Армада Вторжения - Макс Алексеевич Глебов

И вот теперь адмирал получил срочный вызов на закрытое совещание в антарктическую резиденцию главы Федерации. В рабочем кабинете Рутковски собралось всего восемь человек, из которых Крайтон лично знал только главнокомандующего наземными силами маршала Шагр и на, главу СБ генерала Хагена и самого президента. Лица и имена остальных участников встречи тоже были ему хорошо известны, но личной встречи с ними он удостоился впервые. А вот главнокомандующего флотом Федерации на совещании не оказалось, и это Крайтона несколько удивило. Впрочем, он почти сразу пришел к выводу, что, судя по всему, недавно назначенный на эту должность адмирал Соколов в круг «избранных» не попал. В ином случае вместо Крайтона в этом кабинете сейчас находился бы он.

— Итак, господа, — перешел к главному вопросу Рутковски. — Я собрал вас, чтобы принять окончательное решение по проекту «Озирис». Ситуацию вы знаете. Практически весь наш флот стянут в Солнечную систему. Линкор Роя сейчас проводит короткие рейдовые операции, больше всего напоминающие акции устрашения, но на генеральное сражение пока не решается. Скорее всего он ждет подхода остальных кораблей своего флота. Я хочу услышать ваше мнение, сможем ли мы отстоять Землю. Адмирал Крайтон, вам слово.

Крайтон знал, что этот вопрос будет ему задан, и готовил ответ заранее.

— По моим данным, которые могут быть неполными, в центральных мирах Федерации сейчас, помимо линкора, противник сосредоточил около пятнадцати легких крейсеров и до сорока эсминцев. Большинство из них построено на захваченных и восстановленных Роем верфях. По тактико-техническим характеристикам почти все наши корабли им заметно уступают. Тем не менее, как показывают последние расчеты, шанс отразить атаку у нас есть.

— И насколько велик этот шанс? — от сверлящего мозг взгляда Рутковски Крайтону стало изрядно не по себе.

— Около сорока процентов, господин президент, — честно ответил адмирал. — И это при условии, что текущее соотношение сил не изменится.

— Ваше мнение, маршал, — потребовал президент, переведя взгляд на Шагрина.

— Согласен с адмиралом, — коротко кивнул главнокомандующий наземными силами. — От себя могу добавить, что при такой численности и огневой мощи атакующих, противоорбитальная оборона Земли и других планет Солнечной системы не сможет оказать нашим кораблям существенную поддержку. Если флот потерпит поражение в космосе, Рой подавит её менее чем за сутки.

— У атакованных Роем планет не было на орбитах сети ракетно-артиллерийских мониторов, — возразил министр военной промышленности, чье министерство в свое время пролоббировало этот сомнительный, на взгляд Крайтона, проект.

— Мониторы ни разу не бывали в реальном бою, и их эффективность вызывает вопросы, — жестко ответил Шагрин. — Я бы не рассчитывал, что этот фактор может существенно изменить ход сражения. Подарить нам несколько дополнительных часов жизни — возможно. А остановить корабли Роя — однозначно нет.

— Мне кажется, мы обсуждаем не совсем то, что следовало бы, — негромко произнес генерал Хаген. — Поражение флота — это в любом случае смерть для всех нас. Даже если Рой не сможет преодолеть противоорбитальную оборону сразу, он сделает это через неделю или через месяц. Если враг построил один линкор, он построит и второй, а вот мы восстановить потерянный флот будем уже не в состоянии. Адмирал Крайтон, вы ведь сказали, что наши шансы сорок из ста, да и то если к Рою в ближайшее время не подойдет подкрепление, не так ли?

— Да, господин генерал. Вы всё правильно поняли.

— Скажите, адмирал, сколько и каких кораблей Роя в среднем прибывает в пространство Федерации каждые сутки?

— Настолько точными данными разведка флота не располагает, но примерно два-три легких крейсера и пять-семь эсминцев.

— То есть наши шансы на победу существенно снижаются каждый день?

— Именно так, подтвердил Крайтон.

— А еще с каждым днем нам будет всё труднее покинуть пространство Федерации, — добавил Шагрин. — Нужно либо решаться прямо сейчас, либо за нас всё решит Рой.

В кабинете установилась вязкая напряженная тишина. Все участники совещания прекрасно понимали, за кем будет последнее слово, и их взгляды скрестились на главе Федерации.

