Ловушка для невесты - Анна Грейси

Лейла бросила на него испытующий взгляд, и наклонила голову, соглашаясь. Бакстер вывел её на довольно обширный задний двор, небольшой участок которого занимали заброшенные грядки с травами.

Неодобрительно осмотревшись вокруг, Лейла спросила:

— Печи нет?

— Мой повар закупал весь хлеб у местного пекаря.

Лейла презрительно фыркнула. Бакстер показал ей квартиру повара — четыре скудно обставленные комнаты:

— Свои вещи повар забрал с собой, но если найдётся подходящий для этой работы человек, я, конечно, предоставлю всё необходимое.

Лейла пытливо на него посмотрела:

— Зачем вы мне это рассказываете?

Бакстер колебался, подыскивая нужные слова:

— Рэмси попросил меня купить от его имени дом в Александрии.

Лейла нахмурилась.

— Но я говорила ему, что Аиша должна уехать в Анг…

— Он сказал, маленький домик для одной женщины и мальчика, — прервал её Бакстер.

В изумлении Лейла раскрыла рот, а её рука метнулась к груди:

— Одной женщины и мальчика? Вы хотите сказать… для меня и Али?

Бакстер улыбнулся.

— Думаю, да. Он сказал, домик с двориком, где можно было бы сложить печь для женщины, которая печёт замечательный хлеб и пирожки, и хочет начать там своё дело.

— Дом… В Александрии… для меня и Али? — повторила Лейла шёпотом.

— Да. Но у меня есть другое предложение — станьте моим поваром, Лейла. Готовьте для меня, живите в этой квартире вместе с Али, и я построю печь для вашего собственного дела.

Лейла прищурилась:

— Вы позволите мне продавать мой хлеб и пирожки?

— Если только это не помешает вам готовить для меня и управлять моим хозяйством. Как вы говорите, мои слуги распустились. Если честно, домашние дела не составляют предмет моего интереса.

Лейла послала ему долгий внимательный взгляд.

— Вы именно это имеете в виду? Хотите, чтобы я на вас работала?

— Да, хочу.

Она ещё раз более тщательно обследовала жилище повара, а затем двор и кухню. Наконец, обернулась к Бакстеру.

— И сколько мне это будет стоить?

Его глаза заблестели:

— Квартира прилагается к должности — без арендной платы.

— А за это я должна готовить и убирать…

— Следить за уборкой, управлять слугами. Вам не придётся всё делать самой.

— И при этом я смогу заниматься своим делом.

— Да, и ещё получать жалование, — когда он назвал сумму, её брови исчезли под покрывалом.

— Вы мне ещё и платить будете?

— Конечно.

Прищурив глаза, Лейла подбоченилась:

— И чего ещё вы ожидаете от меня? Сразу говорю вам, я — порядочная женщина.

Бакстер улыбнулся.

— Знаю, и восхищаюсь этим. Точно такие же жалованье и условия были и у прежнего повара. Так вы берётесь за работу?

Последовало долгое молчание.

— Я хотела бы, — наконец сказала Лейла, — но я должна спросить у брата. Он глава семьи.

Бакстер ухмыльнулся.

— Отлично. Я поговорю с вашим братом, и, полагаю, нам удастся придти к соглашению. Итак, мы с вами заключили сделку, — он по-европейски протянул ей руку, и, вопреки своему обыкновению, Лейла тоже протянула свою для пожатия.

Бакстер удивил женщину, взяв её кисть обеими руками. Затем он медленно поднял её руку и поднёс к губам. Лейла уставилась на него, зачарованная, не зная, как поступить. Твёрдые тёплые губы прижались к тыльной стороне её ладони в неспешном поцелуе.

Ощутив его дыхание на своей коже, Лейла затрепетала. В волнении она отдёрнула руку.

Бакстер улыбнулся.

— Вы хороши на вкус, как свежий хлеб.

— Потому что я пекла хлеб сегодня утром, — отрывисто произнесла она. — Больше так не делайте. Это неприлично.

Чуть дрожащими руками она расправила своё покрывало.

Бакстер поклонился, но ничего не сказал. И не перестал улыбаться.

Лейла слегка коснулась его плеча.

— Пора идти, — сказала она сердито, — мы потратили достаточно времени. Остальные нас заждались.

Улыбка Бакстера стала шире. Если бы она действительно сердилась, то ни за что не стала бы до него дотрагиваться.

Рейф и Аиша сидели рядышком на мягкой низкой оттоманке и несколько минут после того, как вышли Бакстер с Лейлой и выбежал Али, хранили молчание.

Наконец, Рейф заговорил:

— Вы очень любите Лейлу, правда?

— Конечно, ведь мы с ней не просто подруги, она мне как мать.

— Лейла рассказывала мне, как вы встретились, — продолжил Рейф, — как она дала вам немного еды, а вы в ответ помогли ей с топливом для печи.

Немного помолчав, Аиша сказала:

— Она не просто дала мне поесть. Меня кормили и раньше. Лавочники на рынке иногда бросают беспризорникам испорченные фрукты и ломти чёрствого или поломавшегося хлеба. Они швыряют куски прямо в грязь и смотрят, как голодные дети подбирают их и запихивают в рот. Подобно крысам.

Рейф посмотрел на девушку в упор:

— Надеюсь, вы никогда не оказывались в столь отчаянном положении.

— Оказывалась. И часто. К тому моменту, как я встретила Лейлу, я не ела уже четыре дня, — проговорила Аиша лишённым красок голосом.

Руки Рейфа напряглись, костяшки пальцев побелели.

Аиша взглянула на него. Он всё ещё намеревается сделать из неё английскую леди. Ему следует многое о ней узнать.

— Мне было почти четырнадцать, я девять месяцев жила на улицах, — рассказывала она, — преимущественно воровством. Но за четыре дня до этого я увидела, как наказывают вора. Он выл по-звериному, когда ему отрубили руку, и я это слышала.

Тогда она в ужасе уставилась на культю, истекающую кровью. На руку, валяющуюся в грязи, с судорожно подергивающимися, как будто всё ещё живыми, пальцами.

Кто-то подобрал руку — Аиша не знала, отдали её стонущему вору или выбросили собакам. Она застыла, неспособная соображать от ужаса, что это её рука могла бы, подёргиваясь, лежать в пыли.

Яркие капельки крови собирали пыль и, прежде чем медленно впитаться, недолго покоились на земле.

— Говорят, кровь гуще, чем вода. И это правда.

— Я знаю, — жёстко произнёс Рейф. Какая-то нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила Аишу посмотреть на него и вспомнить, что этот человек восемь лет провёл на войне.

Она вглядывалась в него, потрясённая. Ей довелось только раз увидеть случившееся с человеком несчастье, и она никогда этого не забудет. Но Рейф — на подобные ужасы ему приходилось смотреть снова и снова. Вероятно, он даже сам отрубал руки и убивал людей.

— Если вы были солдатом, вы, должно быть, видели такое много раз…

— Да, — резко перебил он, — но это ваша история, и я хочу её услышать.