Цианид по-турецки (сборник) - Мишель Александр

— Он к вам всегда несправедлив, и как вы его терпите? — комиссар явно шутил, поэтому я не стала отвечать и только вздохнула.

— Не уверена, что это даст результат, но я попробую обратиться к нему за помощью, просто нам сейчас нужна, пусть и бесполезная, но свежая мысль, мы слишком увязли в этом деле, — решительно заявила я и взяла свой телефон.

— Детективное агентство, — строго произнес Ари, хотя видел, что звоню я.

— Послушай, — начала я без всякого вступления, — представь, что тебе нужно спрятать важный документ, но так, чтобы ты всегда имел возможность до него добраться, как бы ты поступил?

— Я бы хранил его в банковском сейфе, — ответил мой секретарь не высказав никакого удивления и не задав ни одного вопроса.

— А если бы у тебя не было сейфа в банке?

— Тогда отдал бы на хранение самому неприметному из своих друзей, или своему психоаналитику, или и его у меня нет?

— Есть! Конечно есть! Спасибо, Ари, ты мне очень помог!

— Надеюсь, это выльется не только в спасибо?

— Все в твоей власти!

— О Кей, я подумаю.

— А ведь точно, он мог ее отнести доктору Виртону, — подхватила я мысль, высказанную только что Ари.

— Но ведь вы с этим доктором разговаривали, — возразил комиссар, — он не сказал вам ни о какой коробке.

— Но я ведь его об этом и не спрашивала.

— Это верно, но он не мог не понимать, как в этом деле важна каждая деталь.

— Когда я закончила разговор с ним, у меня осталось чувство, что он хотел еще что-то сказать, даже делал намеки, но не стал откровенничать, я даже могу представить, почему. Но зачем нам гадать, если можно просто спросить?

— А вы уверены, что вам ответят, причем, ответят правду?

— А что вы хотите предложить? Ордер на обыск?

— Кто нам его даст? — комиссар усмехнулся, — или мне сослаться на вашего секретаря?

— Тогда остается положиться на здравый смысл доктора.

— Вам виднее. Поедите к нему, или спросите по телефону?

— Позвоню по телефону и договорюсь о встрече.

Доктор Виртон на сей раз легко согласился назначить мне встречу в своем кабинете. Мне даже показалось, что это было ему в удовольствие, по крайней мере, любопытно.

— Я был уверен, что нам с вами еще предстоит встретиться, — так он начал наш разговор, если не считать приветствий.

— Ну, у вас такая профессия, что вам несложно быть прозорливым, — улыбнулась я.

— Итак, у вас появились новые вопросы?

— Всего один, но очень важный.

— Постараюсь ответить на него, если вы не потребуете от меня невозможного.

— Скажите, доктор, Питер Боулд ничего не оставлял вам на хранение?

Быть может, я и не должна была вот так сразу задавать этот вопрос, возможно, это был риск, но я действовала интуитивно и, как оказалось, правильно.

— Что вы имеете в виду? — спросил Сайлас Виртон и внимательно посмотрел на меня.

— Я имею в виду, — я тоже задержала свой взгляд на лице доктора, — большую жестяную коробку из-под печенья.

— Ну, раз вы спросили именно так, очевидно вам я и должен ее передать.

Виртон встал, подошел к небольшому сейфу в углу его просторного кабинета, открыл его и вытащил оттуда ту самую, таинственную коробку. Она действительно была довольно большой. Сейчас в таких печенье уже не продают.

— Почему вы не сказали мне о ней тогда, когда мы с вами встречались в первый раз? — поинтересовалась я, хотя понимала, что причина была, и я буду вынуждена признать ее приемлемой.

— А разве вы меня об этом спрашивали? — я понимала, что этот вопрос носил промежуточный характер.

— Нет, я не спрашивала, у вас ли она хранится, но вы же не могли не понимать, что нам это важно знать.

— Что бы я ни понимал, есть еще слово, которое я дал своему пациенту, его смерть, так я считаю, ни в коей мере не является причиной, по которой я мог бы нарушить это слово.

— Но сейчас вы его все-таки нарушили, — возразила я.

— Нет.

— Тогда, может, вы объясните мне, что именно вы пообещали Питеру, или точнее, о чем он вас просил?

