Электрические сны - Виталий Вавикин

– Разберу к чертям на запчасти, – сказал он.

– Вы обещаете мне это?

– Я только что расстался с порядочной суммой денег. Думаете, я позволю себе допустить нечто подобное снова?

– Думаю, нет, – призналась Ивен.

– Вот и я так думаю. – Риллик попрощался и, дав по газам, уехал.

– Просто сделай это и все! – велела Лейла любовнице. Тобо сжала в дрожащих руках скальпель и вскрыла роботу мягкий череп. – Теперь открой его, – сказала Лейла. – Видишь? Он ничего не чувствует! Он не такой, как мы! – Она подвела Тобо к груди робота. Его зеленые глаза ничего не выражали. Скальпель разрезал податливую плоть. – Это всего лишь машина, – Лейла показала дикарке элемент питания в раскрытой груди. – Извлеки его. – Тобо замотала головой. – Это не сердце, дура! – взбесилась Лейла. – Это всего лишь батарея! Просто дергай ее и все! – звонкая пощечина зазвенела в ушах дикарки. – Хочешь еще?! – визжала Лейла. – Хочешь еще?! – Тобо испуганно закрыла глаза и сделала то, что от нее требуют.

Глава третья

Приказ о повышении приходит в понедельник, а в среду Доунер получает свое первое задание.

– Почему я? – спрашивает он Кейна.

– Потому что ты спал с ней, – говорит Кейн. Вот и вся история.

Доунер смотрит на нового начальника и хочет сказать: «Ты тоже спал с ней», – но не говорит. Берет билет до планеты 1142 и вызывает таксофлайер. Космопорт гудит многоликостью толп. Доунер поднимается на борт грузопассажирского корабля «Прайд».

– Вы из агентства? – спрашивает его капитан.

– Это что-то меняет? – щурится Доунер. Капитан пожимает плечами и говорит, что при подобных посадках всегда есть доля риска. – Что за посадка?

– А вам разве не сказали? – капитан нахмуривает кустистые брови. – Мы пройдем недалеко от планеты 1142, и вам придется около двух дней провести в спасательной шлюпке.

– Нет. Не сказали, – признается Доунер.

– Если вы хотите отказаться, то сейчас самое время, – говорит капитан.

– Я же агент, – натянуто улыбается Доунер. Капитан пожимает плечами.

Вот и еще одна история. «Интересно, сколько еще эта сука будет портить мне жизнь?» – думает Доунер. Белинджер всегда говорил, что она как зараза. Однажды свяжешься – и все. Или же нет? Доунер улыбается. Нужно будет обязательно вернуться. Хотя бы ради того, чтобы досадить Кейну. Интересно, сколько сигарет он затушил о ладонь Лейлы, пока не нашел себе другую игрушку? Если верить Лейле, то много… Потом у Кейна появилась Квое и дурацкий террариум с вечно голодной змеей…

– Здесь можно купить выпивку? – спрашивает Доунер капитана.

– Я могу выделить вам бутылку скотча из личных запасов.

– А сколько мы будем лететь?

– Около месяца.

– Значит, одной бутылки будет мало. Определенно мало.

– Почему ты не оставишь его? – спрашивает Доунер.

– Потому что никто не любит меня кроме него, – говорит Лейла.

– Это не любовь, – качает головой Доунер, глядя на ее забинтованную руку.

– Что ты знаешь о любви? – спрашивает Лейла, смотрит ему в глаза и улыбается.

Они занимаются любовью молча. Просто снимают одежду и удовлетворяют потребности своих тел.

– Вот что такое нелюбовь, – говорит Лейла, едва Доунер успевает отдышаться. – А это, – она показывает свою обожженную ладонь. – Это то, что ты никогда не поймешь.

– Лейла, – Доунер пытается обнять ее.

– Знаешь, о чем я сожалею? – спрашивает она, сбрасывая с плеча его руку. – Каждое утро, просыпаясь с такими как ты, я лежу и ненавижу себя, но не за то, что было ночью. Я ненавижу себя, потому что знаю – пройдет день-другой, и я снова захочу дать вам шанс. Еще один шанс. И все будет хуже, чем прежде.

– Это не так, – говорит Доунер.

– Правда? – Лейла закуривает и просит его протянуть ей ладонь.

– Зачем? – спрашивает Доунер.

– Просто доверься мне, – она улыбается. – Я же доверяюсь тебе. Отдаю тебе свое тело, а что же ты? Боишься доверить мне свою ладонь? Всего лишь ладонь, Доунер. – Она затягивается сигаретой и ждет.

– Я же не тушу о тебя свои сигареты, – говорит Доунер, почему-то не в силах оторвать взгляд от разгорающегося красного угля.

– Верно, – говорит Лейла. – Ты просто берешь и трахаешь меня, а это, по-моему, намного хуже. Так что заткнись и дай мне свою руку.

– Нет.

– Я сказала, дай руку!

Они дерутся в кровати. Доунер вскакивает на ноги, чувствуя, как по расцарапанной щеке течет кровь. Лейла лежит и смеется.

