Реконструкция. Возрождение - Игорь Вардунас

Входная дверь оказалась заперта. Зигельбоймы, хоть и покидали квартиру в спешке, подгоняемые криками и угрозами солдат, но всё же надеялись когда-нибудь вернуться обратно. Мародеры ещё не успели здесь поживиться, но они исправят это досадное упущение, как только из подъезда увезут последних жильцов. Городские падальщики разломают всю оставшуюся в квартирах мебель и отдерут каждую паркетную доску в поисках тайников с деньгами.

Зигельбоймам, Штейнам и остальным жильцам этого дома относительно повезло. Их не переселили в гетто, иначе трагический конец случился бы раньше, в мае сорок третьего.

Эту квартиру Свен выбрал не только по причине того, что она располагалась рядом с квартирой его семьи и он знал о том, что жильцов точно не будет дома. Просто пан Зигельбойм являлся страстным коллекционером магнитов. В его коллекции насчитывалось несколько сотен экземпляров всевозможных размеров и мощности. Он хранил их в отдельной комнате, стены которой были обиты специальным материалом, который, по мнению хозяина, поглощал излучения его необычной коллекции. Но этого вполне хватило для того, чтобы Свен смог зацепиться за слабый сигнал и оказаться именно в квартире, а не в коридоре или на крыше соседнего здания.

Поставив саквояж рядом с высоким зеркалом, Свен подошел к платяному шкафу и медленно, чтобы случайно не скрипнули, открыл дверцы. Осмотрев содержимое, он с облегчением выдохнул, обнаружив то, что ему было нужно. Серое пальто в пол, скроенное из дорогого материала, сюртук, украшенный цветочным орнаментом, и атласная жилетка с латунными пуговицами.

Чтобы не привлекать ненужного внимания, Свену была необходима одежда данного исторического периода. К тому же внешний вид должен был полностью соответствовать социальному статусу его новой поддельной личины. Поэтому он решил дополнить образ парой штрихов. В шкафу отыскалась трость, набалдашник которой был выполнен в виде песочных часов. Тщательно обыскав кабинет пана Зигельбойма, в одном из ящиков стола Свен наткнулся на карманные часы с золотой цепочкой. Положив часы в карман жилетки, он закрепил цепочку на одной из пуговиц и вернулся к зеркалу, глядя в которое ещё раз оценил получившийся результат.

Теперь ему нужно было изменить внешность. Раскрыв саквояж, Свен достал из него склянку с заранее приготовленным гримом, представлявшим собой не что иное, как смешанные в нужных пропорциях акварельные краски и вытопленный свиной жир. Аккуратно нанеся грим, мужчина наклеил приобретенные в постижерной мастерской накладные усы и бороду из натуральных волос.

Отражение в зеркале больше не принадлежало Свену Нордлихту. Его место занял Джон Бореарис, английский атташе, если верить его поддельным документам.

Собрав свою прежнюю одежду комом, Свен затолкал её и склянку с остатками грима в железное ведро, найденное им на кухне. Сбрызнув содержимое керосином, мужчина отступил на пару шагов, поджёг спичку, чиркнув ею об подошву ботинка, и бросил в ведро. Вспыхнули и опали языки пламени, а через несколько секунд по кухне стал расползаться едкий чёрный дым.

Убедившись, что пожар не распространится по квартире, а огонь уничтожит одежду из будущего, мужчина улыбнулся и покинул квартиру.

Стараясь ступать как можно тише, Свен пересёк лестничную площадку и замер, глядя на знакомую с детства дверь. Поблёкшая и растрескавшаяся от времени краска, резные косяки и латунная дверная ручка, покрытая сотнями маленьких царапин. Он не видел эту дверь почти пятнадцать лет, но даже с закрытыми глазами мог детально описать её и интерьер квартиры вплоть до самых незначительных мелочей. От мезузы[50] при входе до огромного рояля, служившего предметом гордости отца и главным украшением гостиной.

Справившись с волнением, Свен протянул руку и постучал.

Тук. Тук-тук-тук-тук. Тук-тук.

Этим незатейливым условным стуком Штейны пользовались с незапамятных времен. Свен использовал его по привычке, интуитивно предполагая, что в этом случае ему точно ответят хотя бы из любопытства.

За дверью послышались неторопливые шаги. Кто-то за дверью, скорее всего отец, замер в нерешительности, гадая о том, стоит ли открывать. Тогда Свен постучал ещё раз.

– Кто там? – раздался приглушённый голос Михолока.

– Пан Штейн, прошу вас, откройте.

Свену показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал скрежет отпираемого замка. Дверь открылась буквально на несколько сантиметров, и в образовавшуюся щель Свен увидел осунувшееся лицо Штейна-саршего.

