Гамбит искусного противника (СИ) - Тес Ария

Старая, черная БМВ Алекса перестает рычать, останавливаясь у подъезда, а ее хозяин тянет руку к моему колену, но я отодвигаюсь. Рука замирает так и не найдя цели, и из меня вырывается рвущее:

— Между нами все кончено.

Я выговариваю слова так быстро, что сама не до конца верю в то, что сказала это, но…Боже, свершилось! Как лавина сошла, как груз отрезало, и мне стало так легко…Я даже расслабиться теперь могу: плечи опускаются, руки раскрываются и спокойно ложатся на голые колени. Мне правда все это претит: игры, заискивания, всякие манипуляции — все должно быть не так. Наверно, к сожалению, я просто для этого не создана и нет во мне этих нужных «маленьких, женских хитростей», ну не моя это история. Мне всегда казалось, что отношения должны рождаться сами собой. Их заводят люди, которых так тянет друг к другу, что они хотят проводить каждую свободную минуту рядом. Нас тоже тянуло, бесспорно сильно тянуло: стоило нам оказаться рядом, как воздух начинал искрить, но… это все лишь физика. За этот месяц я поняла одно: он никогда не пустит меня глубже, я так навсегда и останусь в роли «одной из» его пластиковых стаканчиков, которые он выбрасывает так просто…Использовал-выкинул-завел новый. А я так не могу. И не хочу учится.

Я не такая, и это самое «осознание себя» придает моему голосу стали, когда я повторяю уже четко и уверено:

— Между нами все кончено, с меня хватит.

— Амелия… — устало протягивает Алекс, откинувшись на сидение, но я перебиваю.

Не хочу больше ничего слышать.

— Не надо. Я знаю, что ты скажешь: между нами нечему кончаться, потому что между нами ничего и не было, но…

— Давай без драмы. Я сразу тебя предупредил. Несколько раз.

— Я помню и ничего не предъявляю, но как-то ты сказал, что если меня что-то не устраивает — я знаю где дверь. Ты был прав. Я это действительно знаю.

— О, как мы заговорили. То есть я больше не очень красивый?

Алекс злится. Он больше не скрывает этого, сверлит меня взглядом, и на одну секунду мне кажется, что возможно я погорячилась. Я даже хочу дать заднюю, но потом перед глазами мелькают все, что нас связывало, и я отказываюсь от этой затеи. Нет смысла сохранять то, чего никогда и не было…

— Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

Такого откровения он не ожидал. Злость моментально сменяется удивлением, брови снова падают на глаза, но теперь с другим посылом. Он будто думал прямо сейчас правильно ли услышал то, что я сказала, а я жду. Терпеливо и недолго, Алекс слишком хорошо владеет своими эмоциями, чтобы мне удалось надолго выбить почву из под его ног.

— И в чем тогда проблема?

— В том, что ты мне больше не нравишься.

Не вижу смысла что-то обсуждать, а просто открываю дверь и выхожу. Мне хочется быть дальше, хочется сбежать и никогда не видеть его, а больше всего мне хочется стереть эту поездку в «Чашках» длиной в полгода…Все еще тошнит. Окунувшись в прошлое, меня все еще тошнит от этой вечной карусели, и мне остается только одно: надеяться, что эффект продлится недолго.

Глава 9. Мат Легаля. Амелия

17; Июнь

Ужин проходит, как обычно, за исключением меня. Я не слушала о чем они говорят, полностью погрузившись в свои мысли. Подумать то мне было о чем, включая Алекса, но не ставя его во главу стола. Сегодня у меня были дела поважнее, чем сокрушаться над своими разбитыми иллюзиями, и наконец я замечаю, что на кухне стоит неприятная атмосфера. Все дело во мне, это тоже вполне очевидно, так как три пары глаз прикованы именно к моей персоне. Они сверлят, ждут, изучают, и мне это не нравится. Я делаю вид, что здесь есть только Крис, концентрируюсь на ней, потому что лишь она не выводит меня из себя, а наоборот тушит. Тем более ее вид заставляет меня перенаправить свое волнение в ее сторону: она вся на иголках, нервничает, вон ногти кусает, вместо того, чтобы есть свою порцию ароматной курицы и пюре. Тоже смотрит, ждет, может она что-то спросила? Я ничего не слышала и сейчас не знаю, что сказать, поэтому молчу. Недолго, каких-то пару мгновений ей хватает понять, что я снова все прохлопала, летая в облаках, поэтому Крис сама нарушает странную тишину, указав подбородком на мой телефон.

