Кровавый круг - Жером Делафосс

Толстые трухлявые ветви, еще покрытые мхом и сухими листьями, частично загромождали проход, но Натан смог различить темный вход в нору. Лестница из очищенных от коры ветвей, соединенных между собой кусками тряпок, исчезала в темноте. Он внимательно осмотрел плетеный узор, приготовил фонарь, надел дождевик и вошел в лабиринт узловатых ветвей.

Тот, кто спустится в эту нору, навсегда потеряет свою душу…

Слова Жана-Батиста, которые поначалу вызвали у него улыбку, леденили кровь. Он задрожал. Впервые с начала расследования Натан чувствовал, что ему страшно.

32

Держа фонарь в зубах, Натан соскользнул вдоль темной шахты, стараясь как можно меньше пользоваться лестницей, которая понадобится ему, чтобы добраться до самого низа.

Стены туннеля были обиты досками. Сооружение казалось достаточно крепким, чтобы предотвратить обвалы. Натан поправил капюшон, бросил последний взгляд на хмурое небо и начал спускаться в сумерки.

Он медленно, согнувшись, продвигался вперед, сосредоточившись на опасностях этого логова, чувствуя теплое дыхание стен, избегая гнилых бревен, которые устилали землю, корней, которые появлялись со всех сторон и тянулись к нему. Скоро дневной свет исчез и стало совсем тихо. Он только что пересек еще одну границу. Мир, далекий от Конго и геноцида, охватывал его своими черными крыльями.

Дождь не прекращался и здесь, под землей. С потолка стекали потоки воды. Иногда Натану приходилось опускаться на колени или перешагивать через трещины. Трупы обезьян и крупных грызунов, загадочным образом пришедших сюда умирать, источали острый запах гниения.

По мере того как он продвигался вглубь, спертый воздух наполнялся тревожным гулом, который, казалось, шел из глубины земли. Натан прислушался. Легкий шум смешивался с шорохами и далеким шепотом, которые доносились до него словно тихий садистский смех.

Ему стало страшно. Он готов был поверить в эти абсурдные истории…

Он заставил себя продолжить путь. Шум усиливался.

Вот тогда-то он и увидел медно-красных пауков, белесые личинки, гигантских тараканов с влажными надкрыльями, которые суетились вокруг него, ползали по стенам, падали с потолка ему на плечи. Здесь земля была не молчаливым убежищем, а массой звонкой, ужасающей гнили, где жизнь и смерть соприкасались настолько, что образовывали одно бесформенное, чудовищное, постоянно размножающееся существо.

Он вытер пот и возобновил спуск.

Здесь этот мерзавец Кахекуа и его подручные переводили напуганных беженцев, именно здесь они слышали крики… Если они ничего не увидели в этом узком туннеле, это означало, что где-то существовал проход, ведущий к другой системе галерей.

Туннель частично обрушился и был размыт. Дорога, казалось, уходила еще глубже в сумерки. Натан злился на себя за то, что не захватил ни каски, ни фронтальной лампы, ему даже нечем было пометить дорогу. В любой момент он мог заблудиться или попасть под обвал. И никто не придет сюда его разыскивать.

Отверстие было совсем маленьким. Натан лег на живот, схватился за кусок породы и как угорь прополз по грязи через черное болото, за которым было более высокое и широкое пространство.

Галогеновый фонарь моргнул, погас и снова зажегся, выпуская в темноту металлические вспышки.

Натан медленно шел вперед сжимая фонарь, у которого начинали садиться батареи.

Обитые медицинские столы, стальные цепи, кожаные ремни, которыми привязывали руки и ноги… Он споткнулся о кучу почерневших тряпок… Стены были обиты желтыми пластиковыми панелями, соединенными по углам надувными каркасами. В липких лужах склеились скальпели, ножницы и другие орудия пыток, все еще блестящие, несмотря на коррозию.

Лаборатория…

Натан дрожал, но он больше не боялся, как его разум отделился от тела. Он схватил фотоаппарат и начал подробно фиксировать место пыток.

В углублении он обнаружил нечто вроде шлюза, смежного с панелями. Он обогнул соломенный тюфяк и оказался перед широкой дверью, которая была заблокирована.

Ударом ножа он пропорол панель и вручную закончил расчищать проход. Он пошел по нему, пригнувшись и помогая себе локтями. На этот раз земля казалась более сухой и рассыпчатой; по мере того как он продвигался вперед, он мог различить струйки песка, сбегавшие вдоль стен.

Он готов был вернуться обратно, когда внезапно почувствовал, как под его ногами стала осыпаться земля. Обвал… Почва туннеля колыхалась, понемногу засасывая его. Здесь было слишком узко, чтобы повернуться, он рисковал обрушить потолок.

