Фортунат - Александр Евгеньевич Сухов

— Воронцов, знаете, куда идти или нужен сопровождающий?

— Впервые здесь, ваше благородие, боюсь заблудиться, так что пусть лучше меня кто-нибудь препроводит, куда следует.

— Сазонов! — громко гаркнул капитан, — На выход!

На громкий начальственный рык из караульного помещения выскочил молоденький парнишка в чине гвардейского ефрейтора.

— Чего изволите, вашбродь?

— Сопроводи господина Воронцова Андрея Драгомировича ко дворцу Его Величества.

— Слушаюсь, вашбродь! — вытянулся в струнку ефрейтор, после чего обратился ко мне: — Извольте проследовать за мной, милсдарь.

На фоне многочисленных златоглавых церквей и расписных теремов царский дворец ничуть не выбивался из общей картины. Итальянец, спроектировавший и построивший его был поистине гениальным архитектором, ему удалось гармонично вписать, казалось бы, абсолютно чуждую русскому духу трехэтажную громаду, напоминающую своей монументальностью венецианский Дворец Дожей, в существовавший ранее комплекс зданий.

Большой домик. Жить в таком неуютно, но гостей принимать самое то — места завались. По розоватому граниту дворцовой площади туда-сюда деловито снуют дотошные голуби, воркуют выклянчивая подношения у проходящих, да еще заняться любовью пытаются, и мороз им нипочем — похоже, неплохо их тут кормят. Пришлось отправить птицам легкий ментальный посыл, чтобы держались подальше и ненароком не обгадили штаны, пальто или шляпу. Не хватало явиться во дворец с характерной птичьей меткой.

В парадном меня буквально передали из рук в руки какому-то чопорному седовласому мужчине пожилого возраста в богато расшитой ливрее. Мое пальто вместе с шарфом, шляпой и перчатками куда-то унесли. Самому мне было велено следовать за дворецким. Пока топали широкими светлыми коридорами, я по привычке сканировал в пассивном режиме окружающую обстановку. Ничего необычного не выявил — много людей, в основном обслуживающий персонал. В одном из помещений отметил приличное скопление народа, не имеющего отношения к здешней обслуге. Похоже именно туда меня и ведут.

Мои предположения полностью подтвердились. Через пару минут мы оказались в огромном зале, освещенном помимо солнечного света, проникавшего через высокие во всю стену стрельчатые окна, еще и многочисленными магическими светильниками, размещенными под потоком и на стенах. Ну что сказать, кругом лепнина, шпон из ценных пород деревьев, позолота, аж в глазах зарябило от всего этого великолепия. Однако это еще не все, я едва не ослеп от золота погон и брызжущих острыми лучиками света усыпанных драгоценными камнями орденов и женских украшений.

Бли-и-ин! Вот уж где ярмарка тщеславия. Ладно мужики, им полагается надевать ордена на подобные мероприятия. Дамы будто с ума посходили в стремлении перещеголять друг друга блеском драгоценностей. Килограммы золота и самоцветов на каждой. Как только спина не гнется и ноги не подкашиваются от такой-то тяжести? Откровенно говоря, мне стало как-то неловко со своей солдатской медалью на груди и алмазной заколкой на галстуке, приобретенной по совету все того же ушлого «французского» портного у одного его «доброго знакомого и крайне приятного человека». Приобретение обошлось мне в двести рублей. Я даже сомневался, не переборщил ли с украшательством. Однако при виде расфуфыренной толпы все мои сомнения рассеялись как летний утренний туман после восхода солнца и сам себе я показался серым воробышком, затесавшимся по какому-то недоразумению в стаю попугаев. Благо одет по гражданке, в скромном мундире прапорщика, я здесь и вовсе был бы, как не в своей тарелке.

Сопровождающий отвел меня едва ли не в самый дальний конец зала, приказал ждать здесь и никуда не отходить, после чего удалился. Чего или кого ждать, не объяснил. Немного царапнуло, что место для меня отвели на самой галерке. Впрочем с высоты роста и выдающейся остроте зрения было все отлично видно из отведенного мне угла. Смотреть пока было особо не на что.

Это я зажат рамками указаний дворецкого, а окружавшая меня толпа народа чувствует себя в этом месте как рыба в воде. Фланируют по залу. Мужчины пожимают друг другу руки, целуют ручки знакомым женщинам, о чем-то беседуют негромко. Дамы имитируют между собой поцелуи и так же о чем-то негромко судачат. В результате в зале царил равномерный гул, будто я очутился внутри пчелиного улья.

Попытался прислушаться к разговорам мужчин, поначалу ничего интересного для себя не узнал. Говорили о всякой ерунде: охота, карточные игры, лошадиные бега, недавно открытое приятное заведение какой-то мадам Кохто и так далее в том же духе.

В какой-то момент мне повезло уловить среди всей этой белиберды одно знакомое имя. Неизвестный мужчина возрастом за пятьдесят в шитом золотом мундире и погонах генерал-лейтенанта с печальным видом произнес, обращаясь к человеку в статском:

— К великому нашему сожалению, Константин Николаевич, следствие по делу Орловых зашло в тупик. Кто устранил патриарха рода выяснить нашей службе так и не удалось, пропавший Виктор также до сих пор не найден, несмотря на все ухищрения лучших одаренных империи. Готов признать полную собственную профессиональную несостоятельность и подать прошение об отставке.

— Вы Анатолий Велизарьевич, особливо не расстраивайтесь, Его Императорское Величество вовсе не собирается обвинять вас и ваших людей в некомпетентности. Более того, насколько мне известно, вас сюда не казнить, а награждать пригласили. Все-таки, несмотря на события с родом Орловых, с задачей по охране общественного порядка в столице вы справляетесь отменно.

Ух ты! А не сам ли это Морозов-Антокольский? Присмотрелся повнимательнее. Точно, Канцлер Империи, занимающий этот высокий пост на протяжении вот уже двух десятилетий. Злые языки называют его за глаза Кощей-Антокольский. А насчет Виктора Орлова, может быть, через годик, после того, как изрядно взбаламученный астральный фон на месте погребения устаканится, обнаружат по магическим маякам, кои без угрозы его гибели удалить не получилось. Ну найдут обглоданный червями скелет, даже сообразят, что тот оказался в гробу под землей на глубине двух метров именно еще живым. Слухи пойдут всякие про мифического народного мстителя, ибо всем известна наглость Орлова-младшего и его вспыльчивый нрав. Я надеюсь, что какой-нибудь высокородный охламон, узнав об этом случае, трижды подумает, перед тем, как поднять руку на простолюдина, а вдруг рядом окажется неуловимый «Зорро», возьмет, да прикопает по-тихому.

Так, имя забавное промелькнуло — Анатолий Велизарьевич… Анатолий Велизарьевич… вроде бы, на слуху, но вспомнить не могу, кем именно является этот самый Анатолий Велизарьевич… Ба! Тут меня как поленом по башке, Так это же сам начальник Четвертого Управления Тайной Службы Его Императорского Величества по городу Суздаль Самохин Анатолий Велизариевич. Можно сказать,