— У тебя телефон звонит.

Какая глупость. Как глубоко я погрузилась в свои переживания, если не слышу вибрации айфона, который лежит прямо перед моим носом? Опускаю глаза на экран, но уже через миг закатываю их и фыркаю, отпихнув мобильный подальше.

«Ли »

Наша фотка, когда она потащила меня мерить бальные платья для моего выпускного, так фальшива — на ней мы улыбаемся. Забавно получается, что на всех совместных фотках мы кажемся такими счастливыми, когда как в реальности все обстоит иначе. Нет, я ее, конечно, люблю и как Элай не спешу вычеркивать из списка приглашенных на семейные сборища, но…с ней всегда было и будет слишком неодназначно. У Лили свое понимание любви, как бы это печально не звучало, и оно гласит следующее: я тебя, конечно, люблю, но это только пока ты не влияешь на мою жизнь. Даже взять мой выпускной: на ней неизменно откровенное красное, ее любимый фасон и крой, да и цвет. На мне лиловое без бретелек и с огромной юбкой — платье мечты моего детства. Мне не довелось его одеть, конечно, я же отказалась на отрез выходить и «светить» лицом, так что оно так и осталось в чехле в ее квартире, полагаю. И в этом вся Лиля: «показаться» ей всегда важнее. Ради этого она может сделать все, что угодно, даже ранить тебя, своего близкого человека, если ты вдруг попытаешься ей помешать. Вот так и живем, а вызов продолжается. Настырная вибрация бьет по мозгам, бесит, но я упорно делаю вид, что ничего не происходит, подцепляя добрую порцию картошки на вилку. Говорить с Лилей не хочу и не собираюсь.

— Ты не ответишь? — тихо спрашивает Крис, я коротко смотрю на нее и не менее коротко отрезаю.

— Нет.

Наконец звонок обрывается. Я не могу заставить себя «держать лицо», вместо того свечусь, как самая яркая елочная игрушка, представляя, как сильно сейчас подгорает у моей любимой родственницы. Я ведь прекрасно знаю, зачем она звонит, и нет, не из-за Розы, не для того, чтобы узнать я. Ни в коем случае! Она звонит только ради себя, и это осознание бьет куда сильнее всех тех «красочных» слов, сказанных в последнюю нашу встречу.

Я утыкаюсь носом в тарелку, старательно делая вид, что на кухне одна, потому что меня снова таранят взгляды, намекая на желание их хозяев получить объяснения. А я не хочу их давать! Не хочу слышать вопросов, недоумевающих гляделок тоже мне не надо, я хочу, чтобы меня просто оставили в покое. Но покой нам только сниться, да и я знаю, что сегодня в покое буду лишь в мечтах.

Телефон снова звонит, и на этот раз не мой — Лиля хорошо знает, что я не возьму трубку, и тогда в ход идет Кристина. Комнату разрезает приставучая, веселая песенка. Краем глаза я замечаю, как подруга обеспокоено зыркает в мою сторону, а после как-то воровато сносит ползунок вправо.

— Да? — бла-бла-бла.

Слышу лишь отдаленный голос сестры, как сквозь толстый слой ваты, и снова не могу сдержать ухмылку. Ну конечно, Лиля всегда получает то, что хочет. Как предсказуемо…

— Да, она дома, — бла-бла-бла, — Нет, сидит напротив, — бла-бла-бла, — Эм…не знаю, может в комнате? — бла-бла-бла, — Я не вру, зачем?… — бла-бла-бла, — Слушай… — бла-бла-бла, — Ну тебе виднее… — бла-бла-бла, — Хорошо, я попробую, конечно, но… — бла-бла-бла, — Хорошо!

Убирает телефон, смотрит своими огромными глазами косули, и шепчет уже мне.

— Мел, она хочет поговорить с тобой. Возьмешь трубку? Похоже, что это срочно.

Я показательно отодвигаю тарелку, откидываюсь на спинку своего любимого кресла и складываю руки на груди. Смотрю прямо, слегка ухмыляюсь, и, сука, злюсь-злюсь-злюсь. Ненавижу ее в этот момент. Не Кристину, конечно же, а свою эгоистичную сестру. Кристина — святая простота, мне даже становиться на миг стыдно, что я втягиваю ее во все свое семейное дерьмо, но сдать назад не могу. И не хочу. Все, что я сейчас хочу — это наступить Лиле на хвост и разбить все ее самомнение. Громко. С блеском и фанфарами.