Ангелина – женщина медовая - Ольга Лазорева

– Хорошо, я поняла, – закивала Ангелина.

– Вот и ладно! – улыбнулся он и отправился к своему сарайчику.

Ангелина пришла к Наталье, осторожно постучала и заглянула внутрь. Та сидела на топчане и грызла морковь. Увидев Ангелину, заулыбалась.

– Хорошо сходили? – спросила она. – Водицу принесли?

– Знаешь, мы что-то заплутали, – ответила Ангелина, садясь рядом с ней на топчан, – ушли совсем в другую сторону. Игнат устал, мы посидели немного в лесу и вернулись. А уж к источнику тогда завтра пойдем.

– Ну и ладно, – заулыбалась она. – Завтра и я смогу с вами прогуляться.

Ангелина улыбнулась в ответ. Она хотела сказать, что решила на днях уехать в город, но отчего-то промолчала.

– Морковки хочешь? – спросила Наталья. – Я тут начистила целую тарелку. Можешь в мед макать. Очень вкусно!

– Спасибо, – задумчиво ответила та и взяла крупную длинную морковь с тарелочки.

– А я вот в город собралась, – заявила Наталья. – Помнишь, Эдик говорил, что поедет. Вот хочу с ним напроситься. А то через болото тяжело все-таки.

– Да? – явно обрадовалась Ангелина. – И я с тобой!

– А тебе зачем? – с подозрением осведомилась Наталья.

– А тебе? – засмеялась Ангелина.

– Дело у меня важное, – ответила та. – Вчера вот ты не ходила на собрание, а Микола много интересных вещей говорил. И рассказывал он о видении, которое посетило нашего Великого Пасечника.

– Да? – скептически заметила Ангелина. – А чего же тогда сам Великий вам о нем не поведал?

– Скромный он, ты же знаешь, – ответила Наталья. – Весь в себе, в своих мыслях. Хорошо, Миколушка при нем!

– Так что за видение-то?

– Сидел Великий возле источника нашего святого и видел, как из воды дева вышла. И была она лицом как наша Богородица. И лицо все светилось. И сказала ему дева, что зима эта лютой будет, что жаль ей божьих пчелок, что явилась она предупредить о невиданных морозах, надвигающихся на нас. Великий поблагодарил ее за предупреждение. Она его просила позаботиться не только о божьих пчелках, но и по возможности обо всех лесных обитателях.

– Это как? – невольно рассмеялась Ангелина. – Шубы и валенки им пошить, а потом отлавливать и надевать?

– Не смешно, голубушка, – ответила та. – Кормушки сделать по нашему лесу и для птиц, и для зверей, укрытия какие-нибудь небольшие соорудить да сена туда натаскать.

– Ну-ну, – усмехнулась Ангелина, – а о выселках речи не шло?

– Микола сказал, что верхнее поселение должно будет приютить нас у себя в домах, – сообщила Наталья. – Но, знаешь, так неприятно было, потому что верхние сразу стали возмущаться и отказываться.

– Это понятно! Кому охота к себе посторонних пускать? – заметила Ангелина.

– Тогда Микола предложил нам объединиться, продать, что у кого имеется, и построить дома. Верхние сразу обрадовались и сказали, что помогут в кратчайшие сроки соорудить нам приличные жилища.

– Не пойму, зачем деньги? – удивилась Ангелина. – Лес кругом, вали деревья и строй.

– Так-то оно так, – вздохнула Наталья, – но ведь еще очень много нужно подсобных материалов. Микола сказал, что все вырученные деньги ему сдавать. А он уже распорядится нам на благо. И к зиме мы все с домами будем.

«Да, уж он-то распорядится! – подумала Ангелина. – Кто бы сомневался! Первым делом себе карманы набьет».

– Вот я и решила продать свою квартиру, – сказала Наталья.

И Ангелина буквально потеряла дар речи. Наталья глянула на нее торжествующе, ее лицо сияло, словно она гордилась тем, что способна на такое.

– Ты с ума сошла! – искренне возмутилась Ангелина. – Если даже ты и решила провести в «Медунице» остаток жизни, то о дочери ты подумала? Лиза такая замечательная девушка!

– Микола всегда говорит, что мы приходим в этот мир одни и уходим одни, – важно проговорила Наталья, – что душа по сути своей одинока, что все связи земные есть грязь, все привязанности приносят лишь боль, что нужно освободить душу от этих пут. Только тогда мы будем спокойны и счастливы. И сразу услышим пение ангелов.

– О господи! – пробормотала Ангелина. – Бред-то какой!

– И не переубеждай меня! – упрямо сказала Наталья. – Я так решила! Помогут построить мне домик, а все, что останется, отдам в «общий улей». А к себе Игната возьму. У него денег даже на одежду нет. Пусть уж со мной свой век доживает.

– Но Лиза! – возмутилась Ангелина. – Зачем ты ее лишаешь квартиры?!

– А что Лиза? – пожала плечами та. – Девка она у меня молодая, здоровая, умная. Выскочит замуж за того же Рому – и поминай как звали. Нужна я тогда ей буду?! Твоя-то Иринка, ты сама рассказывала, уехала бог знает куда с мужем. Много она сейчас о тебе думает? Да она, я не сомневаюсь, и знать не знает, в какой мать беде оказалась! Хорошо, мы с тобой встретились. А так бы где ты сейчас была?

– Где-где, – сухо произнесла Ангелина, – в деревню бы свою уехала.

– И что там?! Со старухами сидеть да жалость их выносить, да клеймо брошенной жены носить? Ох, и счастье на старости лет!

– А тут что?! – усмехнулась Ангелина.

– Как что?! – воскликнула Наталья и соскочила с топчана. – Жизнь святая и безгрешная, покой, гармония и здоровье. Разве мало?

– Каждому свое, – пробормотала Ангелина. – Ладно, пойду я к себе. Но ты знай, что я хочу тоже в город уехать.

– Да тебе-то зачем, не пойму? И надолго ты собралась? – спросила Наталья.

– Не знаю, – уклончиво ответила Ангелина. – Кое-что хочу из одежды купить. А то зима скоро, да и деньги с карточки снять.

– В «общий улей» понесешь? – явно обрадовалась Наталья. – Это конечно! Надо на зиму устраиваться. Я вот думаю, может, нам с тобой в складчину один дом на двоих строить? Ну и Игнат с нами.

– Посмотрим, – сказала Ангелина.

Она видела, что Наталья действительно словно одурманена, ничего вокруг не видит и убеждать ее в чем-либо было сейчас бесполезно и даже опасно. Она могла воспрепятствовать ее отъезду, если бы только заподозрила, что Ангелина решила навсегда покинуть «Медуницу».

В день отъезда они встали очень рано, еще солнце не поднялось. Как назло, погода испортилась. Подул сильный северный ветер и унес последние остатки тепла. Ангелина мерзла в своей тонкой ветровке. И даже свитер, который она надела под низ, не спасал. С Игнатом она попрощалась накануне. Он долго смотрел ей в глаза, потом перекрестил ее, вздохнул и сказал, что навряд ли они еще свидятся.

– Ну что ты, Игнатушка! – запротестовала Ангелина. – Конечно, еще увидимся!

– Так ты ить насовсем хочешь отсюдова уйти, – понизив голос, сказал он. – Я ведь вижу! Говорить только не хочешь! Оно и правильно! Наталья наша совсем ополоумела! Ей лучше не знать! Ты уж не забывай меня, касатушка, в своих молитвах!