От убийства на волосок - Джек Ритчи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Харвей, по всей вероятности, поначалу даже не заметил Джастина. В самом деле, почему он должен был это сделать? Но Джастин разглядел Харвея очень хорошо. И он увидел в этом человеке все то, чем он сам хотел обладать. И что у него, Джастина, никогда не будет. Потому что с этим надо родиться.
Джастин собственноручно изготовил пластины для визитных карточек и сам отпечатал их. Он проделал замечательную работу с тем, чтобы визитки полностью соответствовали облику такого человека, как Харвей Пренсис. Такое имя было отгравировано на каждой карточке, только оно — и больше ничего. Только очень важные люди имеют такие визитки.
Джастин очень художественно выгравировал полное имя заказчика тонкими, изящными линиями, использовав свободный курсивный стиль, вложив в каждую букву все свое мастерство. И это оказалось не напрасным. Ибо на следующий день, когда Харвей вновь заявился, чтобы забрать свои визитки, он взял одну, посмотрел на нее и спросил:
— Кто это сделал?
И маленький Джастин с гордостью сообщил ему, кто исполнил заказ. Харвей улыбнулся ему и сказал, что это — работа мастера. Он пригласил Джастина пообедать с ним вечером после работы в Голубом зале ресторана «Кастл отель».
Вот таким образом Харвей и Джастин познакомились. Но Харвей был осторожен. Некоторое время он выжидал, изучая Джастина. Затем, как бы между прочим, спросил его, может ли он изготовить пластины для печатания пяти и десятидолларовых банкнот.
Харвей сказал, что у него есть связи. Что он может оптом продавать фальшивые деньги людям, которые способны пустить их в оборот. И самое главное — Харвей знал, где можно приобрести бумагу с шелковыми нитями в ней, почти идентичную той, из которой изготавливаются настоящие деньги. Настолько схожую, что разницу мог определить только эксперт.
Джастин оставил свою работу в «Атласе». Он и Харвей отправились в Нью-Йорк, где на Амстердам авеню открыли маленькую типографию якобы для печатания визиток и поздравительных открыток. На самом дело они приступили к печатанию фальшивых денег. Джастин трудился напряженно, очень напряженно. Он никогда так не напрягался в своей жизни. Потому что помимо изготовления металлических пластин для печатания пяти и десятидолларовых купюр, ему приходилось выполнять и вполне законные заказы, чтобы оплатить расходы по организации нелегального бизнеса.
Он работал день и ночь почти год, изготавливая пластину за пластиной, каждый раз одну лучше другой, пока, наконец, не получились такие пластины, о которых Харвей сказал, что они — то, что нужно.
В этот вечер они отпраздновали творческий успех Джастина, поужинав в ресторане «Вальдорф-Астория», после чего совершили турне по ночным клубам Нью-Йорка. Харвею пришлось здорово потратиться. Но это уже не имело значения: они становились богачами.
Впервые в жизни тогда Джастин попробовал шампанского. Они выпили несколько бутылок. Дин совершенно опьянел и вел себя глупо. На следующее утро Харвей сказал ему об этом, но Джастин совершенно на него не обиделся. Харвей отвез его в свою комнату в отеле, уложил в постель, и Джастин с алкогольным отравлением провалялся в ней пару дней. Но это тоже уже не имело значения: они становились богачами.
Затем Дин стал печатать купюры, и они действительно разбогатели. Джастин уже не работал с прежним напряжением, отказывался от обычных заказов, объясняя клиентам, что он якобы перегружен и не успевает сделать все вовремя. Он выполнял лишь минимум заказов, чтобы не терять, как говорится, вывеску. А под прикрытием этой вывески продолжал изготовление фальшивых купюр, которые сделали его и Харвея богачами.
Постепенно Джастин познакомился с людьми, с которыми Харвей имел дело. Он встретился с Быком Мэллоном, здоровенным типом, похожим На быка и носившем соответствующее прозвище. Мэллон пускал изготовленные Джастиным фальшивые деньги в оборот. Лицо Быка никогда не улыбалось и не меняло своего непроницаемого выражения. Никогда. Исключая те минуты, когда Бык подносил горящие спички к подошвам голых ступней Джастина. Но это случилось позже, тогда, когда Мэллон хотел узнать, куда Джастин девал пластины.
Дин познакомился с другим приятелем Харвея — капитаном Джоном Уиллисом из полицейского управления, которому Харвей передавал значительные суммы фальшивых денег. Но это тоже не имело значение, поскольку этих денег хватало на всех. Поскольку Джастин и Харвей были богачами. Дин встретился также и с такими друзьями Прентиса, как известная звезда эстрады и владелец одной довольно солидной газеты. Он познакомился с другими важными, но менее значительными личностями.
