Женское счастье - Елена Рахманова

Кого-кого, а его подруги меньше всего ожидали тут увидеть и, как по команде, сделали каменные лица. Зато непосвященные в суть происходящего в семействе Кругловых старушки кинулись Володьке навстречу, буквально светясь от счастья. Здесь испокон веков были рады любому гостю. Ну, за некоторым исключением, пожалуй…

Пока Володька давал объяснения по поводу своего парадного внешнего вида и букета, пока отбивался от настойчивых приглашений выпить чаю, Людмила с демонстративным видом удалилась в беседку. Приятельницы заняли позицию неподалеку, чтобы в нужный момент прийти на выручку.

– Люд, ты соображаешь, что творишь? – спросил Владимир, наконец добравшись до вожделенной беседки и жены. – Я же чуть с ума не сошел, разыскивая тебя. Хорошо хоть твоя заместительница сегодня утром вспомнила, что ты вроде бы сюда рванула…

«И как это я проговорилась? – сокрушенно подумала Людмила. – Пусть бы подольше помаялся, кобель проклятый!»

– Я сразу понял: что-то случилось у твоей подруги, причем настолько серьезное, что ты напрочь забыла про сегодняшнюю свадьбу. Но, судя по старушкам, все обошлось. Я прав?

Людмила отделалась кивком. И ее муж облегченно перевел дыхание:

– Слава богу. А по поводу Викулиной свадьбы ты не волнуйся, я обо всем позаботился…

«Какая пакость – эта его откровенность! Он твердо уверен, что мне ничего не известно, и думает лишь о благе этой версты коломенской!» – подумала Людмила. Дальше таить в душе обиду не оставалось сил, и она сдержанно-высокомерно произнесла:

– Я необыкновенно рада, что у твоей, – Людмила интонационно выделила последнее слово, – Викули такой заботливый папочка… – Людмила выдержала паузу и спросила, взглянув на мужа в упор: – Или, лучше сказать, хахаль?

– Ты что несешь, Людка? – Володька вытаращился на нее, как раввин на некошерную пищу. – Какой хахаль? Чей хахаль?

Она поднялась с видом королевы, слово которой не может быть подвергнуто сомнению. Даже при своем небольшом росте в этот момент Людмила выглядела весьма впечатляюще.

– Мне все известно, и я не намерена дольше терпеть! – заявила она.

Казалось, Володьку сейчас кондрашка хватит. Лысина его взмокла, от лица отхлынула кровь.

– Ради бога, объясни, что происходит? – взмолился он, всем своим видом демонстрируя полнейшую растерянность.

– А ты не знаешь? – с улыбкой крокодилицы произнесла его жена.

– Чем хочешь клянусь – не знаю!

Людмила поняла, что терпение ее на исходе и она за себя не отвечает, посему решила одним махом положить конец затянувшемуся представлению.

– Зато я знаю, – усмехнулась она, – что ты спишь с этой Викулей.

Володьку словно обухом по голове огрели. Он даже чуть было не сполз со скамьи на пол.

– Где? – тупо спросил он.

– Точно не скажу, поскольку свечку не держала, но полагаю, что в твоем кабинете, на диване. Или на ковре, или на столе, или… – Людмила поняла, что заводится, и усилием воли взяла себя в руки. – Словом, на свадьбу своей пассии отправляйся один, а после мы с тобой серьезно поговорим, – уже сдержаннее добавила она.

И тут случилось непредсказуемое: Володька вдруг осатанел. Глаза его налились кровью, руки задрожали. Он выпрямился во весь своей рост и шагнул к жене.

Подруги в кустах бузины приняли низкий старт, чтобы, не теряя ни секунды, броситься на помощь Людмиле, как только потребуется.

– Ты мать моих детей, – возопил он голосом главного героя из всем известной «Бриллиантовой руки», – и могла подумать такое: я тебе изменяю!

Людмила выслушала его тираду не дрогнув.

– Во-первых, у нас с тобой только один ребенок, дочь, если помнишь, и мог бы подумать, как бедная девочка отнесется к твоим похождениям, прежде чем заводить любовницу. А во-вторых, мне нечего думать, я все знаю наверняка… Валька Сухотина из вашей бухгалтерии мне давно все рассказала.

– Что все, позволь узнать, – не сдавался Володька. Он выпятил грудь колесом и сверкал глазами не хуже жены, так что подруги в кустах им невольно залюбовались.

– Хоть и с лысиной, а еще очень даже ничего, – прошептала Ирина. – Смотри, у него даже профиль появился. Орел, а не мужчина.

– Тише ты, не мешай слушать дальше, – шикнула на нее Татьяна, – а то не поймем, когда наш выход.

Володька тем временем шагнул к жене и свирепо произнес:

– Ну!

– А то… то, что уже слышал! – ответила Людмила. – Я повторять два раза не собираюсь!

Оба замерли друг перед другом. Казалось, еще мгновение – и или она влепит ему пощечину, или он схватит ее за горло.

Однако не произошло ни того ни другого. Супругов словно вымотала предыдущая перепалка, и они вдруг обессиленно опустились на скамейки друг против друга. Теперь их разделял шаткий деревянный столик.

– Эта Сухотина уже не раз ко мне подкатывала, когда благоверный от нее ушел, – усталым голосом произнес Володька. – Твой муж, Люда, еще очень даже может нравиться женщинам…

Глаза Людмилы снова сверкнули, но он спокойно продолжил, обезоружив ее тихим доверительным тоном:

– А по вечерам я засиживался именно из-за того, что Викули как раз со мной и не было…

– Как не было? А где же она тогда была? – язвительно поинтересовалась Людмила, по-прежнему вся в образе разгневанной добродетели.

– Чего не знаю, того не знаю. – Володька даже руками развел для вящей убедительности. – Но в более симпатичном месте, чем мой рабочий кабинет, это уж точно. – И, не желая тянуть кота за хвост, сказал: – Роман она крутила со своим парнем, за которого сегодня выходит замуж, вот мне и приходилось за нее ее работу делать.

– Зачем? – недоуменно произнесла его супруга.

– Нас с тобой в молодости вспомнил, нашу Аньку, как она между своим Лешкой, институтом и работой разрывалась…

– И все? – требовательно вопросила Людмила.

– И все, – просто ответил муж. – А иначе разве я принял бы ее приглашение на свадьбу, да тебя еще с собой потащил бы?..

Людмила подумала, подумала и решила, что не может с ним не согласиться. Но тогда… но тогда, как она вся взлохмаченная и растрепанная явится на торжество?

– Господи, что же делать? – возопила она, и Ирина с Татьяной вмиг оказались подле нее, демонстрируя готовность костьми лечь ради близкой подруги.

Но та неосознанно – или, напротив, вполне осознанно – бросилась на шею супруга и принялась орошать его пиджак слезами.

Проникшись ее отчаянием, Володька тут же забыл обвинения в неверности и стал утешать жену.

– Ну-ну, будет, все уже позади, милая, – приговаривал он, гладя ее по спине.

– Правда позади? – спросила она наконец и подняла на мужа глаза, в которых прозрачными хрусталиками еще блестели слезы.