Сила Внушения (СИ) - Иванович Юрий

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Почему не в армии?

— Студент… я. Последний курс остался. Ну и ко всему — инвалид с детства. В шестилетнем возрасте упал и повредил позвоночник… Вот, и рука правая плохо слушается.

— А что за соседка? — получив в ответ смущённое мычание, Шульга надавил голосом: — Твоя любовная пассия? Или невеста?

— Ну, я-то не против, — Пётр вполне реально смотрел на отношения, — Но она меня не считает себе парой… Мало того, уже сейчас не без причин подозреваю, что и с Седым она была в сговоре, разыгрывая из себя жертву…

— Ага! То есть она тоже в курсе намечаемого ограбления?

— Нет. Её просто в тёмную использовали. Слишком уж болтлива…

— А боли ты не чувствуешь? — неожиданно сменилась тема разговора.

— Мм… В некотором роде могу от неё абстрагироваться.

Попробовал бы не признаться! Ещё одна из уникальных особенностей пакри — это умение игнорировать любую боль. А такой человек, если его правильно мотивировать, мог весьма и весьма пригодиться в самом ближайшем будущем.

Оставалось только кое-какие детали прояснить из биографии кандидата на сотрудничество:

— Что с твоей бабкой не так? Почему она меня за нечисть приняла?

С минуту Яровой недоумённо пялился на Шульгу. Мол, а как иначе-то? Вроде всё кристально ясно. Но потом понял глубинный подтекст, смутился и начал издалека:

— Бабка моя с раннего детства с цыганами мутила. Никто не знает, где они её нашли и почему у себя приютили. Но талантами по гаданию, ясновидению и прочей мистике она обладала неимоверными. Там же, в таборе, родила дочь, мою мать, и когда та повзрослела осела с ней здесь, в городе. Вот тогда и встретился моей маме мужчина, сразу названный бабкой не иначе, как чёртом в человеческом обличье. Так она его и ненавидела, и не простила даже после его гибели. А ненависть удвоилась, когда мама умерла во время родов мною. Понятно, что и ко мне бабка никаких родственных чувств не питает…

— Про отца чуть подробнее!

Сразу Пётр продолжать не стал. Задумался. Похоже, вообще решил промолчать. Пришлось мемохарбу своего собеседника вроде как и дружески обнять за плечи, но при этом так сжать, что косточки у того захрустели. Только после этого Яровой горестно вздохнул и с фатализмом заговорил:

— Странный он был человек… Очень странный. Вроде меня и не любил, чтобы так уж очень… Но баловал. Учиться помогал. Обещал, когда стану взрослым окончательно, мой дефект позвоночника исправить… И я ему верил. Просматривалось в нём нечто… мм, колдовское, что ли?.. Ну а все окружающие нас люди — попросту плясали под его дудку, как говорится… Ещё он обещал, что скоро переберёмся в Москву… Но война началась, и он глупо погиб во время бомбёжки. Тот город всего-то раз бомбили, и то случайно, как говорят. А отец там по работе оказался, он уже в министерстве по энергетике и электрификации высокую должность занимал…

Пётр продолжал рассказ, а Киллайд задумался не на шутку:

«Один ли я из цивилизации пьетри здесь оказался?..»

19 глава

В прошлой жизни, здесь, на Земле, Паркс-Шульга ни разу не столкнулся с кем-то из себе подобных. Хотя предполагал спасение хоть кого-то из мемохарбов. Да даже харби иного ранга или иного направления, могли спастись при определённой удаче. Но Вселенная огромна, разумной жизни в ней предостаточно, и попадание сюда же, хотя бы ещё одной особи — это исчезающе малая величина. Её высчитывать пришлось бы в процент, подставляя многие ноли после запятой.

Мало того, ещё и во времени не складывалось. Сам он попал сюда первый раз в сентябре (нынешнее попадание пока решил не принимать в расчёт). Если всё-таки придерживаться основного линейного направления во времени, то и подобные ему харби должны были появиться на Земле в то же самое время. И как тогда «отец» Пети Ярового мог здесь оказаться двадцать три года назад? И почему практически рядом? В одной области? И если он тоже бессмертный мемохарб, то где он сейчас находится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Масса вопросов, на которые не было ответа. И не факт, что ответы появятся. Вдруг это некий местный уникум проявился? Имеющий врождённые способности к внушению и гипнозу? Ещё и таланты исцеления заполучивший в результате какой-либо мутации?

