Лето в Провансе - Люси Колман

двери, не спуская с нее глаз. Наткнувшись на свой мольберт, я хватаю кисть и принимаюсь возить ею по одной из красок на своей палитре.

У меня за спиной раздаются его шаги. Он молча принимается за работу. Мы оба трудимся до полуночи и даже после. В конце концов у меня устают глаза, и я начинаю прибирать свое рабочее место. Сделанное за вечер меня устраивает. При взгляде вблизи мало что понятно, но с расстояния одного фута становится ясно, что изображены розы на спутанных стеблях, ползущих по деревянной решетке на кирпичной стене. Фотография – не более чем бумажка, тогда как мой холст начинает оживать. Ему присуще своеобразие, форма, глубина, а главное, чувство, и все это я сумела передать без всякого сознательного усилия.

– Нико?

Он, хмурясь, ждет, что я скажу.

– Сможете показать мне завтра вечером, как делать этот отблеск на кончиках лепестков? Ну, когда на них падают солнечные лучи? Цвета меня устраивают, думаю, я ухватила бархатистость. Но уверена, что вам подвластна особая техника: без вас мне не смягчить титановые белила, лучше даже не пытаться, чтобы не свихнуться.

– Ученица еще не готова отказаться от учителя! – смеется он. – Я рад, а то уже начал чувствовать себя лишним. – Наверное, он устал ничуть не меньше меня, но ему помогает хорошее настроение.

– Может, вам пора отдохнуть?

– Пора. Наверное, сейчас тоже закончу. День выдался утомительный, но удачный, щедрый на результаты и добрые вести. Моей благодетельнице понравились фотографии картины. Завтра на мой счет будет сделан большой перевод.

Я не могу скрыть улыбку.

– Чудесная новость, Нико! Вы так старались! Когда вы сможете отправить картину заказчице? Поздравляю с такой быстрой оплатой!

– Да, повезло так повезло. Отправлю через неделю-другую, чем скорее, тем лучше. В такую погоду краска быстро сохнет, но все равно лучше не рисковать. Мы хорошо знаем друг друга – я бы даже сказал, очень хорошо. Маркиза действительно очень добра, но при этом она опытная бизнес-леди. Если все пойдет хорошо, то моя работа будет дорожать, так что с ее стороны это выгодное капиталовложение. Но есть и неважная новость: грузовик дышит на ладан. Эти расходы я не предусмотрел в бюджете – понадеялся на авось, закрыл глаза на неизбежное.

– Это не должно портить радость от продажи картины, Нико. Ваша мать гордилась бы вашими достижениями и вашей нынешней работой здесь.

Он пожимает плечами.

– Будем надеяться, что я все успею. – С этими словами он берет кисть, наклоняет голову и принимается легкими мазками подправлять листья на своем холсте. С того места, где я стою, при свете люстры кажется, что листья трепещут. Я догадываюсь, что наблюдаю за работой гения, охваченного вдохновением. От этой мысли я перестаю дышать.

В этой жизни существуют страсть и жажда творчества. Страсть мимолетна, сексуальна, мелка. Жажда творчества всепоглощающа, влияет на каждое ваше слово, жест, мысль. Вот чего я не понимала, не могла ухватить, пока не встретила Нико.

Я ухожу как можно тише и затворяю за собой дверь. Сердце отчаянно колотится. Ком у меня в животе в этот раз не мучает, а приносит наслаждение. Нико что-то разбудил во мне. Остается надеяться, что это всего лишь спавшее раньше желание творить, а не нечто иное.

Больше всего мне бы хотелось изобразить его в разгар работы. Я воображаю, как движется по холсту кисть, как мой набросок обретает жизнь, превращается в трепещущее пламя, а я сама – в пропащего мотылька, ослепленного его сиянием.

Декабрь 2018 г.

17. Все вместе

Холод усиливается: по утрам и ночью морозный воздух почти звенит. Днем еще тепло, солнышко пригревает – климат здесь хороший. Последние четыре недели база отдыха не принимает гостей, но заказы не прекращаются. Все мы знаем, что Нико нужны средства на ремонт, за который уже взялись два местных подрядчика. Мы работаем все более сплоченно, мы уже не коллеги, я настоящая семья.

Каждый освоил ремесло, о котором прежде не мечтал. Я лазаю по лестнице под самый потолок, а еще мастерски пряду шерсть, помогая Ди-Ди. Осенью ее швейная мастерская стала центром внимания. К тому же я научилась печь хлеб и готовить под надзором Марго чатни.

Загорается экран моего ноутбука – Эйден звонит по Скайпу. Мы общаемся каждым субботним утром – это самое удобное для него время; сообщениями мы почти не обмениваемся. Конечно, иногда мы шлем друг другу фотографии, но главное в жизни обоих – погружение в наши занятия.

– Привет, дорогой. Что-то у тебя усталый вид. – Эти слова срываются у меня с языка против моей воли. Вижу, он усталый, но довольный, и это меня радует. Сейчас он на юго-востоке Мексики, проходит 24-недельную стажировку в Центре спасения детей в Плайя-дель-Кармен. Волонтеры сами оплачивают свое участие в программе и ведут непрерывное обучение уязвимых детей и детей с особыми потребностями. Еще они помогают местным ветеринарам в рамках Проекта устойчивого развития ООН. Он признается, что иногда ему приходится нелегко, но его спасает неиссякаемый энтузиазм. Вечерами он занимается испанским языком. Мне кажется, он всем доволен. Вот что такое самореализация!

Мы молча смотрим друг на друга. Я касаюсь экрана пальцами, Эйден тоже.

– Я участвую в строительстве новой стены городка. Это изматывающий физический труд. Оуэн гордился бы мной, у меня такое чувство, что я тоже прошел подготовку в военном учебном лагере.

– Могу себе представить! Я тоже здорово постройнела, потому что ни минуты не сижу на месте: даже когда пишу картину, расхаживаю взад-вперед. Здесь всегда есть чем заняться. Сейчас у всех появляется праздничное настроение.

Мое воодушевление иссякает, стоит мне вспомнить, что близится наше первое Рождество врозь с тех пор, как мы обменялись клятвами супружеской верности.

Он морщится:

– Знаю. Твои родители поедут в Уэльс, в свой домик, Оуэн будет лакомиться деликатесами в Ньюквее, с друзьями. Ханна летит с Лиамом и его родственниками в Австрию: кататься на лыжах. В этом году у нас с тобой, как у семьи, особенный праздник. Мои родители могли бы нагрянуть из Греции, чтобы составить нам компанию.

Эйден саркастически улыбается. Его родители рано ушли на пенсию, продали свое жилье в Британии и переехали на остров Корфу. Более двадцати лет они минимум раз в год проводили там отпуск и завели множество друзей. Вступив в клуб экспатов, они ведут насыщенную социальную жизнь. Как все это ни мило, Эйден, гостя у них, обычно не столько отдыхал, сколько уставал.

Джосс, появившись у него за спиной, приветственно машет мне.

– Привет, Джосс, – говорю я.

До разговора она никогда не снисходит, и это меня тревожит. Не потому, что это невежливо, а… Не могу избавиться от ощущения, что она меня избегает. Наверное, она старается не мешать Эйдену, потому что обычно он звонит из какой-нибудь гостиной.

– Давай отметим Рождество в июле, когда вернемся, – предлагаю