Несокрушимый Друид Режущей Песни - Аннетт Мари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я двигала бедрами на нем, и он застонал, его пальцы гладили и дразнили. Я уже не могла это терпеть, оттолкнулась от него. Мои ладони спустились к моей талии, я сняла штаны, потом трусики. Он смотрел, голодно приоткрыв рот.
Нагая, я выбралась из штанов, расстегнула ширинку его джинсов и стянула их по его бедрам. Я снова забралась на него, наши тела прижались друг к другу, кожа была горячей и обнаженной.
Я терлась об него, мой стон перекрыл его. Он схватил мою задницу, пальцы впились, его руки напряглись, и он провел меня по своей длине с большим давлением, двигая при этом бедрами.
Это было сильно, идеально, невыносимо. Я двигалась быстрее, и он следовал моему ритму, используя все свое тело, чтобы усилить мое наслаждение. Тяжело дыша, я склонилась, соединила наши рты. Его язык вонзался в мой рот глубоко и голодно, и мне нужно было только это. Жар копился низко в моем животе, пульсировал между ног, а потом пронзил меня. Я застонала в его рот, все мое тело содрогнулось, волны пробегали по мне, пока я не рухнула у его груди.
Мои бедра еще дрожали, тело трепетало, а он обвил руками мою талию, застав меня врасплох. Он поднял нас с дивана. Я не успела понять перемену траектории, он понес меня в дверь спальни и бросил на кровать.
Я охнула, рухнув на матрац. Он стоял надо мной, первобытная похоть сделала глаза темнее. Его штаны свисали низко на бедрах, оголяя его возбуждение.
Он спустил свои джинсы. Отвлеченная его идеальным голым телом, я не успела отреагировать, и матрац прогнулся под его весом.
Он перевернул меня. Мое лицо встретилось с подушкой, он поднял мои бедра. Он терся об меня, кожа была безумно чувствительной, и я заскулила в подушку. Мои колени были раздвинуты, раскрывая ему мое ядро, его ладони управляли моими бедрами. Мои пальцы сжали одеяло, жар пронизывал меня.
Он скользнул между моих ног, тер и дразнил, медленно и соблазнительно. Моя голова кружилась, дыхание стало быстрым и неглубоким, желание росло к новому пику.
Наконец, он прижался к моему отверстию, растягивая меня. Я застонала в подушку. Его ладони нежнее держали меня за бедра, ласкали мои изгибы, а потом сильно надавили. Он прошел в меня, и звук чистого наслаждения без слов вырвался из моего горла.
Он двинул бедрами. Частичка него прошла еще глубже, растягивая меня еще сильнее, и я застонала. Я не могла молчать, тихие звуки вырывались из меня от каждого медленного движения.
Я выгнула бедра, расставила колени шире.
— Больше, — выдохнула я.
— Черт, — прорычал он в ответ.
Он вошел глубоко в меня. Жар, наслаждение и приятная боль переполнили меня. Его сильный ритм заставил меня кусать подушку, царапать простыню, бедра дрожали. Его движения от скорости стали грубее, и он поднял меня к себе, мои колени на миг оторвались от матраца.
Потеряв стабильность, я полетела за край. Тело сжалось, подушка приглушала мой вопль. Зак сохранял ритм, тяжело дыша, наслаждение хлынуло сквозь меня. Когда я обмякла, он вытащил себя из меня. Его стон был как еще одно движение во мне, и его горячий оргазм намочил мою поясницу.
Я обмякла на кровати, повернув лицо в сторону, тяжело дыша. Он склонился, уперся ладонью рядом с моей, переводя дыхание. Медленная волна блаженства прошла по мне от головы до пальцев ног, постепенно тая.
Он склонился сильнее, и его зеленые глаза, туманные от похоти и восторга, поймали мой взгляд. Морщинка появилась между его бровей, невысказанная тревога, словно он вдруг обеспокоился о том, понравилось ли мне.
Тепло и изумление согрели меня. Это выражение лица — так он смотрел после нашего первого раза. Так же, немного неуверенно.
Так много изменилось за десять лет, и было неожиданно приятно, что хоть что-то осталось прежним.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я проснулась, сонно поняла, что матрац прогнулся, теплое тело задело меня. Вес Зака давил на мой торс, и, когда я приоткрыла глаза, я поняла, что слышала гудение мобильного телефона.
Со стуком со стороны тумбочки он повернулся на свою сторону кровати. Экран телефона ярко сиял в темной комнате.
Приняв входящий звонок движением большого пальца, он поднес телефон к уху, но не говорил.
— Зак, — в комнате было тихо, и, хоть громкая связь не была включена, я слышала четко голос Морриса. Он явно понял, что Зак ему ответил, раз приветствия не было. — Где Сейбер?
— Она тут.
Стало тихо, и меня наполнило напряжение, прогоняя сонливость. Я плохо знала Морриса, но его отсутствие шуток было зловещим. Он даже не звучал гневно, как в прошлый раз, когда мы его видели.
— Что случилось в музее? — спросил Зак.
— Мы попали туда, когда фейри пропали, и мы смогли убрать худший ущерб. Команда контроля за информацией работает постоянно, чтобы убрать все видео-доказательства, а в медиа запустили фальшивую новость, что взорвались оставшиеся случайно в подземелье боеприпасы.
— А свидетели? — спросила я. — Кто-то видел фейри?
Зак отодвинул телефон от уха и включил громкую связь.
— Около дюжины, — ответил Моррис, уловив мой вопрос. — С ними… справляются.
— Ты звонишь не поэтому, — понял Зак.
Моррис шумно выдохнул.
— Высшие гремлины МП — международный юридический комитет — обвинили тебя в измене перед магическим обществом и назначили одну из элитных команд, чтобы тебя поймать. У них разрешение убить тебя при встрече.
Зак глядел на телефон без эмоций на лице.
— Они увеличили награду за тебя до пяти миллионов, чтобы соблазнить всех охотников, — голос Морриса стал сухим и недовольным. — Тебе нужно убираться из Ванкувера. Охотники слетятся, как мухи на гнилой фрукт, в скором времени, и команда подкрепления из МП уже тут. Я знаю, что многие агенты тебе не ровня, но эти лучшие из лучших.
— Я планировал скрыться.
— Тогда я могу…
— Нет, — Зак свесил ноги с кровати, сев спиной ко мне. — Какую бы помощь ты ни хотел предложить, нет. Тебе хватает своих проблем.
Я смотрела на темный силуэт Зака, слабо освещенный сиянием телефона.
— Гадкие королевские фейри, — сказал Моррис после долгой и тяжёлой паузы. — Где они сейчас?
— Лаллакай мертва. Рикр с нами. Я не знаю о двух других.
— Вы с Рикром? Фейри Сейбер? Снежный мерзавец?
Мои брови поползли вверх. Почему нам не быть с Рикром? И
