взявшись руками за углы стола.

— О господи, — едва слышно сказал Г. М.

Он сидел, и за его спиной хмурилось небо.

Целую минуту никто не произнес ни единого слова, а потом раздался телефонный звонок, от которого Терлейн подпрыгнул.

Звонок переслали из кабинета сэра Джорджа в Британском музее. Голос Мантлинга так отчетливо и громко звучал в телефонной трубке, что все всё услышали еще до того, как Г. М. пересказал, что произошло. Во «вдовьей комнате» был найден мертвым Гай Бриксгем. В том, что это убийство, не было никаких сомнений — ему разбили голову. Его нашли под кроватью, и рядом с ним лежала шкатулка из черненого серебра.

Глава 13

ПОТАЙНОЙ ЯЩИЧЕК

Мастерс сейчас же позвонил в Скотленд-Ярд, и команда криминалистов вместе с полицейским врачом оказалась на месте одновременно с машиной Мастерса, в которой приехали все бывшие в кабинете Г. М. Терлейн на всю жизнь запомнил гонку по чадным, забитым машинами улицам. Мало кто уступал им дорогу, и Г. М., сидевший на переднем сиденье, молча грозил кулаком. Заговорил он только раз.

Он сказал:

— Убийца решил действовать в открытую. И я очень опасаюсь, что он и есть тот сумасшедший, о котором мы столько говорили. А не Гай. Я не знаю правды. В какой-то момент я решил, что вижу впереди слабое, дрожащее мерцание правды, но я еще далеко от нее. Предположения, которые я строил прошлой ночью, не выдерживают критики. И все же, ад меня побери, я мог предотвратить злодеяние, если бы вчера поделился своими догадками!

Керзон-стрит была полна зеваками, а перед домом Мантлинга предприимчивые продавцы газет уже выкрикивали новости о происшествии. Дверь открыл сам Мантлинг, словно усохший и постаревший с прошлой ночи. Под глазами у него были мешки, на лице появились новые морщины, а тело еще больше оплыло. Он затащил всех внутрь, погрозил кулаком зевакам (пришедшим от его жеста в восторг — будет о чем рассказать дома) и с размаху захлопнул дверь.

— Не мог до вас дозвониться, — говорил он раздраженно, но как-то тускло. — Пришлось долго уламывать музейных чучел, чтобы они сказали, куда ушел Джордж. Затем проклятые идиоты с телефоном… — Он потер красные глаза и не сразу добавил: — Бедный… гаденыш.

— Давайте пройдем, взглянем на него, — тихо сказал Г. М., который всегда терялся при виде любых изъявлений чувств.