Любовь-победительница - Барбара Смит

Нет, не обыкновенным. Дружелюбным? Любезным? Не похожим на герцога?

– Человечным, – пробормотала она.

– Простите?

Она не подозревала, что можно так сильно покраснеть, но сейчас ее лицо запылало огнем.

– Ничего. Я просто думала вслух, вот и все.

– Ну ладно. – Он приподнял черную бровь. – Думаю, нам не стоит сидеть здесь всю ночь, обсуждая, кто виноват.

– Вы правы, – тут же ухватилась она за новую тему. – Мы должны решить, что делать дальше.

Он долго оценивающе смотрел на нее.

– Я уже позаботился об этом и отправил Рейберна следить за домом Питерборна.

– Дворецкого?

– Да. Если Питерборн попытается увезти Джозефин, мой человек помешает ему. – Герцог встал и зашагал по комнате. – Хотя, если быть честным, я сомневаюсь, что она в руках Питерборна.

Мэри тоже так думала. Однако откуда тогда это ощущение мрака? Возможно, она почувствовала его развращенность?

Загадочные слова Питерборна всплыли в ее памяти.

Смотри поосторожнее со мной! Мы не те, кем кажемся, не так ли?

– «Мы не те, кем кажемся», – произнес Адам. – Мог он знать, что у Джозефин есть сестра-близнец?

Как странно, подумала Мэри. Никто, кроме Джо, никогда не умел читать ее мысли. Она почувствовала приятную связь между собой и Адамом, не такую, конечно, как с Джо, но, однако же, связь.

И когда это она начала думать о герцоге как об Адаме?

Он вопросительно смотрел на нее, и она поняла, что снова поедает его глазами.

– Возможно, Джо рассказала ему обо мне. Она, наверное, сказала ему вот об этом. – И она прикоснулась к крошечной родинке. – Хотя не представляю зачем.

– Хм. Тут требуется дальнейшее расследование. Но без вашего участия. Я. не должен был вас и близко подпускать к Питерборну.

Герцог опять сморщился, словно ему была ненавистна сама мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней. Но нет.

Он ведь джентльмен, и кодекс чести обязывает его защищать всех женщин.

Тем не менее, даже эта мысль согревала ее. Вино ударило ей в голову, но это было приятное состояние, все ее тревоги отошли на задний план, словно черные тучи. Исчезло и мерзкое ощущение грязи, оставшееся после встречи с Питерборном. Она чувствовала, что улыбается, хотя причин для этого не было – ведь их план не дал результатов.

– Неудивительно, что люди пьют вино, чтобы спрятаться от забот, – задумчиво произнесла она вслух.

Адам оторвался от созерцания камина.

– И не думайте.

– Нет?

– Больше никакого вина, или у вас завтра утром будет жутко болеть голова.

– Это моя голова, – запротестовала она, словно капризный ребенок, и уткнулась подбородком в сюртук.

В его сюртук. Всего несколько минут назад он был еще на Адаме. Мысль об этом доставляла ей греховное наслаждение, словно тайные объятия.

– Мэри? – Он встал перед ней на одно колено, словно собирался признаться ей в любви. Эта мысль на мгновение захватила ее… Всемогущий герцог Сент-Шелдон безумно, горячо влюбляется в простолюдинку. – Мэри, где вы? Вы что-то замечтались.

Да, замечталась. Но он не должен знать, что мечтала она о нем.

Он наклонился так близко, что она чувствовала жар его тела. Тепло разлилось у нее в груди. В отличие от Виктора красота Адама была мужественной. Его черные волосы и загорелая кожа создавали необычную ауру, от него веяло энергией и силой молодого дуба в самом расцвете лет.

Пораженная собственной смелостью, она прикоснулась к поблекшему следу на его щеке.

– Откуда у вас этот шрам?

Адам замер от ее прикосновения.

– Я гонялся за Сирилом и споткнулся о корень. Это было давно. – Он склонил голову набок и пристально посмотрел на нее. – Вы улыбаетесь. Могу я поинтересоваться почему?

– Ммм.

Она не должна признаваться, какое это наслаждение – прикасаться к его коже. Или что она могла бы любоваться им целую вечность. Он вновь посмотрел на нее тем взглядом. О, эти глаза. Эта яркая синева притягивала ее, словно свет в конце тоннеля, маня за собой, в другой мир…

Она чувствовала, что он не сводит с нее глаз, хотя и сидел в глубине своей персональной ложи. От блеска этих голубых глаз холодок пробежал по ее телу. Почему он всегда следит за ней? Он ведь теперь наверняка понимает, что она никогда не откажется от Сирила.

Если бы только Мэри была здесь, чтобы дать ей совет. Серьезная, уравновешенная, благоразумная Мэри…

Ахнув, Мэри пришла в себя. Ее руки стали нащупывать бархат театрального кресла, но оказалось, что это шелк дивана. Ее сердце колотилось, и холодные мурашки пробежали по коже. Она заморгала, чтобы комната перестала вращаться у нее перед глазами.

Пламя свечи образовывало золотистый островок света во мраке гостиной. Гостиной Адама. Она схватила его руку и крепко сжала. Он так нужен ей! Он стал ее спасательным кругом в штормовом море.

– Боже мой! Это снова произошло. Я была Джо.

Он нахмурился.

– Да, конечно, вы изображали свою сестру сегодня вечером. Но все уже закончилось, и мне давно пора проводить вас домой.

– Нет! Пожалуйста, вы должны выслушать. – Тревога на его лице внезапно вызвала у Мэри желание поделиться своим удивительным секретом. – Позвольте мне объяснить. Я могу читать мысли Джо. Я вижу то, что происходит с ней. Я слышу, как она зовет меня. И с тех пор, как я приехала в Лондон, меня стали посещать ее воспоминания.

Герцог удивленно приподнял бровь.

– Вино подействовало на вас сильнее, чем я предполагал.

– Подождите! – воскликнула Мэри, удерживая его за руки, чтобы он не встал. – Это правда. Это как-то связано с тем, что мы близнецы. Сколько я себя помню, я всегда чувствовала, если с Джо что-то случалось. Как и она по отношению ко мне. Однажды стая собак окружила меня в лесу. Джо была от меня в полумиле, но прибежала и отогнала их палкой. Потом, в другой раз…

– Позвольте уточнить, – перебил ее Адам. – Вы считаете, что можете видеть, что делает ваша сестра, даже когда она находится в другом месте?

– Да. Но у Джо это получается лучше, чем у меня. – Причина этого тяготила совесть Мэри, словно камень на шее. Даже отцу не все было известно. Она опустила глаза, прося Господа простить ее за эту полуправду. – Я закрыла для нее свои мысли, когда… когда она сбежала в Лондон. Папа сказал, что я должна забыть о ней, чтобы она не запятнала меня своей греховностью.

Комок в горле не давал Мэри дышать. Она ведь отвергла собственную сестру не только по приказу отца. Каждый раз, когда она чувствовала, что Джо пытается пробиться к ней, она нарочно не впускала ее в себя, сосредоточиваясь на отрывках из Священного Писания. И вскоре это уже вошло у нее в привычку, но ее всегда мучило чувство вины.