Любое предположение имело право на жизнь. Но отныне следовало удвоить бдительность:

«Надо исходить из самого худшего варианта: что где-то рядом бродит враг, имеющий такие же способности как у меня. Потому что все, подобные мне, рьяно работали только на правительство моей родной цивилизации. То есть обо мне знали. Как и о том, кто спровоцировал вспышку Сверхновой. Поэтому сотрудничество с Яровым, как бы и не желательно вообще. Но, с другой стороны, если „отец“ его в самом деле любил, то обязательно заявится глянуть на свою кровиночку. Или помочь захочет. Может быть… И тогда уже у меня появится шанс первого хода. Как говорится: держи друга близко, а врага рядом, быстрей рассмотришь все его опасные движения. Значит решено! Беру этого студента в разработку, пусть помогает по мере своих сил и возможностей».

— Значит так, Петя! — прервал он признания своего собеседника-пакри. — За сотрудничество с бандитами тебе светит смертная казнь. Но! Если хочешь исправить совершённое тобой зло, продолжай жить, всеми силами борясь за справедливость. Если согласен, то начинаешь работать на меня с данного момента.

— Согласен! — моментально отозвался Пётр. — А что надо делать?

— Немедленно, желательно ещё вчера, переезжаешь жить в Москву. Ищешь для себя комнату в центре. Одеваешься поприличней. Попутно подыскиваешь несколько вариантов целой квартиры для меня с женой. Мы вскоре, может и через неделю, тоже туда приедем.

— Э-э-э… Нереально как-то, — промямлил Яровой. — И вообще, у меня финансовые неурядицы, даже на билет денег нет…

— Не проблема. Вот тебе сто двадцать тысяч! — пачка наличных от деда Елохи перекочевал из рук в руки. — На всё про всё, хватит в первый месяц. Дальнейшие задания пойдут, когда все в Москве обустроимся. А может тебя здесь что-то держит? Или та же бабушка не отпустит?

— Она только рада будет от меня избавиться. Меня и подавно ничто и никто не держит! — заверил парень и стал уточнять: — А что из вещей с собой брать?

— Ничего! Постарайся сорваться уже сегодня и налегке. Если тут тебе что-то дорого, потом отдельно съездишь, заберёшь. Всё остальное себе, как отыщешь комнату — купишь. И не жадничай с деньгами, трать. Мало того, в недалёком будущем возможно плотное сотрудничество с уникальными целителями. Так что есть шанс и твой позвоночник выправить и руку вылечить. Пусть это и будет для тебя лучшим стимулом в работе.

— О-о! В самом деле — тот ещё стимул! — глаза Ярового уже блестели энергией и желанием горы своротить. — Ради этого я даже готов на службу в армию идти!

— Служить своему народу, можно и без автомата в руках! — последовало наущение.

Ещё с четверть часа оба парня сидели на лавочке, вполголоса согласовывая адреса, методы связи и разные мелкие детали сотрудничества. После чего расстались со взаимным удовлетворением сторон.

И уже отправляясь по своим второстепенным делам, Киллайд рассуждал:

«Хорошо складывается: вместо трупа — новый помощник. Уверен, польза будет. Ещё бы у моих учеников возврат в прошлое удался… Или они так и зависнут в тибетском монастыре?.. Вроде талантливые и способные последователи, должно с переходом у них получиться… Должно!»

Всё-таки самых лучших выбрал в той жизни и наиболее достойных. Если у них не получится, то у других и подавно. А здесь они нужны, ох, как нужны! При всей уникальности мемохарба, сам он с поворотом колеса истории может и не справиться. И не потому, что надорваться можно, а по причине страшной инертности социальных процессов. Ещё сложнее обстояло дело с изменением сознания людей. Слишком много крови, смертей и подлостей на руках всего человечества. Таких перевоспитать сложно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})