Осторожно – дети! Инструкция по применению - Маша Трауб

Тома ахнула и побежала печь яблоки. Максик терпеть не мог печеные яблоки и начал плакать.

– Ты съел шарик? – в который раз спрашивала сына Тома.

– Нет! – плакал Максик.

– Ты его спрятал?

– Да!

– В животик?

– Нет!

– А куда?

– Не знаю!

– Ты брал шарик в рот?

– Нет!

– А ты играл с шариком?

– Да!

Вот и пойми после такого диалога, проглотил ребенок шарик или нет. Максик при этом не кашлял, его не тошнило и не было ни одного «тревожного» признака.

Благодаря печеному яблоку Максик покакал и с удивлением смотрел на маму, которая с увлечением рассматривала результат его трудов. Раньше за мамой такого не водилось, и Максик тоже взял детскую лопатку и решил поиграть в игру, которую затеяла мама. Ну, вы понимаете…

Наконец вечером Тома уложила Максика спать и села на кухне с чашкой чая. Сердце было неспокойно. И правильно. Из ванной раздался звон посуды. В ванной в это время находился старший сын Петя.

– Петя! Что у тебя там? – стучалась в дверь Тома. – Открой!

– Все в порядке. Стакан разбил, – ответил из-за двери Петя.

В десять часов вечера Тома собирала осколки и допытывалась у сына, зачем он взял стакан с соком в ванную. Неужели нельзя было на кухне попить? Вразумительного ответа, конечно же, не последовало – захотелось попить в ванной, и все. Когда Тома смыла все осколки, ей вдруг показалось, что в ванне могут остаться самые мелкие, незаметные глазу. Мать можно понять – а вдруг Максику или Тимоше осколочек вопьется в попу? И что тогда?

– А если мне вопьется? – уточнил Петя.

– Лучше уйди, по-хорошему! – гаркнула на старшего сына Тома.

Тома несколько раз набрала ванну и смыла. Потом прошлась «Кометом» и душем сильным напором, но так и не успокоилась.

– Можно мне в туалет? – постучал в дверь муж.

– Нет! – крикнула Тома. – Лучше принеси из машины фонарик и пылесос.

– Зачем? – удивился муж, но ответа не дождался. Чтобы не спорить с женой, он спустился к машине и принес все, что она требовала. После чего наблюдал, как Тома светит фонариком по ванне.

– А что ты хочешь увидеть? – осторожно поинтересовался муж.

– Осколок. Он ведь должен сверкать. Но ничего не сверкает, – ответила Тома и взялась за пылесос.

– Томусь, не надо пылесос. Понимаешь, электричество, вода… опасно.

– Почему? – удивилась Тома.

– Ну, это физика… Я могу тебе объяснить…

– Не надо!

Тома взяла сухую тряпку и начала остервенело протирать ванну.

Муж пошел делать себе бутерброд, справедливо посчитав, что ужина сегодня не дождется. Когда он заглянул в ванную снова, Тома пыталась прикрепить к сливу марлю.

– Зачем? – спросил он.

– Пока не знаю. Но может, осколки в марле останутся, – ответила Тома.

На часах была уже половина двенадцатого.

– Мам, я какать хочу, – проснулся Максик, которому не давало покоя печеное яблоко.

– Иди, мой золотой, – кинулась к нему Тома.

– А можно мне тоже в туалет? – попросился муж.

– Сначала посмотри, что там у Максика, вот лопатка, а потом смывай, – велела Тома.

Муж покорно взял детскую лопатку – в туалет хотелось очень сильно, а жена была явно в состоянии стресса.

На следующий день Тома с утра отправила мужа за чистящим средством и яблоками, запекла их сразу штук десять и залила ванную всем, чем только можно. На всякий случай Тома накормила яблоками всех сыновей и категорически запретила им садиться в ванне. Спустя три дня яблочной диеты и запрета на ванну, которая приобрела блеск и белизну, какой не имела даже при установке, муж не выдержал.

– Хочешь, я сяду в ванну и проверю на себе?

– Хочу, – немедленно ответила Тома.

Но внушение – штука опасная. Муж осторожно сел в ванну и не двигался – а вдруг и вправду осколки остались? Максик же наотрез отказался есть яблоки и какать – мама для чистоты эксперимента достала детский горшок, а Максик считал себя взрослым. Тимоша, который проявлял интерес к естественным наукам, доводил мать до исступления своими вопросами: «А если бы Максик проглотил батарейку, то что бы было? Она бы у него в животе разложилась? А осколок может пройти по вене и попасть в артерию? А если шарик не выйдет, то Максу разрежут живот? А врачи не могут намагнитить шарик и вытащить через рот? А как они определят, в каком именно месте шарик застрял? А через живот магнит действует? А если осколок соединится с магнитом, то что будет?» Старший, Петя, тоже не успокаивал мать. Он ревновал ее к младшему брату, отпуская замечания: «Когда я проглотил пуговицу, ты так не нервничала. Ты даже не знала, что я ее проглотил! А еще, между прочим, я откусывал мочалку. И ты тоже ничего не замечала! И еще неизвестно, от чего вреда больше – от осколков или от твоих средств, которыми ты ванну чистишь!»

