Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Я вышел в другую комнату! Сима!

– Ты пришел сегодня ко мне с цветами, и я по дурости решила, что это что-то значит. А у тебя с кем-то отношения, – сказала ему Серафима по телефону то, чего никогда не сказала бы в лицо.

– Не говори глупостей! Это на самом деле много значило для меня, но ты все время отталкиваешь меня! Я не знаю, что мне делать! – ответил ей Герман.

– Иди к ней, Герман, и не оправдывайся! Я и правда ошиблась номером.

– Серафима, не будь маленькой! Я не говорил тебе, что живу монахом!

Но больше она его уже не слушала. Серафима выключила сначала связь с ним, а затем и телефон, чтобы он больше не дозвонился.

Глава 19

В этот ответственный для нее день Серафима постаралась сделать все правильно. Во-первых, она с утра хорошо выспалась, зная, что ночью ей предстоит работать. Хотя собственные биоритмы сложно обмануть, все равно долго в кровати не проваляешься. Затем она понежилась в ванне с пеной, посидела с чашечкой кофе, тупо смотря какую-то передачу, где в очередной раз рассказывали что-то про здоровье, словно это была единственная тема, способная будоражить сознание россиян. Вытащили какого-то человека из зала, ничего не ведающего и живущего спокойно, что было видно по его безмятежному выражению лица, и радостно сообщили, что жить ему осталось совсем недолго, потому что у него повышенный сахар, холестерин, давление и серные пробки в ушах, давящие на мозг. Выражение лица человека резко изменилось. Теперь он уже, вероятно, сожалел, что посетил эту программу, возможно, ему следовало оставаться в неведении и жить спокойно дальше. А медики, окружив свою «жертву», утешали ее, теперь уж точно пребывающую в нервном стрессе… Серафима переключила канал, там шли биржевые новости на таком языке, что понимать их могли, наверное, только инопланетяне, а еще экономисты и бухгалтеры! Только непонятно, почему для людей этих специальностей был выделен целый канал? Почему не шла трансляция из операционной на латыни? Или вот со стройки, где слышался бы один мат-перемат, и все строители понимали бы друг друга? Сима снова переключила телевизор, все же надеясь найти что-то позитивное для прекрасного позднего утра. Но сериал про какого-то бывшего спецназовца, которого и ранили, который и в плен попадал, и память терял, и рождался заново, и по лицу артиста было понятно, что он и сам не помнит, в каком по счету сезоне он снимается, и реально потерял уже и память, и совесть, тоже не поднимал настроения. Анна Григорьевна уже ушла на работу, оставив ей на плите завтрак, но Сима решила ограничиться кофе. Она сегодня ехала за платьем, которое ей сшили буквально за два дня совершенно бесплатно. Дело в том, что ее бывшая свекровь, Анастасия Юрьевна Морозова, пребывающая уже в весьма почтенном возрасте, всю жизнь занималась пошивом индивидуальных заказов на дому. У нее была обширнейшая клиентура. Конечно, когда ей стукнуло восемьдесят, она отошла от дел. Ее стали подводить руки, зрение, она начала терять клиентов и не пережила позора, когда одна дама не то что отказалась платить за выполненный заказ, а даже потребовала вернуть ей деньги за испорченную ткань. И дабы не вводить семью в долги, Анастасия Юрьевна прекратила свой бизнес. Сыночка своего она безмерно баловала и опекала, хотя тоже была вынуждена признать, что он несостоятелен как отец семейства.

– Сорок пять. Это баба только ягодка опять. Если ей повезет и встретит она молодого любовника, то два года бабьего лета у нее будет, – разглагольствовала она за чашкой чая с Серафимой, а говорила и выражала свои мысли Анастасия Юрьевна очень своеобразно. – А мужик в сорок пять что?

– Что? – спросила Сима.

– Да чмо самое настоящее, если он не богат. Моего так в школе и зовут, не поверишь! Я как узнала его кличку, так давление поднялось! А он только улыбается. «Я в курсе, как меня называют, но это потому что я очень много знаю, много требую по своему предмету и очень эрудирован, а молодежи это не нравится»! – возмущалась Анастасия Юрьевна. – Это он так утешает себя, прости господи!

Серафима только улыбку прятала. Она прожила с Анатолием два года, и эти два года врезались ей в память. Он был щепетилен, упрям, дотошен, пунктуален, фактически мог достать и мертвого… бедные школьники.

– Вот что я сделала не так в воспитании единственного мальчика? – сокрушалась Анастасия Юрьевна. – Хотя что я тебя спрашиваю? У тебя-то нет детей! Ты совсем не в теме!

Вот на любого другого человека за такие комментарии вполне можно было обидеться, но только не на Анастасию Юрьевну. Сима слишком хорошо ее знала, знала, что она незлой человек и просто говорит всегда то, что думает. Она и про саму себя могла наговорить гадостей, не пощадив.

