Воспоминания о монастыре - Жозе Сарамаго

Когда вернулись домой Балтазар с отцом, священник сидел у огня, ибо вечером похолодало. Сначала увидели старик с сыном мула у дверей под оливой, еще не расседланного, Кто б это мог приехать, полюбопытствовал Жуан-Франсиско, а Балтазар не ответил, но он догадался, что приехал священник, потому что верховые мулы, привыкшие возить духовных лиц, отличаются явной и евангельской кротостью, может статься, напускною, каковая идет в разлад с буйной норовистостью мулов, на которых разъезжают только миряне, и поскольку мул привез священника, и, судя по всему, издалека, а ни папского легата, ни нунция Балтазар не ждал, то смекнул он, что приехал отец Бартоломеу Лоуренсо, так оно и оказалось. Тому, кто подивится, что Балтазар Семь Солнц разглядел столь много в сгущавшихся потемках, можно ответить, что сияющий нимб у святых нельзя считать всего лишь жалким миражем, возникшим в воспаленном сознании мистиков, и нельзя считать его всего лишь проповедью религии посредством живописи, и оттого, что Балтазар провел столько ночей с Блимундой и почти каждую ночь предавался вместе с нею плотским утехам, засветился в нем духовный огонек двойного зрения, а этого пусть и мало для того, чтобы проникать в суть вещей, но вполне достаточно для общих умозаключений вроде вышеприведенного. Жуан-Франсиско пошел расседлать мула и вернулся в тот момент, когда священник говорил Балтазару и Блимунде, что отужинает с викарием, поскольку тот уже пригласил его, и у него в доме переночует, во-первых, потому что жилище семейства Семь Солнц недостаточно просторно, а во-вторых, потому что вся Мафра дивилась бы тому, что приехавший издалека священник избрал себе такое пристанище, защищающее от непогоды немногим надежнее, чем простой навес, что пренебрег он удобными покоями в доме викария или во дворце виконтов, которые не отказались бы приютить будущего доктора богословия, и Марта-Мария сказала, Знай мы заранее о приезде вашего преподобия, хоть петуха бы зарезали, а все прочее, что есть в доме, для угощения не подходит, Я отведал бы с удовольствием того, что есть у вас, но для всех лучше, если не буду я у вас ни ночевать, ни ужинать, а что до петуха, сеньора Марта-Мария, пускай себе поет, как ни хорош на вкус петух, вынутый из горшка, куда больше радости приносит его песенка, да и зачем обижать кур. Посмеялся шутке Жуан-Франсиско, Марте-Марии не до смеху было, ибо ощутила она приступ боли, Блимунда и Балтазар только улыбнулись, большего им не требовалось, они-то знали, что священник умеет сказать почти точка в точку то, чего ждут от него, последние слова новое тому подтверждение, Завтра, за час до восхода, приведите мула к дому викария, уже под седлом, нам надо поговорить до моего отъезда в Коимбру, а теперь, сеньор Жуан-Франсиско, сеньора Марта-Мария, вот вам мое благословение, если есть от него в глазах Господа какой-то прок, ибо с нашей стороны великое самомнение полагать, что дано нам судить о пользе благословений, так не забудьте же, за час до восхода солнца, и с такими словами он вышел, Балтазар пошел проводить его со свечою, света от нее немного было, она как бы возвещала ночи, Есмь свет, и во время недолгого пути ни тот ни другой не сказали ни слова, Балтазар возвратился впотьмах, и когда вошел он в кухню, спросила Блимунда, Ответь, сказал отец Бартоломеу, чего он хочет, Ничего не сказал, завтра узнаем, а Жуан-Франсиско посмеивался, вспоминая, Потешно сказал он про петуха. Что же касается Марты-Марии, она догадалась, что тут кроется какая-то тайна, Давайте ужинать, мужчины сели за стол, женщины держались в сторонке, таков семейный обычай.

