Жизнь после брака - Мария Жукова-Гладкова

– У меня был Андрюша. И… нет, я вообще не полез бы. И я на самом деле не думал, что он полезет! Мне такое в голову не могло прийти! Он сильный мужик, он… Я не могу поверить, что он покончил жизнь самоубийством.

И Игорь оказался прав.

Вскоре к нам вышел судмедэксперт, проводивший осмотр тела, и однозначно заявил, что хозяину квартиры «помогли».

– А хоть какие-нибудь следы убийца оставил? – спросила я. – Хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться?

Судмедэксперту удалось извлечь из-под ногтей жертвы чью-то кожу, пригодную для проведения анализа.

– То есть у убийцы остались царапины?

– Должны были остаться, – кивнул эксперт. – И если мы его поймаем, то для обвинительного заключения материал у нас есть.

Тут я вспомнила про возможную связь между семьей Игоря и Родионовым и спросила про нее. Были ли они знакомы?

Игорь сказал, что все компьютеры и программное обеспечение в газовую компанию Родионова поставляла его фирма. Это была единственная связь. Но таких компаний в городе полно. Фирма Игоря очень хорошо известна и имеет хорошую репутацию. Однако вопрос поставок решали менеджеры, Игорь и его родственник с Родионовым сами не встречались. И Родионов с менеджерами не встречался. Такие вопросы решаются на более низком уровне.

– Что все-таки вас может объединять? – спросил следователь, который знал, что я в данном случае исключаюсь.

Игорь развел руками и опрокинул еще стопку текилы. Хотя ее вроде бы не из стопок пьют, а из высоких бокалов, верх которых мокрым опускают в соль?

– Вы когда-нибудь пользовались услугами Федора Ледовских? – внезапно спросил следователь.

Игорь вскинул голову, замер, посмотрел на меня.

– Можешь спокойно отвечать при мне, – сказала я.

– Только эскорт-услугами, – сказал Игорь. – И до женитьбы. Давно.

– Одной девочкой? Несколькими?

– Разными. Не помню уже, сколько их было. Сейчас даже не узнаю их.

Мы все погрузились в глубокие размышления, потом я вдруг вспомнила, что так и не видела пленки с видеокамер – записи, сделанные в ночь убийства Родионова. Я давно хотела попросить у следователя дать мне их посмотреть. Маловероятно, что я кого-то узнаю. Но вдруг?

– Точно! И как это я не сообразил раньше?! Завтра с утра сможете приехать в прокуратуру?

Я сказала, что заеду перед работой.

– Варвара, поезжай домой, – сказал Игорь. – Давай я тебе такси вызову. Опять придешь поздно…

– Я тебя не оставлю, – ответила ему. – Я тебя к себе заберу.

Повернулась к следователю и спросила, долго ли еще будет работать бригада. Она уже практически закончила работу. Тело увезли. Игорь закрыл квартиру, и мы все спустились к машинам.

– У твоего родственника есть наследники? – спросила уже в машине. Я сидела за рулем, Игорь рядом, следователь уехал с коллегами.

– Фирма переходит мне. У нас была такая договоренность, и, естественно, все документально оформлено. Остальное… думаю, что Андрюше. Ближе никого не осталось, а он – племянник. Ребенок сестры.

Мне не хотелось задавать вопрос «А если Андрюши больше нет?», но Игорь подумал об этом сам.

– Давай не будем это обсуждать, – попросил он. – По крайней мере пока.

Глава 27

Пленки я просматривала очень внимательно. Техник уже неоднократно их прокручивал для разных лиц, поэтому хорошо помнил, где «пустая» запись, и подгонял к нужному месту возникающих в поле охвата видеокамеры людей.

– Вы понимаете, почему мы решили, что это Ледовских? – спросил следователь.

Я кивнула, но теперь, после личных встреч с Федей, я была практически уверена, что это не он. Умершего стриптизера при жизни не видела, только на записях. Вроде бы похож, но я не могла поклясться, что это он. С другой стороны, этот человек как-то странно себя вел, и я не могла определить, в чем именно странность.

– Похоже, что он знает, где установлены видеокамеры, и пытается от них отклониться, но у него это не очень хорошо получается.

– Когда в деле появился стриптизер, мы снова просмотрели эти записи и решили, что человек специально подставляется, – сказал следователь. – Вроде как старается, чтобы камера его не записала, а на самом деле наоборот. Посмотрите еще раз.

Да, эта версия имела право на существование.

Но почему человек это делал? С какой целью? Подставить Федю Ледовских? Подставить стриптизера, если он кого-то шантажировал? Но тогда это был кто-то третий! Зачем такие сложности?

