Война ордена - Бен Каунтер

Сарпедон слишком хорошо их подготовил. Любой другой враг уже бежал бы в панике. Но только не мятежные Испивающие Души.

Командор видел перед собой стену — темное пятно, проступающее сквозь серую завесу оседающей пыли. Ворота были полностью снесены с петель, массивные ржавые створки лежали искореженными на растрескавшемся роккрите. Укрепления над ними также были уничтожены и, осыпавшись вниз, образовали груду обломков в проходе. На нее уже взбирались закованные в броню фигуры, готовящиеся принять бой.

На одном из предателей, сжимающем в руках двуручный силовой меч, Сарпедон разглядел высокий воротник-эгиду. Это был библиарий, один из братьев-псайкеров, человек, прошедший с Сарпедоном путь от ранних битв на Квиксиан Обскура к Войне Ордена.

Сарпедон выбежал на открытое пространство.

— Греск! — крикнул он.

Библиарий посмотрел на него и поднял руку, призывая не стрелять остальных предателей, уже готовых открыть огонь из-за развалин укреплений.

— Командор! — отозвался Греск. — Хотя ты и не можешь больше назвать меня братом, но мы все-таки Испивающие Души. И у нас есть обязательства друг перед другом. Мне вовсе не хочется, чтобы ты погиб здесь. Ты все еще можешь отступиться, и это сражение не понадобится.

— Греск, ты прекрасно понимаешь, что я не могу на это пойти, — ответил Сарпедон. Вокруг него уже занимали позиции верные ему Испивающие Души, окружая груду обломков, выискивая противника за роккритовыми плитами и в воронках от взрывов. — Так или иначе, но все закончится здесь. Однако ты прав, у тебя есть обязательства. Обязательства объяснить почему.

— Это началось уже давно, — сказал Греск. В жутковатом затишье среди боя его голос звучал словно громовые раскаты. — Еще до того, как мы узнали, кто мы есть, до того, как был уничтожен Абраксас. Посмотри, куда ты завел нас. Мы торчим в этом Императором забытом мире, защищая Империум, который ты сам же и учил презирать. В Грейвенхолде нас едва не погубили наши собственные братья. Мы с трудом смогли совладать с проклятием Абраксаса, а на Стратикс Люмина до нас почти добралась Инквизиция. Твои приказы ведут нас к самоуничтожению. Нам не уцелеть, если ты останешься у власти. И мы отбираем ее у тебя так, как ты сам вырвал ее из рук Горголеона.

— Мы? Под «мы» ты подразумеваешь Евмена, — произнес Сарпедон.

— Евмен сумел сплотить скаутов прямо у тебя под носом. После того, что случилось в Грейвенхолде, он заслужил доверием всех новобранцев. Он талантливый человек и руководит нами так, словно был рожден для этого. Он побил тебя на глазах всего ордена. И те, кто присягнул ему, просто встали на сторону победителя.

Вокруг двух библиариев снова нарастало напряжение. Один знак, одно слово — и оба войска устроят друг другу кровавую баню, сойдясь в рукопашной, — то, что лучше всего умели делать космические десантники. Сарпедон видел, как пальцы воинов медленно тянутся к спусковым крючкам и переключателям прыжковых ранцев. Люди ждали только сигнала. Греск был мастером Ускорения — ментального дара, позволяющего подхлестывать метаболизм союзников, давая тем возможность двигаться с удивительным проворством и ловкостью. В предстоящем сражении этот талант мог стать решающим.

— Я думал, что ты погиб, — сказал Сарпедон, — потому что и представить себе не мог, что ты примкнешь к этому сброду. У тебя все еще есть шанс отречься от этого безумия, пока мы еще не сцепились.

— Сарпедон, ты не понимаешь, — ответил Греск, и в его словах прозвучала искренняя горечь. — Мне бы не хотелось видеть, как ты умрешь, но Евмен жаждет твоей крови. Моей задачей было как можно дольше продержать тебя здесь. Заставить тебя штурмовать эти стены, удерживать оборону столько, сколько получится, только бы задержать тебя на достаточный срок. То, что случится потом, будет уже вовсе не сражением. Уходи. Ты понимаешь меня?

Сарпедон неожиданно осознал, куда завел своих людей. Выйдя под стены крепости, они лишились прикрытия плотного полога джунглей — Испивающие Души стояли посреди вырубки прямо под зеленовато-серым небом.

— «Сломанный хребет», — произнес Иктинос.

— Отступаем! Всем подразделениям! — приказал Сарпедон. — Уходим!

