Добыча хищника - Елена Александровна Романова

Кажется, чужак красноречиво обозначил характер своих желаний, и мне следовало подумать прежде, чем продолжать.

– Я могу называть тебя Тай?

– Это кличка?

– Это сокращение твоего имени. В разговоре воспитанные люди обычно обращаются друг к другу по именам. Ты, например, постоянно называешь меня сокращенным именем, хотя меня зовут Элеонора.

Пожалуй, возможность лишится привычного имени ему не нравилась.

– Произнеси еще раз, – и на мой недоуменный взгляд, пояснил: – Это имя. Произнеси его.

– Тай.

– Еще.

– Тай.

Сощурил желто-карие глаза и спокойно вымолвил:

– Оно тебе нравится, – утверждение, заставившее меня смутиться. – Хорошо, – и убил меня наповал: – Подойди и прикоснись ко мне.

Вообще-то это было два действия, но – к черту! – я хочу исполнить оба.

Прежде я скинула туфли, потому что вовсе не была уверена, что дрожащие ноги доставят меня до его кресла. Здесь буквально пара шагов, но я не тороплюсь – слишком страшно, во рту все пересыхает от волнения.

– Прости… гм… – я с трудом отрываюсь от своего кресла и ступаю первые шаги навстречу на носочках, будто мне суждено пройти по раскаленным углям или битому стеклу: – Где именно мне разрешено трогать?

Он рассмеялся, но его взгляд, напротив, ожесточился, кадык дернулся – я поняла, что Тайгет на взводе. Его ноздри раздувались, желваки на щеках двигались. И, тем не менее, он был неподвижен, словно все небесные ангелы крепко держали его на месте.

Я остановилась.

Между нами не осталось ничего, что могло помешать нам обо всем забыть. Не знаю, существовало ли пространство или его придумали физики, но преодолеть его, просто протянув руку, мне было сложно. Будто продираясь сквозь толщу времен, предрассудков, страхов и боли, я потянулась к лицу Тайгета Касара…

… из его горла вырвался тихий короткий стон.

Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

Мои пальцы осторожно скользят по его щеке – помоги Всевышний!

Когда-то давно я упала в бездну – она оказалась слишком глубока. На той глубине давление грозит разорвать легкие, толкая кровь в безвольное сердце… на той глубине, я больше не принадлежу себе.

Я касаюсь уголка его рта и громко втягиваю воздух сквозь зубы.

Словно слепец я внимаю свои рукам, будто нет ничего более естественного на свете, чем прикосновения.

Тай распахивает губы, слегка обхватывая мои пальцы – позволяя скользить свободно.

Как же… хочу поцеловать его…

Пожалуйста. Умоляю.

Меня сжигает изнутри – я всхлипываю.

Потребность так сильна, что я теряю контроль. Он – все, что мне нужно. Все, что я хочу. Все абсолютно.

Пальцы другой руки зарываются в его волосы, заставляя его запрокинуть голову и открыться мне. Он так беззащитен сейчас и подвластен мне, что я с шипением прижимаюсь губами к его губам.

Все внутри него напрягается – незримая энергия черным вихрем метет между нами.

Наши губы разъединяются, и я вижу, как его захлестывает жажда, особый чувственный голод, что превращает радужку его глаз в бурлящую магму. Я понимаю, что он перешел черту, и мой страх сейчас – лучшая приманка для него. Этого пробуждающегося чужака, фанатеющего от боли и крови, я почти не знаю, но вижу, как в эту секунду он рвется из мужчины, которого я только что поцеловала.

– Я не сделаю это, – его голос дрожит от напряжения.

– Это хорошие новости, – я несу полный бред, – ты смотришь так… Ты все еще хочешь меня прикончить?

– Спрашиваешь об этом, когда так сладко пахнешь страхом и возбуждением? Да, хочу. Так сильно, что башню сносит.

– Но ведь… ты можешь это сделать.

– Могу.

Он поднимает руку и касается моего бедра. Сквозь ткань брюк я ощущаю это прикосновение, словно ожег.

– Почему ты… играешь со мной? – спрашиваю напрямую. – Ты разве… – и меня начинает трясти от дурацкого волнения, – разве не понимаешь, что… я… что я влюбляюсь в тебя?

Он коротко вскидывает взгляд – его пальцы становиться грубее, они прочерчивают витиеватую линию до моей талии.

– Правда?

Он так искренне удивился, что я смутилась. А в следующую секунду мои глаза увлажнились, и я отвернулась.

– Я – просто безделушка для тебя? Ты просто… забавляешься со мной?

– Кажется, ты задала слишком много вопросов, Эля, и задолжала мне желание.

Я закусила дрожащие губы.

– Ты сказал, – нет ничего глупее, чем расплакаться, но я плачу, – что, когда заберешь все у меня и станешь всем для меня, убьешь. Ты до сих пор планируешь это сделать?

Его вторая рука легла мне на талию – он притянул меня ближе, склонился и уперся лбом мне в грудь. Я почувствовала, его рванное горячее дыхание. Он прижался губами к моему животу, и даже сквозь рубашку я ощутила жар его поцелуев.

– Шесть, Эля… Шесть бусин – шесть ночей.

Я закрыла лицо руками, позволив себе слабость. Мои плечи дрогнули.

– Тебе больно? – он поднял голову.

– Нет. Не дождешься, – размазывая слезы по щекам, огрызнулась я. – Давай свое желание.

Я исполню его в лучшем виде, как злой джин из бутылки.

Он вскинул бровь и медленно поднялся. Теперь между нами едва ли можно просунуть ладонь – так близко мы друг к другу.

– Не двигайся.

– Не двигаться? – переспросила я, проклиная себя за то, что позволила ему видеть себя в момент отчаяния. – Запросто. Сколько угодно.

В первые секунды я всерьез думала, что Тайгет просто испытывает мое терпение, однако, не трогая меня руками, он наклонился к моему лицу и скользнул губами по моей щеке к уху:

– Закрой глаза.

– Что ты собираешься де…

Он мощно притягивает меня к своей груди. Ладонь ложится на затылок.

Он раздвигает мои губы своими и впервые целует глубоко и дразняще-медленно. Его язык касается моего, и я вскрикиваю, будто от боли. Наше дыхание соединяется, движения скользят плавно и сладко, будто все вело к этому с самого начала. С первой нашей встречи в ловушке, я как будто желала узнать вкус его губ, его темную суть, все его помыслы.

Я, как послушная девочка, следую его приказу – не двигаюсь. А внутри все кричит от противоречия.

Наш поцелуй влажный, горячий и бесстыдный.

Впервые мы целуемся так – без тормозов.

Его рука сжимается у меня в волосах, а другой он прикасается к подбородку – я чувствую, как нежно он направляет