Королевства Злодеяний - Барб Хенди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вздрогнув, Акула увернулась. Ее нога соскользнула с усыпанной снегом опоры, и она упала — а внизу были острые каменные копья. Она не закричала, только охнула, когда смертельное падение внезапно прекратилось. Ее плащ зацепился за копье в руках одного из медвежуков. От внезапного рывка на горле у нее появился синяк, но она была жива.
Акула повисла, болтая руками и ногами, слегка раскачиваясь взад-вперед. Она призадумалась и выругала себя. На этот случай она не приготовила никаких заклинаний — ни парения, ни полета, ни превращения. Охая от напряжения, она потянулась вверх, пытаясь схватиться за каменное копье. Но дотянуться до него ей не удалось. Она потянулась направо, надеясь ухватить безобразное свиное рыло орка, убивающего несчастного каменного героя. Ее руки схватили только воздух.
Перепуганная больше, чем когда-либо за последние несколько десятилетий, Акула выгнула шею и посмотрела наверх.
Кровосос был эльфийским силуэтом на фоне звездного неба. Он наклонился и посмотрел на нее. Потом медленно двинулся вниз. Одна рука потянулась к ней.
Неосознанно плача, Акула увернулась. В плаще у нее появилась дыра, и она упала вниз на четыре дюйма. По крайней мере, вампир был слишком высоко, чтобы достать ее — но, о боги, он может ползти...
— Дай мне руку.
Секунду она не могла понять, что он говорит, так неожиданны были его слова. Джандер вытянул руку еще немного.
— Дай мне руку. Я не могу до тебя дотянуться!
Плащ разорвался еще чуть-чуть. Акула посмотрела на нижний ярус сражающихся воинов и их острое каменное оружие. Падать на них ей было по меньшей мере двадцать футов.
— Я сейчас, Шакира. Держись. — И действительно, золотой вампир пополз вниз, чтобы достать ее.
И вдруг она поняла, поняла с глубокой, внутренней уверенностью, что Джандер Санстар не собирается ее убивать. Он собирается спасти ей жизнь, выручить ее. Она, Акула, женщина, которая всю жизнь совершенствовала искусство убивать, в конце концов потерпела неудачу. И, потерпев неудачу, она будет обязана жизнью тому самому существу, которое хотела уничтожить. Если его прощающие руки сомкнутся на ней, она больше никогда не сможет поднять оружие. Она больше не будет Акулой.
Ей даже думать не пришлось. Подняв руки, она схватилась за плащ.
— Акула посылает тебя в Девять Преисподних, — вслух сказала она, но на этот раз эти слова предназначались для ее собственных ушей.
Когда пальцы вампира коснулись ее, Акула улыбнулась, как тот хищник, которым она была, плюнула в его прекрасное, отчаянное лицо, и разорвала плащ до конца.
ДЕНЬ ПОВЕШЕНИЯ
Дэвид Кук
Они не походили на опаснейших из воров. На отчаянных - возможно, ведь они сидели за шаткими столиками, заставленными наполовину полными кружками, из-за пролитых лужиц прилипшими к дереву. На пьяных - тоже. Шла ещё только первая половина дня, но четверо бродяг уже осушили два бурдюка самого дешёвого эля трактирщика Гурина, и явно не собирались останавливаться.
Разумеется, на их пьяных лицах не были написаны все их преступления. Никто не смог бы посмотреть на самого низкого из них и понять, что это тот, кто отравил всех питомцев на псарне лорда Бриона - просто для того, чтобы заткнуть сторожевых псов. Сгорбившаяся над выпивкой женщина также не была похожа на ту, кто мог бы кинуть факел в ювелирную лавку для прикрытия побега. Как и старик, сидевший напротив - тем, кто мог бы прервать войну за территорию одним метким броском ножа с крыши. Здесь, в таверне Гурина, все они ничем не выделялись на фоне остальных жалких пьянчужек.
Но это были не единственные посетители трактира. Здесь хватало и других выпивох, выглядевших не менее грустно. Четвёрка сгрудилась над столиком у задней стены. В своём тёмном уголке, вдалеке от стоек и скамей, из-за которых маленький кабачок казался ещё более людным, они пили и разговаривали - по привычке негромко. Никто не выказывал компании никакого интереса - забегаловка Гурина была серьёзным заведением для серьёзных возлияний. Принимая во внимание грязный пол и ветхую мебель, больше здесь было делать нечего.
- Плесни ещё! - потребовал Фейкаблук, полурослик, самый низкорослый из них. Откинувшись на спинку большого стула, их пронырливый товарищ мог лишь нетерпеливо болтать волосатыми ногами над полом. Детские черты его лица исказились раздражением по поводу опустевшей кружки.
- Всё, что тебя волнует - твой стакан! - проворчал худой старик, оседлавший стул рядом с халфлингом. Этот человек был лыс и весь покрыт отметинами от оспы, что придавало его и так жутковатому виду облик ходячей смерти. - Сегодня последний день пребывания Тэрина на этой бренной земле. Может, подумаешь о нём больше, чем о выпивке? - тем не менее, старикан поднял мех и наполнил кружку низкорослого приятеля - и свою заодно.
- Ну, пусть лучше он отправляется на сук, чем я, Коррик, - поддразнил полурослик, расколов грецкий орех и оторвав кусок мяса.
- Фей, ты ужасное создание, - всхлипнула сидевшая слева женщина, не трезвее прочих. Возможно, когда-то она была красива; теперь же - просто потрёпана. Слишком много бессонных ночей и слишком много выпивки привели к тому, что лицо её покрылось сетью кровавых линий; её коричневые волосы растрёпанной копной падали на пышную грудь. - Мой бедный Тэрин ждёт, когда его повесят...
- Ага, бедный Тэрин! - хмыкнул Коррик, сдувая пивную пену с губ. - А до этого был бедный Эмерсар, а ещё раньше тот олух-варвар...
- Ксаркас не был олухом! Он мог бы стать великим разбойником. Скакать и владеть мечом у него получалось лучше, чем когда-нибудь получится у тебя, никудышный сопляк, - огрызнулась женщина. Её пальцы выделывали над столом узоры, которых не замечал никто из тех двоих. - Ксаркас мог бы быть ужасом всех караванов на Пути Бердаск...
- Если бы не обпился дешёвым пойлом Гурина до смерти, - хихикнув, влез халфлинг. - Ты умеешь выбирать, Мэйв.
Женщина затряслась от пьяной ярости. Преувеличенно широко размахнувшись, она воздела руки - щепотка воска в одной, кусочек пёрышка в другой.
- Посмотрим, как вам двоим понравится быть...
- Мэйв, прекрати. Не будем здесь колдовать,