Братьев тоже можно понять. Пока Тома надраивала ванну, братья должны были разглядывать содержимое горшка Максика и следить за его самочувствием. Максик пользовался этим как мог. Начинал кашлять, чтобы получить Тимошину игрушку, и плакать, если хотел добраться до Петиной хоккейной клюшки.

На седьмой день Тома велела мужу найти хирурга и записать к нему Максика – шарик так и не вышел. Максик узнал, что такое вседозволенность и слепая материнская любовь. Ему разрешалось абсолютно все – забирать игрушки у братьев, не ложиться спать, смотреть мультики до опупения, есть все, что ни пожелай. По первому зову мама исполняла любое желание. Ванну Тома перекрасила в салатовый цвет – наняла мастеров, которые сделали новое покрытие, что было дешевле, чем менять ее.

На восьмой день Максик выкакал шарик, и его счастливое детство закончилось. Тома снова стала строгой мамой, которая запрещала есть сладкое и брать игрушки старших братьев. Муж наконец получил горячий ужин. Запасы яблок пошли на компот. Автомобильным пылесосом Тома пользуется регулярно, экономя на профессиональной мойке. Так что все хорошо. Да, когда Максик разбил в ванной шарик со снеговиком внутри, который нужно потрясти, чтобы пошел снег, братья дружно решили не ставить маму в известность. По-тихому смыли осколки.

О детях можно писать до бесконечности. Как их нужно воспитывать? По японской методике, когда после трех (лет) уже поздно? Или по французской, которая не допускает, чтобы дети плевались едой? Каких только советов нет – как не стать своему ребенку врагом, как с ним разговаривать, о чем с ним разговаривать, как его понимать, развивать, кормить, ухаживать, лечить, не лечить…

Много лет назад моя мама нашла «слепую» распечатку книги доктора Спока и приготовила мне банановое пюре. Бананы дались тяжело – в длинной очереди, зеленые, требующие дозрева на подоконнике. Про банановое пюре знали все соседки, как одна порицавшие маму за расточительство. «Кто из нее вырастет?!» – кричала тетя Люся. Мама не знала, кто из меня вырастет. Удивительно, но современные молодые мамы про доктора Спока даже не слышали. Даже Мария Монтессори уже не вызывает священного трепета.

Я помню, какой восторг у меня вызывали кубики Зайцева, за которыми я буквально «охотилась», когда рос мой сын. И не могла себе представить логопеда с планшетником, в который закачаны слоги.

На меня наводят одинаковый ужас платные парковки, детские магазины, в которых я не ориентируюсь, вместо одного-единственного «Детского мира» и возможности, которые предлагаются современным детям. Последнее яркое впечатление – девчушка лет четырех, которая сидела на маникюре в торговом центре. Одну руку ей красили розовым лаком, другой она играла на мамином айфоне. Сима неожиданно стала бояться звука электрической мясорубки. До слез. Возможно, это потому, что ее бабушка пользуется старой, которую нужно прикручивать к столу. И Сима надевает фартук и идет «крутить» с бабушкой котлеты.

Вот сейчас я села работать, уложив детей спать. И немедленно у них начались жажда, голод, понос, температура, важные разговоры, появились записки для учительницы, подписи на бланках на прививки, внезапно нашедшаяся кукла, которой прямо сейчас и ни минутой позже нужно сшить трусы и платье. На кукольные трусы пошла моя лента для волос – Симе она всегда нравилась. Пришлось разрезать и раскроить. Я забыла, как шьются трусы – взяла дочкины, всерьез думала, распороть или нет, нарисовала на бумаге выкройку, плюнула, сшила, как смогла, прорезав дырки для ног. Но забыла главное – у таких кукол-пупсов всегда огромный живот, и трусы не налезают. Пять минут пыхтела, пытаясь запихнуть пупсино пузо в трусы. Сшила новые – побольше. Опять не пролезло. Сшила панталоны, изрезав почти всю ленту. Трусы налезли, слава богу.

– А платье? – Дочь не желала ложиться, пока ее кукла ходит в одних трусах.

Так, платье. Как это было в детстве? Шили мешок, делали прорези для рук и по горлу продевали нитку, затягивали – получалось жабо. Сшила, продела. И опять забыла, что куклина голова имеет такое же свойство, что и живот, – не пролезает. Опять нарисовала эскиз, плюнула, вырезала из остатков ленты прямоугольник и вдруг вспомнила главный секрет – платье на пупса нужно надевать через ноги, а не через голову! Тогда пролезет. Подумала, что нужно будет попробовать натянуть так свое платье, которое я люблю, но которое трещит уже у груди.