Испивающие Души не были привычны к приказам об отступлении. Не нашлось бы в Галактике такого космического десантника, который бы с легкостью согласился бежать с поля боя. Но Сарпедон все еще оставался магистром их ордена, и воины начали отходить, возвращаясь по изуродованному битвой пространству, расплескивая болотную грязь и перепрыгивая поваленные деревья. Командор оглянулся, чтобы увидеть, как Греск поворачивается к ним спиной и уходит обратно в крепость.

С неба ударило первое лазерное копье, глубоко войдя в землю там, где еще совсем недавно стоял Сарпедон. На него обрушилась волна раскаленного воздуха, и магистр едва сумел устоять на ногах, когда почва под ними заходила ходуном. Второй луч, яркий, словно само солнце, нашел свою цель, и командор увидел, как в сторону отлетает тело десантника, перерезанное пополам мощным лазером.

Бомбардировка, обрушенная на вырубку, просто изумляла своей мощью. Продолжай Испивающие Души штурмовать ворота, их бы всех развеяло в пыль. И даже несмотря на предупреждение Греска, слишком многие воины погибли, разорванные на части лазерными столпами, вырастающими перед крепостью.

— Капеллан! — Сарпедон силился перекричать грохот. — Сражение окончено! Отводи людей в джунгли!

— Так точно, командор, — ответил Иктинос.

Капеллан давно стал священным символом ордена, причем в некотором роде даже более важным, нежели магистр. Если Испивающие Души и были готовы сейчас за кем-то следовать, так это за ним.

Продолжая убегать по просеке, озаряемой пульсирующими лазерами, бьющими с зависшего на орбите «Сломанного хребта», Сарпедон неожиданно понял, что и сам уже давно подумывает поставить во главе ордена кого-нибудь более подходящего… того же Иктиноса например. В этом Греск был абсолютно прав: нынешний магистр чуть не привел Испивающих Души к гибели. Он и сам видел, что едва не уничтожил орден только потому, что был слеп, когда думал, будто знает истинный путь. И если он и в самом деле ошибался, а предатели были правы, то Сарпедон не заслуживал больше права командовать Испивающими Души.

— За Жиллимана, сына Императора! За отца-основателя!

Слова Мерчано эхом подхватили сотни Воющих Грифонов, собравшихся на просторной палубе Часовни Боевого Клича — величественного храма войны, использовавшегося экипажем «Лазурного когтя» в качестве площадки для инструктажа перед операциями. Пол здесь был украшен многочисленными военными трофеями — фрагментами брони ксеносов, осколками раздавленных черепов предателей, препарированными трупами тварей, — словно запаянными между предметными стеклами, отполированными за тысячелетия сапогами Воющих Грифонов до идеальной гладкости.

— Во имя клятвы и слова! Во имя чести, вселяющей страх в сердца! Воющие Грифоны, как должно поступить с обещаниями давно павших братьев?

— Сдержать их! — грянул дружный хор отрядов, рот, старших офицеров; и громче всех звучал голос самого Мерчано, гордый и возвышенный, словно у проповедника.

— Даже если это будет стоить нам жизни? — кричал он, одновременно подстегивая своих людей и оскорбляя их этим вызовом.

Неразборчивый рев, раздавшийся со всех сторон, был лучшим и единственно возможным ответом.

— А если вашим душам будет грозить гибель и тела ваши будут изломаны? Сдержите ли вы свои клятвы, о Воющие Грифоны, наследники Жиллимана?

Собравшиеся вновь разразились ревом, еще более громким и настойчивым. Стремление Воющих Грифонов к соблюдению древних обетов граничила с маниакальной одержимостью. Пламя, горевшее в сердцах космодесантников, отражалось и в их глазах. Лишь беспощадная дисциплина удерживала воинов от мятежей, от того, чтобы выместить всю кипящую в их жилах энергию в бессмысленном и беспощадном кровопролитии.

— Воющие Грифоны, пришла пора приносить обеты!

Капитан Дарион встал перед собравшимся войском, подняв меч как можно выше, чтобы все увидели его. Рядом возник сгорбленный писарь-сервитор, доставивший несколько чистых пергаментов и пару электроперьев, закрепленных в манипуляторах, торчащих из его пустых глазниц. Этот секретарь должен был зафиксировать все клятвы, принесенные Воющими Грифонами, в соответствии с традициями ордена поочередно подходившими к капитану. Каждое слово, данное здесь, считалось священным, и вернуться, не сдержав его, было большим позором. Порой космодесантники по нескольку лет, а то и десятилетий не могли воссоединиться со своими братьями, пытаясь выполнить обеты, данные перед битвой. Кое-кто до сих пор странствовал по Галактике, стремясь либо сдержать обещания, либо погибнуть.