После просмотра записи я ничего не сказала следователю, просто выразила сожаление, что ничем не могу помочь. Но на самом деле я увидела то, что боялась увидеть, и сегодня вечером мне предстоял крайне неприятный разговор.

Я не знала, даже предположить не могла, чем он закончится, но для себя решила однозначно: своих я милиции не сдам. Я не боярыня Морозова.

Днем позвонили из автосервиса и сообщили, что моя старая машина готова к использованию. Я была безумно счастлива и попросила пригнать мне ее к оздоровительному центру. Наконец-то я на колесах! Когда много лет ездишь на своей машине, оставшись без нее, чувствуешь себя крайне некомфортно. Бедные люди, которые каждый день ездят на работу в общественном транспорте! Чиновникам и депутатам было бы это полезно делать, а деньги народа, которые тратятся на их перевозку, отправить, например, на оплату коммунальных услуг или на увеличение пенсий.

Перед уходом с работы я позвонила маме и спросила, какие у нее планы на вечер.

– А что ты хотела, Варвара? – спросила мама.

– Встретиться с тобой. Сегодня.

– Ты хочешь объявить мне о своем предстоящем бракосочетании?

– О каком еще бракосочетании?! Мне только о свадьбе сейчас думать!

– Почему бы и нет? – невозмутимо спросила мама. – Мужика надо брать, пока он идет в руки. В твоем возрасте очень сложно выйти замуж, а уж за обеспеченного мужчину, тем более. Его нужно хватать и тащить в загс! И это можно сделать, пока у него проблемы и ты ему нужна, как жилетка, а потом все будет хорошо, и не станет он жениться. Слушайся мать! Я знаю, что говорю!

Я ответила, что мы обо всем поговорим, когда я приеду, и вспомнила, что после первой встречи мама говорила, что Игорь «почище Родионова будет». Сменила пластинку? Интересно почему?

– Ну что ж, приезжай, – смирившись с неизбежным, сказала мама.

Войдя в квартиру, я почему-то вспомнила Родионова. Ведь мы начинали жить здесь… Вначале пробовали с мамой в комнате, потом Родионов заявил, что мы переезжаем на кухню. И до рождения Ларисы мы жили на кухне… Я спала на узком диванчике, Родионов бросал матрас под кухонный стол. Каждый вечер я с диванчика перебиралась на матрас, потом возвращалась. На кухонном полу, на том самом матрасе мы зачали Ларису… Мама в одиночестве проживала в комнате.

Но это было счастливое время. И тогда же Родионов пошел вверх. Им двигало желание обеспечить семью квартирой, как можно быстрее съехать от тещи и, пожалуй, никогда больше в жизни ее не видеть. Но он, как выясняется, виделся с ней до самой смерти. Он не встречался со мной, но встречался с ней. Он оценил мамины таланты, но, может, зря так приблизил ее к себе? Она же его всегда терпеть не могла.

Но почему она?.. Нет, я не буду плохо думать про маму, пока не поговорю с ней. Я должна выслушать ее версию. Я должна выслушать ее объяснения. Она мне все-таки мать. Не могу обвинять ее, не зная всего.

– Ужинать будешь? – спросила мама.

– Нет, только чаю выпью.

Мама разлила нам чай, мне – крепкий черный, себе – зеленый. Мама всегда вела здоровый и правильный образ жизни. Не так давно она заявила нам с Ларисой, тоже предпочитающей черный чай, что сейчас «никто» не пьет черный, а «все» пьют зеленый. Лариса тогда ответила, что если «все» вдруг начнут лбами биться о стену, то это не значит, что мы с ней начнем. Мы не из стада.

Кстати, а в каких кругах общается моя мама? В последние годы я была так занята зарабатыванием денег, что очень мало внимания уделяла маме. В нашей семье она больше всего общалась с Ольгой, моей младшей. Да в последнее время и Ольга не очень нуждалась в няньке. Она очень самостоятельный человечек. Если я как курица-наседка скакала вокруг Ларисы, на Ольгу у меня просто не оставалось времени. Нет, я, конечно, всегда старалась уделять детям все свободное время (за исключением последнего периода жизни, когда ввязалась в расследование), но его было мало. Львиную долю времени отнимала работа. Но каждое воскресенье мы эти последние пять лет проводили втроем – две моих дочери и я. А в будни с Ольгой много времени старалась проводить Лариса. Она же помнит, как я ею занималась, и понимает, что я содержу семью. Лариса резко повзрослела после нашего расставания с Родионовым, а Ольга очень рано стала самостоятельной. Жизнь заставила. И она даже не «телефонновоспитуемый» ребенок, как выражается одна моя знакомая. Ведь я не могла разговаривать по телефону, занимаясь с клиентками. Телефон вообще всегда лежал в сумке.