Ева (СИ) - Борунов Сергей

— Я уже пробовал. А это что? Хлеб? Эх, мы всё это можем намазать на инопланетный хлеб! — восторженно кричал Фёдор.

— Счастливый ты человек! Тебе лишь бы было, что на хлеб намазать! — посмеялся старик, и они продолжили завтрак из разноцветных паст и хлеба, испечённого жителями планеты Вуртру.

На полчаса они забыли обо всех проблемах и наслаждались удивительной возможностью позавтракать на неизвестной планете. Не переставая жевать и восхищаться невероятными вкусами, они обсуждали всё то, что узнали за вчерашний день, проведённый с Ивраоскарем, словно на экскурсии.

Для человека с Земли могло показаться, что жизнь здесь — сущий ад. Почти вся планета непригодна для существования. Она давным-давно превратилась в безжизненную пустыню, везде, кроме трёх больших городов.

Жители Джи-Малабао, города, куда землян забросило лихо, строили новые или восстанавливали разрушенные планеты, звёзды и иногда целые галактики. Только вот слово «строительство» здесь неприменимо ни для одного землянина. Эти самые «строители» понятия не имеют, где и что они строят. Их работа заключалась лишь в том, чтобы предоставлять свой мозг в аренду роботизированным системам. Те, в свою очередь, с помощью человеческого мозга получали неограниченные возможности, они создавали сложнейшие проекты за доли секунды, формировали целые галактики за несколько дней, и всё это за тысячи, миллионы световых лет вдалеке от «арендованного» мозга. Как такое было возможно, не понимал ни Петрович, ни, тем более, Фёдор, да и сам Ивраоскарь, наверняка не смог бы это объяснить.

Но «аренда мозга» — не единственная странность жизни местных людей. Они практически отказались от естественных благ. Всё доставлялось искусственно. Если человек болел, то садился в специальное кресло, компьютер делал ему точнейшую диагностику, после чего обвивал пациента сотней проводов и вводил лекарство куда надо и сколько надо.

Те пасты и хлеб, что уминали Петрович с Фёдором, были огромной привилегией, оказанной гостям. Ведь сами жители получали все питательные вещества в том же аппарате, по тем же трубкам, не отрываясь от «работы».

То же было и с развлечениями, хочешь выпить и потанцевать? Зачем куда-то ходить? Сел в кресло, тебе ввели соответствующие препараты, вызывающие чувство эйфории, радости, а затем приятной усталости, и потребность удовлетворена.

Абсолютно всё, что требовалось человеку, он получал, садясь во всезнающее и всё умеющее кресло. Тарас Петрович и Фёдор единогласно восприняли такую жизнь, как жизнь белки, бесконечно крутящей колесо, и при этом сияющей от счастья.

Они не выходили наружу, не создавали семей, не посещали футбольные матчи, не пили свежесваренный кофе с хрустящим сэндвичем. Все эмоции, которые дарят землянам любимые занятия, здесь вызываются набором химических веществ.

— Сюрреализм какой-то. Абсурд! Зачем так жить? Почему они на это соглашаются? Это не жизнь, а клетка! — вопрошал Фёдор и сразу получил едкий ответ старика:

— А думаешь, у них есть выбор? Или считаешь, что в твоей жизни есть место свободе? И с чего ты вообще решил, что они несчастны? Им вкололи эндорфина, и они довольны. А ты сидишь тут и переживаешь, что будет завтра.

— Ой, не знаю, Петрович, я лучше здесь буду бояться, чем там.

— Это тебе с этой стороны так видится. Ты ж не смотрел изнутри, может, оттуда всё выглядит иначе. И они удивляются нам, людям, которые свой мозг используют сами. Делая ошибки, прилагая при этом немалые усилия.

— Как знать. Но проверять, пожалуй, не стал бы, — подытожил Фёдор. В этом старик с ним согласился.

В городе Джи-Има всё было иначе. Мозг там никто не сдавал «в аренду». И вообще там редко кто задерживался надолго. Как и в Джи-Малабао, жили здесь в странных квадратных полупрозрачных домах, окружённых черным туманом. Всё население условно делилось на две группы. Одни занимались поиском населённых планет, а другие отправлялись на них в качестве «жителей», чтобы собрать информацию о цивилизации и даже повлиять на её развитие.