Остановиться. Нужно было остановиться.

Одним движением Натан напряг тело и уперся руками и ногами в стены, яростно разрывая ил в поисках какого-нибудь корня или камня, чтобы за него зацепиться. Ему удалось замедлить падение до тех пор, пока его не подхватила новая волна. Он закрыв глаза, вцепился в фонарь, разжал руки и скатился вдоль склона, чтобы приземлиться через несколько метров на мягкой и хрусткой поверхности.

В нос ударил резкий запах. Натан выпрямился и, прежде чем разглядеть то, что его окружало, понял, где очутился, и взвыл.

Это было месиво изуродованных трупов, словно застывших во времени. Взрослые, дети, переплетенные, с пустыми глазами, разбитыми черепами, ртами, открытыми в последнем крике. Струя желчи выплеснулась из него. Он попытался подняться, но с каждым шагом все больше утопал в черном поле мумифицированной, покрытой белесыми волокнами кожи. Вывихнутые члены, поднятые руки, казалось, цеплялись за него в последнем рывке. Лава и вулканический пепел защитили тела от паразитов, гниения…

Натан все-таки сумел добраться до склона, по которому только что скатился, и в последнем усилии схватился за землю.

Это логово было лабораторией ужасных медицинских исследований… Убийцы воспользовались ужасом геноцида, чтобы скрыть еще более чудовищные преступления. В этом варварском месте истина обретала форму. Связи, которые составляли основу последних десяти лет его жизни, были смертью и сумраком… Он не знал, был ли он виновен или нет… Но его существо наполнялось уверенностью: каждое из преступлений, которые он обнаружил в земле, во льдах или в прошлом, было делом рук одних и тех же чудовищ.

33

В тот же вечер Натан и Юма возвращались в Гому. Каждый по-своему переживал случившееся, и в дороге они практически не разговаривали. Авария на электрической подстанции погрузила городок в темноту. Улицы обезлюдели, а обстановка накалилась до предела. Мятежники Движения за конголезскую демократию в каждом квартале поставили заграждения и систематически контролировали транспортные средства, чтобы предупредить грабежи и попытки захвата власти регулярной армией Киншасы. Натан был поражен резким контрастом между той беспечной обстановкой, которую он оставил, уезжая на север, и теперешним беспокойством.

Натан поспешил зайти в отделение ВОЗ в надежде найти документы, обещанные Финди Виллемс. Ее кабинет был закрыт, но он приятно удивился, обнаружив толстый конверт со своим именем в помещении охранников. Добравшись до «Старлайта», Натан попрощался с Юмой и закрылся в своей комнате. Он принял ванну, чтобы смыть грязь и избавиться от трупного запаха, который въелся в кожу.

А потом нужно было зарезервировать обратный рейс на завтрашний день. Директор отеля нашел ему место на борту рейса местной компании, которая обеспечивала еженедельную связь Гома — Найроби. Ему следовало явиться в аэропорт завтра в 7 часов утра.

Доктор Виллемс собрала впечатляющее число документов о положении беженцев. Эти отчеты были составлены не служащими ВОЗ, а работниками Верховного комиссариата ООН по делам беженцев. Три папки были озаглавлены следующим образом: 1. Переселение; 2. Санитарное положение; 3. Преступления и правонарушения.

Переселение… Расследование уже достаточно просветило его по этой теме. Натан взял вторую папку — она содержала обобщенный материал по управлению лагерями, демографии, условиям жизни, эпидемиям холеры и дизентерии, которые унесли жизни около пятидесяти тысяч жертв, и сведения по координации между различными неправительственными организациями. Он составил список гуманитарных организаций, присутствовавших в зоне в то время. Их было более двухсот пятидесяти, распределенных по всему региону Киву. «Одна Земля» упоминалась только в трех лагерях поблизости от Гомы, остаток служащих находился южнее к Букаву[43] и на руандской территории.

Натан принялся за последнюю папку, посвященную преступлениям и правонарушениям, надеясь найти там хоть какой-нибудь след, ошибку, допущенную убийцами, которая ускользнула от служащих ВОЗ, но которую бы ему удалось расшифровать. Отчеты сообщали о случаях изнасилований, сутенерстве, убийствах и пытках, совершенных как самими руандцами, так и местными рабочими, нанятыми неправительственными организациями. Он наткнулся на поданные беженцами жалобы об исчезновениях, о которых упоминала Рода. Их было около пятнадцати, очевидно, выбранных наугад среди населения лагерей, без учета какого-либо общего возрастного, полового или национального критерия. И на каждой карточке была одна и та же помета: «Не выясненный случай», без дальнейших уточнений.