– Темперамент у вас тот еще, и требования к людям, проще надо быть… – отметила Серафима.

– То есть подавила я его? Это хочешь сказать? – спросила Анастасия Юрьевна.

– Можно и так выразиться. Он как-то не приспособлен к жизни в одиночестве…

– Сорок пять лет! Зарплата два рубля! – продолжала сокрушаться бывшая свекровь. – Квартиру, машину не заработал! Живет с мамой! Как я могла отпустить? Ни поесть себе приготовить, ни постирать! Говорила ему в свое время – иди бухгалтером – деньги считать, не пропадешь! Пока чужие считаешь, и свои появятся. Так нет! Романтик, твою мать! Начитался книжек про приключения и индейцев! Я, говорит, географию люблю! Представляешь? И вот впервые в жизни тогда уперся рогом. Я даже испугалась. Черт с ним, думаю! Пусть идет на свою географию, только бы единственного сыночка не потерять! А вот сейчас жалею! Надо было все-таки сразу мозги вправить и настоять на нормальной специальности. Денег бы много зарабатывал, и ты бы от него не ушла! Стерпелось бы, слюбилось! Мужиком и кормильцем семьи себя бы почувствовал. Вот только не говори, что дело не в деньгах! И в них тоже! Вернее, в их количестве! Как женщину тебя счастливой не сделал, зато не нуждалась бы ни в чем и не унижалась бы у себя на работе за копейки! Все в этой жизни не просто так! Это расплата мне за то, что много болтаю. Точно! Вот мне под старость лет… – промокнула она уголки глаз бумажной салфеткой. – Сын – балбес!

– Да не балбес он у вас. Просто…

– Просто не приспособленный к семейной жизни? Не желающий женщин? Не хочет родить мне внуков? Что я должна думать? Что он будет вечно жить с мамой? А что с ним будет после моей смерти? Сима, мне под девяносто! Это же ужас какой-то! Да разве я думала, что доживу до такого возраста! Да не приведи господь! Я же из-за него и не умираю! Держит мать на этом свете, паразит!

– Может, я просто не та женщина, которая нужна была Толе? Вот и не срослось, – предположила Серафима. – Такого же может быть?

– Я так радовалась, когда вы поженились! Но у меня-то глаз – алмаз. Сразу я поняла, что долго вы не протянете. То есть ты не выдержишь с моим дураком. Сама как Спящая царевна, и мужчина тебе нужен соответствующий. Темпераментный, активный. А что мой чудак мог? Да ничего. Это не ты не подходила ему, а Толику никто не нужен, – продолжала расстраиваться Анастасия Юрьевна, – весь непонятно в чем, в каких-то своих мыслях и своем мире…

– Есть такие люди. Они в себе, в науке, в своих интересах, – все защищала своего бывшего мужа Серафима. Она на самом деле не испытывала к Анатолию никакой неприязни, они что жили вместе, что не жили. Но остались добрыми друзьями.

– Ты присмотришь за Толиком, когда меня не станет? – спросила Анастасия Юрьевна, чем ввергла Серафиму в шок.

– Конечно! Ой, прозвучало как-то двусмысленно… вы зачем об этом?..

– Ага! Типа – умирай спокойно! – засмеялась Анастасия Юрьевна.

– Что вы, дорогая моя! Живите как можно более долго и счастливо! Вы же знаете, что я вас люблю! – поцеловала ее Серафима.

И вот когда Серафима узнала, что она несколько вечеров будет слоняться с умным видом среди богатых и влиятельных людей, она поняла, что ей и надеть нечего. Вот она и обратилась за помощью к бывшей свекрови, разъяснив ситуацию и сказав только одну фразу:

– Маленькое, но в меру, элегантное черное платье… Это возможно?

Анастасия Юрьевна даже обиделась.

– Зачем ты меня обижаешь?! Я – дама образованная и с чувством восприятия красоты, это врожденное… Я знаю толк в элегантности и классике. Дамы на таком приеме будут в вечерних платьях и брильянтах. Такой выгул себя, нарядов и дорогих украшений. Но они – покупатели, у них другой статус и другая задача. Ты в их массе должна выглядеть достойно, элегантно, доверительно, что немаловажно. Так?

– Так! Вы – чудо, Анастасия Юрьевна! Вы все правильно поняли! – обрадовалась тогда Серафима.

– Я в своем уме еще и с большим опытом, – проговорила Анастасия Юрьевна.

– Я не хотела обидеть! – заверила ее Сима.

– Не хотела бы, не бросила бы моего Толика! – парировала Анастасия Юрьевна с гордым видом.

Вот как с ней можно было говорить?! Как обижаться?! Сима вздохнула.