Крепкий орешек - Уинифред Леннокс

Казалось, что с каждым шагом к замку туман сгущается. Ушибленная нога болела, и Маргерит запоздало испугалась, подумав, что без помощи Джастина вряд ли бы смогла найти обратную дорогу. Когда они добрались до замка, у нее уже зуб на зуб не попадал.

— Подожди полчасика, я включу генератор, и ты сможешь принять горячую ванну, — сказал Джастин. — Посмотри, ты промокла насквозь.

Сам Джастин был в кожаной куртке, и Маргерит подумала, что он, возможно, знал, какая погода их ожидает. А если знал, то почему не предупредил ее?

— Я налью тебе чего-нибудь выпить и займусь генератором. — Джастин направился в библиотеку. — Какое счастье! Камин в порядке, и можно разжечь его! — воскликнул он, присел на корточки и через пару секунд огонь, весело треща, стал лизать поленья. Джастин быстро встал на ноги и подошел к массивному дубовому буфету.

— Выпей! — Он протянул Маргерит тяжелый хрустальный бокал с ароматной жидкостью и, заметив на ее лице недоверчивое выражение, пояснил: — Это виски. Вреда от него не будет, зато ты немного согреешься.

Она взяла бокал в руки и поразилась тому, как сильно они трясутся.

— Оставайся у огня, я ненадолго!

Джастин вышел, и Маргерит немного расслабилась. Она чуть успокоилась, но ушибленная нога болела еще сильнее, а мокрая одежда казалась доспехами из льда.

С опаской поглядывая на дверь, она стянула свитер, повесила его на каминную решетку и, словно зачарованная, опустилась в кресло, стоящее поближе к огню. Маргерит и не заметила, как погрузилась в дрему.

Ей приснился замечательный сон — будто она в объятиях Джастина, который говорит, что любит ее. Открыв глаза, Маргерит не сразу поняла, что действительно лежит, положив голову на колени Джастина, а он гладит ее по голове.

— О! — Она попыталась вскочить.

— Молчи, чтобы ничего не испортить, дорогая, — тихо сказал он.

Каждой клеточкой тела она ощущала близость Джастина, и ощущения, которые Маргерит беспощадно подавляла в себе после возвращения с Корфу, с новой силой вспыхнули в ней.

Губы Джастина двигались вдоль шеи и опускались все ниже и ниже. Расстегнув бюстгальтер, он начал ласкать ее груди, и Маргерит, потрясенная вспыхнувшими в ней ощущениями, попыталась высвободиться, но было слишком поздно. Ее тело ослабело и, перестав подчиняться ей, покорно отдалось во власть его жадных рук и губ.

— Один Господь знает, как страстно я ждал этого момента, — пробормотал Джастин, расстегивая молнию на ее джинсах. — Только не говори, что не хочешь этого так же, как и я, не отрицай очевидного, Маргерит!

Она была не в состоянии отвечать и думать о чем-то, для нее в этот миг существовали только его жаждущие руки и губы. Джастин стянул с себя свитер, безжалостно рванул пуговицы рубашки… Мгновение — и они лежали на ковре. Джастин принялся жадно целовать ее соски, и острое желание пронзило Маргерит. Увидев, как он дрожит от желания и страсти, она пришла в неистовство. Их сердца бились в едином ритме, и только сейчас Маргерит поняла, как может любящая женщина стремиться к своему возлюбленному.

Пальцы Джастина легли на низ ее живота, и Маргерит издала протестующий стон, но Джастин, казалось, ничего не желал слышать.

— Не бойся, я не Грегори! — прошептал он, покрывая поцелуями ее шею.

Очарование момента нарушил странный гул. Джастин нехотя отстранился от Маргерит и посмотрел на часы.

— Черт! — хрипло выругался он. — Это Джон прилетел за нами.

Чувство реальности вернулось к Маргерит, и она, сорвав с каминной решетки свитер, торопливо надела его.

— Маргерит, теперь ты готова признаться, что желаешь меня? — тяжело дыша, спросил Джастин.

Она хотела ответить, что он желает ее не меньше, но тут же осеклась: Джастин ни слова не сказал о любви, а без нее все остальное не имело значения.

И все-таки какой-то частичкой души Маргерит сожалела, что их прервали в самый напряженный момент любовного поединка. В эти сладостные мгновения для нее не имело значения то, что Джастин когда-то обманул ее, и легкость, с которой она поступилась своими принципами, смутила и расстроила Маргерит.

Глава десятая

Исполнение желаний

— Ну хорошо, был туман, и ты не смогла осмотреть остров. Но ведь ты можешь вернуться туда, Маргерит? Я очень беспокоюсь и о тебе, и о судьбе компании. Наши дела далеко не блестящи, более того, мы, как и другие рекламные агентства, стоим на пороге спада. Этот контракт нужен нам позарез!

Маргерит ошеломленно смотрела на Алана Коэна, самого пожилого члена правления компании, которому она доверяла больше остальных. Перед отъездом в Эдинбург он не рисовал ей ситуацию в таких мрачных тонах. Да, конечно, конъюнктура сейчас далеко не самая благоприятная, но все ли уж так плохо, как он говорит?

— Видишь ли, Маргерит, мы не хотели расстраивать тебя, но за последние три месяца у нас четыре расторгнутых контракта. Причем три были расторгнуты во время твоего пребывания на Корфу.

— Это был мой единственный отпуск за два года, — с горечью напомнила Маргерит, — хотя я и принимаю твой упрек, Алан. Но зачем же вы скрываете от меня неприятности? Я должна знать обо всем. Надо немедленно собрать правление и решить, что делать.

— Если бы от его решений хоть что-нибудь зависело, — мрачно сказал Алан. — Мне не хотелось бы заниматься дурными предсказаниями, но я думаю, что нас ждут суровые времена. Одно только утешает — мы будем не одиноки в своих несчастьях… Ты выглядишь уставшей, и вообще в последнее время ты сама на себя не похожа, особенно после возвращения с Корфу. Что-нибудь случилось?

Если бы он только знал! — с горькой усмешкой подумала Маргерит. Она вылетела из Эдинбурга практически сразу по возвращению с острова Марни, и у нее практически не оставалось времени на неприятные размышления о собственной слабости и неспособности противостоять обаянию Джастина.

Они расстались, обменявшись несколькими дежурными фразами. С тех пор на сердце у Маргерит лежал камень. И вот теперь Алан упрекает ее в том, что она не прикладывает достаточно усилий, чтобы получить этот контракт, который как воздух нужен сейчас ее компании. И правда, работа уже не занимала в ее жизни первое место, и хотя Маргерит переживала из-за этого, но изменить ничего не могла.

Головная боль, подступавшая в течение всего дня, навалилась на Маргерит, и она решила отправиться домой пешком. Когда она пересекала Бонд-стрит, кто-то приятельски прикоснулся к ее плечу. Маргерит машинально подтянула к себе сумочку, решив, что это карманники, но, быстро обернувшись, увидела знакомое улыбающееся лицо. Это была девушка, которую она видела дважды — на вилле Карни и в аэропорту Корфу, и оба раза — с Джастином.