Принцип Прохорова: рациональный алхимик - Владислав Дорофеев

С наступлением кризиса и падением электропотребления Михаил Прохоров, опираясь на мнение профильной экспертизы, принял решение сократить предполагаемый ввод 1 ГВт новых мощностей, а по ряду строящихся объектов перенести сроки ввода.

Все бы прошло тихо-мирно, но возмутился председатель правительства РФ Владимир Путин, раскритиковавший генерирующие компании, включая ТГК-4, за невыполнение ими инвестпрограмм по срокам и числу объектов и за непрофильное расходование 66 млрд руб. государственных инвестиций, выделенных на новые энергомощности.

В ответ Прохоров заявил публично, что инвесторы перенесли свои инвестпрограммы как по объективным причинам, в связи с падением спроса, так и по субъективным. СМИ следили за всем этим с глубоким любопытством, уж не «вызовут ли доктора» к Михаилу Прохорову после таких прилюдных замечаний премьеру.

Хотя «доктор» не пришел, на следующий день Прохоров сделал сухое заявление, в котором он признал отставание ТГК-4 от графика ввода новых мощностей, отметив хорошую информированность премьера о состоянии дел в энергетике. На этом шум вокруг инвестиций в электроэнергетике поутих.

За 2008–2009 г. ТГК-4 сократила реализацию электроэнергии на 18%, тепла – на 7%, выросли и долги потребителей перед ТГК-4 до 1,7 млрд руб. Но даже в тот период компания была прибыльна. К тому же проекты федерального значения были обеспечены бесперебойным поступлением государственных средств.

Хотя это, конечно, не тот уровень доходов, к которым Прохоров привык в «Норникеле».

На что же расчет? В чем цимес, как говорят в народе? Слово Прохорову.

«У нас есть четкое понимание, что энергетика будет расти бурными темпами, и стоимость этих активов увеличится с учетом роста стоимости 1 кВт до $1200–1500. Все, что можно сделать эффективным, будет переоценено. Станции ТГК-4 работают на газе, и у нас есть понятная программа, как повысить эффективность его использования на 30–35%, вырабатывая больше тепла и электроэнергии. Второе направление – строительство новых мощностей в рамках реализации инвестпрограммы, третье направление – внедрение топливных элементов. ТГК-4 будет для нас полигоном для внедрения новых установок и строительства новой инфраструктуры.

Есть несколько мировых экономических проблем, и одна из них – энергетическая проблема.

Это называют сегодня энергобезопасностью. “Азиатский мультипликатор” прибавляет к числу представителей среднего класса во всем мире 1% в год – это практически 30 млн человек, которым требуется энергия. Это будет определять развитие мировой экономики на протяжении как минимум следующих 20–25 лет, и она не готова к этому.

Именно здесь, на мой взгляд, будет прорыв. Какой будет энергетика будущего? Она будет сочетать в себе традиционную энергетику и так называемые новые источники энергии – ветер, солнце и водород. У традиционной энергетики две основные проблемы – регулирование пиков потребления энергии и проблема эффективного накопления энергии. Водородная энергетика должна их решить. Я абсолютно убежден в том, что здесь имеются условия для кратного роста стоимости бизнеса – вот я и буду его создавать. В конце концов, мне тоже хочется доказать, что и в нашей стране есть свои Биллы Гейтсы и Генри Форды, меня это сильно мотивирует.

Все принципиальные открытия в области водородной энергетики уже сделаны, сейчас идет процесс удешевления технологии. Ключевая проблема – электроды, изготовляемые из платины или палладия и составляющие 65% стоимости топливного элемента в водородной энергетике. Но каждый год себестоимость его снижается на 20–25%. Если сравнивать с веком интернета, то по водородной энергетике мы сейчас находимся в середине 90-х. Я имею в виду распределяемую энергию, а не, например, двигатели внутреннего сгорания или батарейки – в эти области мы заходить не планируем.

А в распределенной энергетике наша страна вполне может совершить прорыв. Инновационную экономику невозможно построить на песке, она должна на что-то опираться. Россия – энергетическая держава, и логично развивать инновации именно в этом направлении. Хочется создать компанию, которая будет сочетать традиционную энергетику и инновационную.

Я считаю, что здесь можно создать стоимость и новую экономику, которая является продолжением конкурентных преимуществ нашей страны» [59].

Аплодисменты. Занавес. Заслушаться можно. Точно, у Прохорова мышление главкома, стратег – вот его истинное назначение и профиль, ему тесно в рамках компании, оперативного буквоедского управления. Ему нужен не плацдарм, даже не фронт, а весь театр войны за счастливое будущее. Только в таком качестве Прохоров чувствует себя комфортно, ловит кураж.

Но это еще не все. Вот очень интересный пассаж Прохорова насчет водородной энергетики. Важный для понимания мотивации Прохорова в его страстном, даже безоглядном, врабатывании в инновационную экономику, миллиардных рублевых вложениях в новые технологии.

«Генерирующие активы мы будем сочетать в развитии с инсталляцией инфраструктуры водородной энергетики. Она еще дорогая, но я готов уже начать расстановку топливных элементов – их КПД достигает 90%, а любая газовая турбина дает всего лишь 50–55%.

Еще один важный момент – топливный элемент работает не только на водороде, но и на метане и дает такой же КПД. Водородная энергетика не придет сразу и немедленно. Для нее надо подготовить инфраструктуру. Поэтому нужен ресурс, чтобы дорогостоящие пока топливные элементы попадали в реальную жизнь.

Водородные технологии в перспективе займут до 20% мирового энергобаланса – именно эта часть и есть мощности для регулирования пиков потребления электроэнергии.

Мы собираемся делать продукт, который будет востребован не только в нашей стране, но и во всем мире. У нас уже есть уникальные разработки. Не просто лабораторные образцы, а действующие. Но их надо внедрять – на это необходимо потратить несколько лет…

Это может быть единственный проект (Развитие водородной энергетики. – Авт.), в котором я выступаю Дон Кихотом. И в некотором смысле сильно рискую. Там такие серьезные риски – интеллектуальные, страновые и прочие, что я реально считаю, что этот проект, хотя он и бизнесовый, можно вывести за скобки.

Первое, что я делаю, – строю принципиально новую систему управления. Там есть три элемента. Первый элемент – так называемый научный интегратор. Это новая форма, которая убивает технопарки. Вот технопарки – это фишка XX века. А мы сегодня работаем в XXI веке. Что такое технопарк? Это интеллектуальная мысль, лаборатории, промышленная установка и производство. Только вот этих четырех функций там сейчас быть не должно. Сейчас основой является научный системный интегратор. Именно он разрабатывает некоторый продукт и разбивает его на 20 составных частей. Это может быть группа буквально из 10–15 человек. К примеру, создаем водородную установку. Причем водородная установка не должна работать одна. Это должно быть в сочетании, например, с ветровой, солнечной энергией. Вот создали систему, она состоит из 20 элементов американской, японской, российской и других разработок. То есть возникает создание продукта на уровне постановки задачи. Выясняется, что из 20 элементов системы 15 нормальные, а пяти не хватает. Вот в эти пять направлений мы и начинаем вкладывать средства, подтягивая либо западные компании, либо российские. Им нужно закончить этот продукт. И системный интегратор говорит не о том, где это изобретается, а кто получает как девелопер максимальную маржу. При обычном строительстве получаешь 15%, а при правильно выбранном девелопменте можно и 200–300% получить! И совершенно не обязательно, что интегратор владеет всеми патентами и занимается производством. Вообще не так. Он создает продукт.