— Да, я все вам сейчас объясню. Питер пришел ко мне примерно неделю назад и принес эту коробку. Он сказал, что в ней хранится нечто очень важное, но только для него. Хотя, возможно, это важно еще для кое-кого. Ни имени, ни каких-либо примет этого человека он не назвал. Но сказал, что очень просит принять на хранение этот предмет и хранить его у себя до тех пор, пока он не придет за ним, или не придет кто-то, кто попросит отдать ему именно эту коробку. Поэтому я ничего не нарушил, вы ведь точно мне сказали, что вам нужно. Хотя я понимаю, что это просто ирония случайного совпадения событий, мой пациент явно имел в виду не вас.

— Да, весьма грустная ирония. Но, возможно, содержание этой коробки поможет нам найти убийцу Питера Боулда.

— Что ж, желаю вам удачи.

— Я в вас не сомневался ни единого мгновения, — заявил комиссар, когда пресловутая коробка оказалась на его рабочем столе, — вы ведь тоже знали, что и где искать? Не правда ли?

— Нет, я подумала об этом варианте только с подачи Ари, — честно призналась я, — хотя могла бы и сама догадаться. Не так уж много было у Питера знакомых, которым он решился бы доверить свою судьбу, а уж были ли у него друзья? Очень сомневаюсь.

— Странно, что он не поделился с Санти, пожалуй, не было человека, который бы относился к нему с большей симпатией, — высказал свое удивление Эрик Катлер.

— К Санти он относился так, как обычно ставшие взрослыми дети относятся к постаревшим родителям, — возразила я, — Не думаю, что он даже держал в голове подобный вариант. Нет, если бы мои мозги работали как надо, я должна была бы давно догадаться, где, вернее всего, находится эта коробка. Но давайте, наконец, посмотрим, что там внутри.

Там, конечно же, были рукописи, роман «Человек с планеты Икс» и толстая старая тетрадь со стихами. Мы надеялись найти еще какое-нибудь письмо, или на худой конец записку, но ничего подобного не оказалось. Кроме рукописей, мы увидели лишь очень старый выпуск газеты «Осколки», эта газета была закрыта лет десять назад по решению суда, после скандала с фотографиями, опубликованными там и ставшими причиной трагедии в семье премьер-министра. Что бы это могло значить? Версия, которая лежала буквально на поверхности была озвучена комиссаром.

— Единственное, что приходит в голову, — задумчиво произнес он, рассматривая старую газету, — это возможность наличия в этой газетенке материалов, компрометирующих кого-то из нынешнего руководства издательства «Коррида», в этом случае мы получаем и приличный мотив для убийства Боулда.

— Во всяком случае, эту версию стоит проверить, — согласилась я.

— Для этого нам нужно сделать две вещи, — продолжил свои рассуждения комиссар, — нам нужно прочитать эту старую газету, это не назовешь приятным чтением, но это вполне выполнимо, однако, это действие будет совершенно бессмысленным, если мы не будем располагать сведениями о людях, которые сейчас руководят «Корридой». А эти сведения нам будет получить не так легко, как может показаться. Мы можем запросить только то, что есть в их кадровом управлении, а там вряд ли мы найдем интересующую нас информацию, может, Дэвид нам поможет?

— Нужно спросить у него самого, позвонить ему?

— Лишний вопрос, — усмехнулся комиссар.

Старые сплетни

Дэвида не пришлось долго ждать после нашего с ним разговора по телефону. Через час он уже сидел в кресле у комиссарского стола и просматривал старые сплетни, красовавшиеся на пожелтевших страницах одного из выпусков давно усопшей газеты «Осколки».

Мы ему не мешали. Комиссар молча приготовил кофе, которым мы наслаждались в тишине, если не брать в расчет шорох желтых страниц.

— Неужели кто-то покупал это, с позволения сказать, издание? — наконец, подал голос мой друг, — но я не нашел ни одного материала, который хоть как-то можно было бы связать с кем-нибудь из сотрудников «Корриды» В это издательство не принимают на работу кого попало. Боюсь, что ваша версия не пройдет.

— Ты хочешь сказать, что эта газета попала в коробку случайно? — спросила я с сомнением в голосе.

— Я не хочу ничего утверждать, кроме того, что уже очевидно. Нет на этих страницах ни одного материала, которым можно было бы хоть как-то шантажировать кого-то из сотрудников «Корриды». Тем более, что шантажировать имело смысл только тех, кто хоть что-то мог решить по изданию конкретной книги, то есть, список не так уж велик.

— А действительно, кто в издательстве мог принять такое решение?

— Предложить к изданию тот, или иной текст, разумеется, мог главный редактор Дэйв Селдон, но принять решение, мог только совет во главе с Бобби Стамом, причем его слово составляет примерно 90 % этого решения, ответил Дэвид.