Харвей, как догадывался Джастин, занимался различными аферами помимо дельца, которое вершилось в маленькой типографии на Амстердам авеню. Некоторые такого рода предприятия вынуждали Прентиса отлучаться из города, особенно по субботам и воскресеньям. В ту субботу, когда Харвея убили, Джастин так и не понял, что реально произошло. Просто Прентис уехал и не вернулся. О, Джастин понимал, что Харвея убили, понимал это хорошо. Ведь полиция нашла тело с тремя пулевыми отверстиями в груди. Труп был обнаружен в самом дорогом номере самого фешенебельного отеля в Олбэни. Словно сам Харвей Прентис выбрал это место, где должно лежать его мертвое тело.
Джастин реально знал только одно: накануне убийства Харвея, вечером, за несколько часов до того, как газеты сообщили о случившемся, в типографии раздался продолжительный телефонный звонок.
Дин снял трубку и услышал голос Харвея. Как обычно, этот голос звучал уверенно и весело. Но Харвей сказал:
— Джастин? Уничтожь пластины, бумагу, все. Немедленно. Я объясню, когда мы увидимся.
Прентис подождал, когда Дин ответил:
— Разумеется, Харвей.
— До скорого, дружище, — отозвался Прентис и повесил трубку.
Джастин быстро уложил в чемодан пластины, бумагу и пять тысяч долларов, только что изготовленных. Пластины он завернул отдельно. Затем Дин вышел на улицу.
Он предусмотрительно избавился от бумаги, фальшивых денег и пластин. Деньги завернул в бумагу и сжег все в инсенераторе большого отеля, где зарегистрировался под чужим именем, и где он и Харвей никогда не останавливались.
Металлические пластины сгореть, естественно, не могли. Поэтому Джастин отправился на пароме к Стейтен Айленду и где-то посредине бухты, стоя на палубе, незаметно выбросил завернутые в тряпку пластины за борт.
Затем, сделав все, что ему велел Харвей, причем, продуманно и хорошо, Джастин вернулся в отель, то-есть в тот отель, где он постоянно проживал, а не в тот, где он сжег бумагу и деньги. От усталости он свалился в кровать и уснул.
Утром Джастин прочитал в газетах об убийстве Харвея, и это потрясло его. Это показалось невозможным. Он не мог поверить. Он воспринял это как розыгрыш, который кто-то специально утроил для него. Воспринял как скверную шутку. Джастин знал, Харвей, несомненно, сможет вернуться к нему. И он оказался прав. Харвей действительно вернулся. Но это случилось позже. На болоте.
Как бы то ни было, Джастин хотел быть в курсе событий. Он взял билет на ближайший поезд в Олбэни и, вероятно, находился в этом поезде, когда полицейские явились в отель. Там же, наверное, они разузнали, что по телефону заказан билет на поезд, и поэтому уже ждали его у вагона на станции назначения.
Они доставили его в участок, и там очень долго продержали. Они не могли обвинить его в убийстве Харвея, поскольку было доподлинно известно, что он находился в Нью-Йорке в то время, когда Харвей был убит в Олбэни. Но они каким-то образом уже знали, что Харвей и он являлись совладельцами маленькой типографии на Амстердам-стрит. И предполагали, что он может навести их на тех, кто убил Харвея. Их также очень интересовало, не занимались ли Харвей и Джастин изготовлением фальшивых купюр. Это интересовало полицейских даже больше, чем само убийство. День за днем, днем и ночью они допрашивали Джастина Дина, задавали ему одни и те же вопросы, на которые тот не отвечал. Потому что не мог. Харвей этого не разрешал. Они не давали спать. И прежде всего хотели узнать, где находятся пластины.
Он почти хотел им сообщить, что пластины находятся в безопасном месте, куда никто и никогда не сможет добраться. Но не мог рассказать об этом, потому что это означало признаться в том, что он и Харвей занимались изготовлением фальшивых денег. Кроме того, он был уверен, что Харвей это бы не одобрил. Так ничего и не сказал полицейским.
Они обыскали типографию на Амстердам-стрит, но так и не обнаружили никаких улик. У них не было оснований содержать Джастина Дина под стражей, но он ничего не знал об этом.
И у него не было адвоката.
Все это время он хотел увидеть Харвея, однако полицейские не позволяли. Потом до них дошло, что, в сущности, он не верит в смерть Харвея. Они отвезли его в морг, показали мертвеца и сказали, что мертвец и есть Харвей. Джастин признал, что, возможно, это и так, хотя мертвый Харвей отличался от живого. Мертвый, он не выглядел таким великолепным. И Джастин, посмотрев на мертвеца, подумал, что перед ним Харвей. Но, подумав, все-таки не поверил в смерть Харвея.