– Мы знакомы? – Михолок безрезультатно пытался вспомнить, где он мог видеть внезапного визитёра, лицо которого казалось ему смутно знакомым.

– Пан Штейн, я пришёл к вам по просьбе нашего общего друга, пана Жеготы[51], – Свен старался не выдать своего волнения. Последний раз он видел лицо отца во сне, и тогда Михолок выглядел, как ходячий мертвец.

– От… от пана Жеготы? – от неожиданности лицо Штейна-старшего моментально вытянулось, а глаза стали словно две огромные плошки. Распахнув дверь, он жестом пригласил Свена войти внутрь.

Подождав, пока Михолок закроет дверь на замок, Свен пошел вслед за ним по полутёмным коридорам, знакомым ему с самого детства. Вот дверь, ведущая в детскую, с противоположной стороны коридора располагается кладовая. Сейчас они направлялись в гостиную, где собрались все члены семейства Штейнов.

На пороге гостиной Свен замер, глядя на стоящих перед ним живых мать, сестру и его самого, юного Якова Штейна. Мужчина давно свыкся с мыслью о том, что вся его семья погибла в адских жерновах «Собибора». А чего стоит один только факт того, что он встретился с самим собой. От осознания сюрреализма этой ситуации в голове у путешественника во времени помутилось.

Стоящие перед ним люди смотрели на Свена с испугом и надеждой. На столе лежали три белые нарукавные повязки с вышитой синими нитками шестиконечной звездой Давида. Они думали, что в дверь постучали или немецкие солдаты, или представители еврейской полиции, но никак не ожидали увидеть вместо озлобленных фашистов мужчину в штатском.

– Прошу вас, пан, садитесь! – Мария сразу заметила, что у вошедшего не было белой нарукавной повязки, но делать поспешные выводы не спешила. Вместо этого она подала гостю стул и спросила: – Может быть, пан желает чаю?

– Благодарю за заботу, пани Штейн. Но, к сожалению, у нас не так много времени, – Свен с замиранием сердца смотрел на стоящую в двух шагах от него маму и изо всех сил сдерживал желание встать и крепко обнять её.

– Вы сказали, что вы из общества «Жеготы»? – Михолок тоже решил сразу перейти к делу. – Простите, пан, а как вас зовут?

– Ох, простите мои манеры! – Свен наигранно устыдился своей забывчивости. – Меня зовут Бореарис. Джон Бореарис.

– Американец? – подал голос Яков, сидящий всё это время на диване и обнимающий уже успокоившуюся сестру.

– Тише, Яков! – шикнула на него мать. – Не приставай к пану с глупыми вопросами.

– Ничего страшного, пани Штейн, – махнул рукой Свен и обратился к юному себе, стараясь при этом не смотреть ему прямо в глаза: – Нет, молодой человек. Я англичанин.

Но следующая фраза Якова чуть не выбила путешественника из колеи.

– Мне знакома ваша одежда, – в глазах юноши вспыхнули огоньки недоверия, – и трость эту я тоже уже где-то видел.

«Чёрт! – запоздало спохватился Свен. – Вот же я идиот! Не мог раньше подумать о том, что если Яков из будущего помнит костюм пана Зигельбойма, то его помнит и Яков из прошлого. Нужно срочно что-то придумать…»

– Возможно, мы с вами встречались на улице. В последние месяцы я частенько оказываюсь в вашем районе.

– Пан Бореарис, – наконец-то заговорил глава семейства, – вы сказали, что вас послали из «Жеготы»?

– Всё верно, пан Штейн, – Свен был рад переменить тему и увести её как можно дальше от вещей, заимствованных им у покойного Зигельбойма. – Как вы уже догадались, я пришёл помочь вам и вашей семье бежать из Варшавы.

Взглянув на настенные часы, Свен продолжил:

– Через пять часов в этом районе начнется зачистка, и всех евреев заберут для дальнейшего «переселения» в трудовые лагеря.

– Но у меня есть справка о трудоустройстве… – попытался возразить Михолок.

– Поверьте, эта бумажка вам ничем не поможет, – жёстко оборвал его Свен. – На этот раз никого из евреев не спасут ни справки о работе, ни предложение взятки деньгами или золотом. Деньги и ценности у вас просто отберут, а на бумажку даже не посмотрят.

Сказав это, Свен открыл свой саквояж и достал из него пачку фальшивых свидетельств и документов.

– Очень хорошо, что все вы можете выдать себя за поляков. Но главное, не волнуйтесь, эта схема отработана сотнями людей. Членам «Жеготы» уже удалось успешно разместить тысячи евреев на конспиративных квартирах или в монастырях.