– Тебе нужно лечиться, – говорит он.

– Мне нужно найти сигарету, – говорит она. – Ну же, не стой как истукан. Помоги мне, пока не пришлось вызывать пожарных. – Они снимают с кровати одеяло и простыни. Сигарета тлеет, прожигая одну из подушек. – Все из-за тебя, – говорит Лейла, потирая краснеющую от пощечины щеку. Доунер начинает одеваться. – Куда ты? – спрашивает она.

– Ухожу.

– И больше никогда не захочешь меня?

– Может быть, позже.

– Сейчас.

– Пошла к черту.

– Да я уже там, Доунер, – смеется она. – Ты разве еще не понял? Мы все уже там!

– Что вы можете сказать о Лейле? – спрашивает Кейн.

– Думаю, она хороший сотрудник, – осторожно говорит Доунер.

– Белинджер думает иначе, – говорит Кейн. – Вы видели руки Лейлы?

– А что не так с ее руками? – Доунер изображает удивление.

– Белинджер говорит, что это она сама делает с собой.

– Сама?! – Доунер давится гневом, сдерживается, чтобы не заорать: «Да это ты делаешь с ней!» Кейн наблюдает за ним какое-то время и неожиданно меняет тему разговора.

– Вы знаете о том, кто ее брат, Доунер?

– Нет.

– Перекати-поле.

– И что?

– Вы представляете, какую славу составит техническому отделу по обслуживанию киндридов работник с подобной репутацией?

– Я не пойму, – говорит Доунер, – вас беспокоят руки Лейлы или ее брат?

– Все понемногу, – кивает Кейн. – Все понемногу…

– Ваше предложение еще в силе? – спрашивает Доунер, перед тем как забраться в спасательную шлюпку.

– Какое предложение? – спрашивает капитан.

– Бутылка скотча из личных запасов, – улыбается Доунер.

Спустя час он плывет в открытом космосе, наблюдая, как удаляется «Прайд». Один. Пытаясь не думать о тех пяти процентах, от которых сейчас зависит его судьба. Все относительно. Даже жизнь. Даже ожоги на руках. И где-то в бесконечной мгле Кейн улыбается ему, открывает террариум и выпускает в спасательную шлюпку голодную змею. И Доунер погибает, слушая смех Кейна, который заставляет новую любовницу Квое прижигать сигаретой ладонь старой любовницы Лейлы. Лейла кричит, плачет, но не убирает руку. «Кто-нибудь может понять этих женщин?» – думает Доунер, зная, что все эти видения происходят в его голове. Это просто скотч в сочетании с хорошими релаксантами. И смех Кейна – это вовсе не смех Кейна. Это смеется он сам – Доунер. Смеется над собой. Смеется над Кейном, Квое, Белинджером, Лейлой… Особенно над Лейлой.

Есть ли в этом мире такое понятие, как судьба? И если есть, то насколько ядовито ее жало? Спросить бы об этом память предков, да вот только в спасательной шлюпке не нашлось места для киндрида. Так что если и спрашивать, то самого себя или всепроникающую вселенскую тьму, бесконечный мрак. Доунер протягивает руку и прикасается к холодным стеклам. «Вот тебе, Вселенная, моя рука! Зажги свою сигарету и оставь пару новых шрамов!» Но Вселенная молчит. Ей все равно. Да у нее и рук-то нет! И Доунер смеется. Запивает релаксанты скотчем и смеется…

Падение. От перегрузок желудок выворачивается наизнанку. Спасательная шлюпка ломает деревья, ударяется о скалы и переворачивается. «Главное – не отключаться», – думает Доунер, но тьма неизбежно подкрадывается к нему. Глаза закрываются. Доунер пытается выбраться из шлюпки на ощупь. Шарит руками по искореженной обшивке, но тело становится ватным. Темнота осязаема. Она заполняет мир, и в ней можно лишь плыть. Задержать дыхание и искать выход, который представляется слишком далекой точкой света, чтобы можно было надеяться добраться до нее. А надежды – это как кровообращение. Как только сердце перестает качать кровь, то мозг начинает умирать. Пять минут – и повреждения могут быть необратимы. Так же и без надежд. Ценности и желания отмирают, и чем дольше это продолжается, тем меньше шансов вернуть все обратно. Остается лишь инстинктивно двигаться вперед, как растение, которое поворачивается к свету.

– Я жив? – спрашивает Доунер, приходя в сознание.

Чернокожий дикарь падает на колени и пятится к выходу. Доунер смотрит на него и ни о чем не думает. Лучи света пробиваются сквозь многочисленные щели. «Где я?» – думает Доунер. Зеленые листья прилипают к его обнаженному телу. Порезы и синяки болят, но, кажется, ничего не сломано. Доунер поднимается на ноги, натягивает брюки и выходит из хижины. Яркий свет далекой звезды слепит глаза. Полсотни дикарей падают на колени и кланяются своему божеству, спустившемуся с неба на огненной колеснице. «Съедят или возведут в ранг святого?» – думает Доунер. Дикари молчат.