Спали кто как мог, каждому снились собственные и тайные сны, ибо сны, как люди, может, и бывают похожими, но одинаковыми никогда, в сущности, в равной степени неточно выразятся и тот, кто скажет, Я видел человека, и тот, кто скажет, Мне снился поток воды, этих слов недостаточно, чтобы узнали мы, что за человек и что за поток, вода, что текла во сне, ведома лишь сновидцу, мы не узнаем, что означает текущая вода, если не знаем, что за человек сновидец, и вот мечемся мы с вопросами от сновиденья к сновидцу, от сновидца к сновиденью, Когда-нибудь люди грядущих времен пожалеют нас за то, что знания наши были столь скудны и плохи, отец Франсиско Гонсалвес, так промолвил отец Бартоломеу Лоуренсо, собираясь удалиться в отведенный ему покой, и отец Франсиско Гонсалвес, как подобало, ответствовал, Лишь Господу дано всеведение, Так-то оно так, возразил Летатель, но всеведение Господне подобно реке, стремящейся к морю, Бог источник, люди океан, в противном случае не стоило создавать столь великую вселенную, и, по нашему суждению, никто не мог бы уснуть, сказав или выслушав подобные слова.

Наутро пришли Балтазар с Блимундой, привели мула в поводу, но кликать отца Бартоломеу Лоуренсо не понадобилось, он отворил дверь, едва заслышал цоканье копыт по мостовой, и тотчас вышел, с викарием Мафры он уже попрощался, теперь викарию есть о чем поразмыслить, о том, правда ли, что Бог есть источник, а люди океан, и какие знания из общей сокровищницы еще предстоит усвоить ему, викарию, ибо из знаний, полученных в прошлом, он почти все позабыл, кроме литургической латыни, в коей ежедневно практиковался, да утех с домоправительницей, каковая в ту ночь из-за присутствия в доме гостя спала под лестницей. Балтазар вел мула в поводу, Блимунда шла сзади, отстав на несколько шагов, опустив глаза, прикрывшись мантильей, День добрый, проговорили они, День добрый, проговорил священник и спросил, Блимунда еще не ела, и она, закутанная в одежды, еще более темные, чем предрассветная темень, отвечала, Еще не ела, оказывается, накануне все-таки сказали кое-что друг другу Балтазар и отец Бартоломеу, Скажи Блимунде, чтобы не ела, и это было ей сказано шепотом на ухо, когда оба уже легли, чтобы старики не расслышали, тайна есть тайна.

По темным улицам поднялись они на холм Вела, не здесь пролегала дорога на деревню Пас, которой не миновать, если направляешься на север, подобно священнику, казалось, им необходимо уйти подальше от обитаемых мест, хотя во всех этих бараках люди спят, а кое-кто, может, уже просыпается, строения-то сколочены наспех, ютятся здесь по большей части землекопы, народ весьма дюжий и отнюдь не изнеженный, нам еще придется вернуться в эти места через несколько месяцев, а может, и лет, тогда увидим мы здесь большой город, сколоченный из досок, больше Мафры, поживем, увидим и это, и кое-что еще, а покуда сойдут и сии нехитрые хоромы, есть где приткнуться усталым людям, орудующим весь день киркой и мотыгой, скоро уже затрубят в рожки, ибо солдат тоже сюда пригнали, они теперь не гибнут на войне, теперь их дело сторожить эту беспорядочную орду, а то и подсоблять, если мундир от этого не пострадает, хотя, по правде сказать, охрана мало чем отличается от охраняемых, те голодранцы, эти оборванцы. Небо со стороны моря пепельно-жемчужное, но наверху, над головою тех, кто в него вглядывается, медленно разливается алость оттенка разбавленной водою крови, становится все ярче и ярче, скоро придет день, заблестит лазурью и золотом, ибо дни стоят погожие. Блимунда, та ничего не видит, глаза опущены, в кармане кус хлеба, которого еще не может вкусить, Чего это они от меня хотят.