Повелитель Мории - Ринат Мусин

Государь Мории поднялся, прокашлялся и произнес, смущаясь:

— Мир этому дому. Скажем спасибо хозяину. Пусть сила пребудет в руках его. Скажем спасибо хозяйке. Пусть красота не оставит ее. И пусть Махал-создатель благословит пищу, которую мы вкушаем.

Люди продолжали смотреть. Балин, совсем смутившись, тихо произнес:

— Это, гм… все. Так сказать, предобеденное слово, гм… у нас, гномов. Можно кушать.

Отужинав, большинство людей, как мужчин, так и женщин, отправились наверх, в башню.

— Им рано вставать, — сказал на это Антор. — Надо собирать урожай. Пшеница поспела, завтра убирать.

— Неужели здесь кто-то работает в поле? — искренне изумился гном.

— А как же, — отозвался князь Остфольдский. — Земля изумительная. Вода рядом. Зима мягкая. Можно по два урожая в год снимать, были бы руки.

— В свое время здесь хорошо было виноградники разводить, — поддержал тему Балин.

— Погоди, и до виноградников дело дойдет. — Антор поднялся из-за стола. — А теперь, господин Балин, разрешите проводить вас до спальни. С удовольствием бы с вами поболтал, но скоро надо менять караулы, искать более-менее трезвых.

— А что же Борп?

— Он считает меня своей правой рукой. — В голосе дунадана явно прорезалось презрение. — А для меня он никто. Если не прекратит пьянствовать, придется мне принять в его отношении крайние меры.

Последние слова Антор произнес настолько холодно и жестко, что Балин сразу понял, о каких «крайних мерах» говорит высокий воин в сером плаще.

С утра Балин поднялся чуть свет, вместе со страдниками. Он сходил на склоны, осмотрел поля. Желтые длинные полосы пшеницы были заметны издали. Мужчины и женщины бок о бок работали серпами, споро вязали снопы. Подростки на телегах тотчас свозили их на ригу, которая представляла собой огороженное жердями пространство с расстеленными внутри холстами из грубой мешковины. Гном с удовольствием присоединился к молотильщикам и азартно замахал цепом. Но вскоре один из мужчин (самый здоровый) отозвал Балина в сторону.

— Мастер гном, — начал страдник без малейшего смущения, — вы бы не мешались здесь. Зерна вы все равно не намолотите, больше раздробите и пропустите. Оставьте это нам, мы к земле привычней. А вы лучше вот что, почините-ка молотилку. Пойдемте, вам Хальбарад покажет, все равно ему с зерном в крепость ехать.

Балин, вначале насупившийся от обиды, от последней просьбы просветлел лицом.

— У нас здесь кузница есть — и наковальня, и инструмент кое-какой. Отец немного умеет, но времени, сами понимаете, не хватает. А молотилка очень хитрая, на конской тяге, — серьезно и солидно говорил сын Антора Хальбарад, оказавшийся мрачным светловолосым мальчиком, что уверенно управлял возком. — Раз уж вы помочь хотите, то очень вас просим, мастер Балин, сделайте.

На входе их остановил караульный.

— Мастер гном, там вас Йолмер-лучник ищет. Знаете такого?

Балин кивнул, и воин, посчитавший свою задачу исполненной, невозмутимо принялся заново осматривать окрестные пейзажи.

Йолмера они нашли не у Борпа, а на крепостной стене, разговаривающим с Антором. Увидев гнома, великан сразу прервал разговор и спустился вниз. Громадный роханец пытался спрятать смущение и вообще — не привлекать внимания. Больше всего он походил на медведя, стоящего возле улья и напустившего на себя безразличный вид, пытаясь скрыть свои намерения от пчел. В общем, все взгляды были обращены только на Йолмера.

— Что это? — громким шепотом спросил человек.

— Дай-ка, — таким же громким шепотом ответил гном. — Да не трусь, не подменю.

Несколько секунд Балин рассматривал маленький самородочек, едва больше ногтя мизинца. Затем вернул его явно волнующемуся роханцу и быстро, скороговоркой произнес:

— Мифриловый самородок, еще называют миф-риловой слезкой, три пеннивейта точно. Сколько хочешь?

— Чего? — удивился здоровяк.

— Золота, конечно, балда. Пойдем отсюда, народу много.

Они переместились за угол. Теперь все в крепости наблюдали только за ними.

— Бери вес и умножь на десять. Мифрил по цене к золоту идет один к десяти, — все так же скороговоркой барабанил гном. — Три пенни на десять — получается тридцать. Значит, получится полторы унции золота. Дам по знакомству пять гондорских золотых в обмен на слезку.

Балин позволил Йолмеру заглянуть в кошель, притороченный к поясу гнома. Сомнения бушевали на лице воина.

— Шесть, — наконец произнес он.

— По рукам, — тут же согласился Балин. И, доверительно придвинувшись, прошептал: — Еще найдешь — все мне неси.

«Обманул-таки, паршивец, — подумал Иолмер, чувствуя как сердце ёкает в груди в такт отсчитываемому золоту. — Говорила мне мама: не торгуйся с гномом. А, ладно, потом больше запрошу. Жила большая. На всю жизнь хватит».

Роханец хоть и подозревал обман, но не знал — насколько Балин смог его обхитрить. Воин считал, что не продешевил — а это главное. Когда Скринок узнал, что мифриловая «слезка» ушла в руки гнома за шесть золотых монет, то схватился за голову.

— Ах ты… — Но оскорблять гиганта толстяк не решился. — Все-таки это было истинное серебро! Чтоб тебя… — совершенно искренне негодовал Скринок. — Проклятый гном тебя вокруг пальца обвел! Полторы унции за три пенни! Один к десяти! Мифрил столько стоил, когда гномы его в Мории добывали день и ночь… Сейчас даже ифильдин идет дороже! Один к тридцати, а когда — один к пятидесяти. А тебя… Я же просил — показать, а не продавать…

Роханец потупил голову. Обвел, прохиндей, а еще царь…

— Ну так шел бы со мной, раз такой умный, — огрызнулся Йолмер, прекрасно зная, что Борп обязательно бы схватил Скрипка и отпустил только после того, как вытряс из него все серебро — истинное оно или не очень…

— Так гномы сейчас в Мории, — вдруг взял слово тощий Тридд. — Они теперь и будут добывать мифрил. День и ночь. Погодите, еще тачками его начнут возить, около ворот складывать в штабеля.

Скрипок застыл с открытым ртом. Мысли вихрем проносились в голове старателя. Как же, думал Скрипок, так уж и в штабеля… Ведь предупреждали Йолмера не раз, не два — а гном все равно уговорил, упросил, с руками бы оторвал…

Харвлан-Скрипок скривился в усмешке. Потом открыл рот, засмеялся, выставляя напоказ гнилые зубы. А следом — и вовсе захохотал, запрокинул голову, обхватил руками живот.

— Парни, мы богаты! — сквозь смех кричал Скринок. — Глаза, говоришь, загорелись? Да гномы в жизни носа не сунут дальше разработанных жил! Балин поэтому пришел! Еще Подгорным Ужасом пугал, пройдоха… Мы же единственные добытчики мифрила во всем Средиземье! Мы богаты, ребята!

Улыбнулся великан Йолмер, неуверенно скривился в усмешке тощий Тридд, засмеялся русоволосый Твиррел. Никогда еще они не чувствовали себя такими сильными, такими уверенными в себе и в завтрашнем дне, такими — счастливыми… Стоит спуститься в забой — и добыть столько, сколько тебе надо. Не обманом и убийством — а кайлом и лопатой. Это так просто…