— Адмирал Крайтон, принимайте командование эскадрой проекта «Озирис», — поставил точку в обсуждении Рутковски. — Мы вылетаем ровно через сутки. Для Штаба флота и всех остальных служб наша эскадра — особый отряд, действующий под эгидой СБ. Официальная цель рейда — восстановление сети стационарных сканеров и доразведка противостоящих нам сил противника. Генерал Хаген, сколько созданная вами система прикрытия сможет поддерживать иллюзию, что мы всё еще находимся на Земле?

— От двадцати до тридцати часов. Дальше отсутствие личного контакта с высшими руководителями Федерации начнет вызывать у непосвященных всё больше вопросов. К тому же оптоэлектронные двойники, имитирующие наши ответы по каналам связи, не смогут со стопроцентной достоверностью воспроизводить поведение оригиналов, особенно в части принятия ключевых решений.

— Адмирал, нам хватит этого времени, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от Солнечной системы? — Рутковски перевел взгляд на Крайтона.

— Даже с запасом, господин президент, — без колебаний ответил командующий эскадрой. — Для проекта «Озирис» были специально отобраны только самые быстрые корабли флота. Даже транспорты прошли необходимую модернизацию и теперь вполне соответствуют этому критерию.

— В таком случае обратный отсчет пошел, — Рутковски поднялся, давая присутствующим понять, что совещание окончено. — Генерал Хаген, оповестите всех участников проекта о времени старта и особо укажите, что ждать мы никого не станем.

* * *

Генерал Аббас хорошо понимал, что по сути Федерации больше нет. Сеть межзвездной связи ещё работала, и это, пожалуй, последнее, что пока хоть как-то объединяло человечество. Рой не скрывал своих намерений. Стационарные сканеры и корабли-разведчики ещё выполняли свои функции, и информация о том, что враг собирает у границ центральных миров огромный флот, исправно поступала в Солнечную систему, по дороге умудряясь утекать в федеральную инфосеть, что, естественно, только усугубляло панику в брошенных на произвол судьбы колониях.

Такие стабильные и хорошо отлаженные механизмы, как армия и флот подвергались разлагающему действию надвигающегося хаоса медленнее, чем гражданские службы. Приказы всё еще отдавались и выполнялись, снабжение войск и эскадр не прекращалось, но работало всё это уже как-то по инерции, всё чаще давая странные сбои, объяснить которые можно было лишь быстро нарастающим бардаком буквально во всех властных структурах на глазах распадающегося государства.

Отдельная десантная армия Аббаса казалась неким островком стабильности в море окружающей паники. Наверное, какой-то порядок ещё существовал в Солнечной системе, но за её пределами всё больше устанавливался классический закон джунглей — каждый сам за себя.

Аббас понимал, что ему остается только ждать. Сигнал Марку Ричу он отправил, но ответа пока не получил, а в высших штабах Федерации о нём будто забыли. Последнее внятное распоряжение, пришедшее с Земли, касалось отряда кораблей, прикрывавших главную базу формируемой армии, расположенную на крупном спутнике Крюгера-6. Легкие крейсера и эсминцы срочно отозвали в Солнечную систему, оставив Аббасу только восемь десантных транспортов и пять корветов второго поколения.

Почти весь личный состав и техника уже находились на базе, и генерал продолжал заниматься тем, чем и должен был в соответствии с уставом и своей новой должностью — формированием частей и подразделений, организацией боевой подготовки, проверкой состояния вооружения и военной техники и вопросами материально-технического обеспечения вверенных ему войск. На фоне творившегося вокруг развала всего и вся это хладнокровное следование букве последнего полученного приказа выглядело дико, но постепенно заражало подчиненных. У психологов такое поведение принято называть смещенной активностью, а на армейском языке оно звучит куда проще: «Не знаешь, что делать — действуй по Уставу». Пока командиры отдают четкие и понятные приказы, а подчиненные плотно заняты их выполнением, армия сохраняет иммунитет к самой опасной для неё болезни — панике. Генерал Аббас сам не знал, чего он ждет, но что бы ни случилось, он собирался сохранить боеспособность своих войск.

Пассивность командования выглядела очень странно. Аббас полагал, что его армию перебросят в Солнечную систему, но этого так и не случилось. Возможно, там и без них хватало наземных войск, но, неплохо зная президента, генерал был очень удивлен, что для усиления своей защиты Рутковски не стал использовать столь крупное и мобильное