Коренных жителей этого города давно не осталось. С разных уголков вселенной здесь собираются авантюристы, чтобы стать одним из исследователей несмотря на то, что порой заброска оборачивалась бедой, и исследователи погибали. Иные оказывались заложниками новых миров и никогда не возвращались домой. А на их место прибывали всё новые и новые претенденты.

Фёдор снова недоумевал:

— Как можно в столь развитой цивилизации добровольно соглашаться на такой риск?

— Ага, говорит человек, который за последние два месяца побывал на трёх планетах, однажды чуть не погиб и раз двадцать чуть не умер от страха, — улыбаясь, ответил Петрович.

— Тебе бы только поиздеваться!

Что касается Джи-Тау, то его землянам ещё предстояло увидеть. Как им рассказал Ивраоскарь, это гигантский город, который всё время совещается, что-то решает и организовывает. Причём порой они вершат судьбы целых галактик. Но это пока всё по рассказам лингвиста. И верилось в эти рассказы едва ли.

— Вот там я бы хотел поработать! — мечтательно заявил Фёдор, выгребая остатки пасты из миски кусочком хлеба.

— Уверен? Ты думаешь вершить судьбы миллионов — легко?

— А! — махнул рукой атлет. — Тебе что ни скажи, всё равно я буду дурак. Иногда ты чертовски невыносим!

Тарас Петрович только посмеялся в ответ, а Фёдор продолжил:

— Вот ты бы что выбрал? В каком бы городе предпочёл жить? Если бы не было других вариантов.

— В Джи-Има, — почти не задумываясь, ответил старик.

— И ты каждый раз, осознанно, шёл бы на этот риск?

— Да. Жизнь в кабинете не для меня.

Не успел Фёдор возразить, вошёл Ивраоскарь. За ним мелькнул силуэт человека земного телосложения, и Петрович сразу рванул к нему:

— Михей! — радостно крикнул старик, но тут же отпрянул, удивлённо вытаращив глаза.

— Да, да. Кажется, это не Михей, — улыбаясь, сказал лингвист. — Я очень долго с ним возился, пытаясь выйти на контакт с помощью вашего языка. Но оказалось, он ни слова на нём не понимает.

— То есть? Как это не понимает? — удивился Фёдор. — Это ж наш чокнутый геолог Георгий!

— Нет. Он представился иначе, — с серьёзным видом ответил Ивраоскарь.

— Ничего не понимаю, — сказал Фёдор. — Либо в завтраке были галлюциногены, либо это наш Георгий! И у него отшибло память, раз он представляется по-другому!

— Или это действительно не он! — сказал старик, не отрывая взгляда от Георгия. — Ивраоскарь, а мы можем с ним поговорить?

— Пока что только через меня.

— Хорошо. Переведи, пожалуйста! — старик подошёл к геологу вплотную и, протягивая руку, представился: — Тарас Петрович, а ты кто?

Ивраоскарь не произнёс не слова, но тут же последовал ответ:

— У нас нет имён. Можете называть меня, как вам удобно. Я — житель планеты, которую вы назвали «Ева». Я воспользовался телом вашего товарища, чтобы просить помощи Великого правителя.

Петрович округлил глаза, а Фёдор в ужасе попятился. Увидев это, «лже-Георгий» заволновался, а Ивраоскарь тут же заговорил:

— Я не причинил ему вреда. Не нужно меня бояться. Встретившись с Великим правителем, я верну всё на свои места.

— Как это вернёте? Ничего не понимаю. Это же не штаны переодеть. Как это воспользовался телом?

— Мы обладаем такой технологией. Ваш товарищ надёжно хранится у нас.

Ивраоскарь ещё долго был проводником в этом непростом диалоге. Прежде чем «Георгий» смог объяснить, как такое возможно. Переселиться в чужое тело, сохранить оригинал, а потом ещё и вернуть всё обратно! Петровичу очень хотелось узнать, кто эти люди, почему просто не вышли на контакт и не попросили чьё-то тело, почему им вообще приходится о чём-то просить и ещё много-много вопросов, но Ивраоскарь прервал их: