Бог, человек, животное, машина. Поиски смысла в расколдованном мире - Меган О’Гиблин

Неспособность примирить эти две точки зрения привела к кризису – и, кстати, стала проблемой, которая способствовала рождению кибернетики. Как отмечают авторы левой группы «Тиккун» в книге «Кибернетическая гипотеза», в середине XX века подрывной эффект квантовой физики, а в сфере математики – аналогичная реакция на теорему Гёделя о неполноте (которая показала, что математика содержит логически истинные, но недоказуемые утверждения) привели к распространению идеи, что все науки «обречены на неполноту». Именно в этом мире, где все основания казались разрушенными, и сформировалась кибернетика как универсальная система, способная вернуть миру его первоначальный порядок и целостность; «повсеместная математизация, которая позволила бы с самых основ, отталкиваясь от практик, воссоздать утраченное единство наук»[45]. Это стремление к единству и универсальности и привело к тому, что информация стала абсолютной метафорой, зонтиком достаточно широким, чтобы охватить леса и города, колонии насекомых и системы автомобильных дорог, компьютеры и человеческие умы, все органические и рукотворные системы, которые сегодня рассматриваются как «сети».

В итоге эта метафора стала настолько всеобъемлющей, что достигла самого космоса. Объединение физики и информатики часто приписывается физику-теоретику Джону Уилеру: как и Бор, он стал первопроходцем в области ядерной физики. В конце 1980-х годов Уилер понял, что квантовый мир ведет себя очень похоже на компьютерный код. Электрон может стать либо частицей, либо волной в зависимости от того, как мы к нему обращаемся. Сходным образом любое сообщение можно упростить до «двоичных единиц», или битов, представленных нулями и единицами. Клод Шеннон, отец информатики, определил информацию как «разрешение неопределенности» – это не могло не напомнить о квантовых системах, которые существуют в виде вероятностей, пока не коллапсируют в одно из двух возможных состояний. Для Уилера это была не просто аналогия: он считал, что квантовая система и компьютерный код онтологически идентичны. В 1989 году он заявил, что «все физические объекты по своему происхождению информационно-теоретические».

Некоторые скажут, что Уилер удачно воспользовался проблемой, которая лежит в основе физики, но редко признаётся в качестве таковой: мы не знаем, что такое материя на самом деле. Часто говорят, что материализм – это не просто онтология, но и метафизика – попытка описать истинную природу вещей. Материализм говорит о нашем мире следующее: все существующее есть материя; все состоит из нее, и ничто не существует вне ее. Но если вы попросите физика описать электрон или кварк, он расскажет вам о его свойствах, положении, поведении – и никогда о его сущности. Ньютоновская физика научила нас, что любой объект можно разложить на основополагающие частицы, которые, в свою очередь, состоят из еще более мелких частиц. Но как только вы попадаете в квантовую область, частицы теряют привилегированное положение: они почти исчезают, растворяются в энергиях и полях. В этих явлениях так мало материального, что они кажутся почти неотделимыми от абстрактных инструментов – математики, теории вероятностей, – которые мы используем для их описания. Это обескураживает. Как могут такие твердые объекты, как камни и стулья, не иметь в своей основе ничего материального?

Уилер отвечает на это так: материи как таковой в принципе не существует. Это иллюзия, порождаемая математическими структурами, которые лежат в основе реальности: продукт обработки информации, только космических масштабов. Каждый раз, производя измерение, мы генерируем новую информацию – в определенном смысле создаем саму реальность. Уилер назвал это «партиципаторной вселенной», или «вселенной соучастия», – этот термин часто ошибочно трактуют в мистическом духе, как будто имеется в виду, что разум обладает сверхъестественной способностью создавать новые объекты. Но Уилер не верил даже в существование сознания. Для него разум как таковой был не более чем информацией. Когда мы взаимодействуем с миром, код нашего разума, если можно так выразиться, манипулирует кодом Вселенной. Это чисто количественный процесс, математический обмен, который мог бы проходить между двумя машинами.

Хотя эта теория объясняет (или по крайней мере пытается объяснить), как разум может взаимодействовать с материей, она как будто уклоняется от решения проблемы тела и разума с помощью хитрого хода и предлагает отказаться от этой дихотомии, включив в уравнение третий элемент – информацию, – который способен объяснить и то и другое. На самом деле мы часто недооцениваем, насколько сильно переплелись между собой эти две дисциплины – информатика и физика – и как часто одна обращается за объяснениями к другой, так что возникает замкнутый круг. Акцент на отношениях элементов, а не на содержании, характерный для кибернетики, объясняется необходимостью описать такие феномены, как сознание, исключительно в терминах классической физики, которая ограничивается поведением предметов, не касаясь их сущности: она изучает то, что объекты «делают», но не чем они «являются». Когда Уилер объединил информатику с квантовой физикой, он, по сути, замкнул круг, предложив объяснить «сущность», которая оставалась белым пятном, брешью в материалистическом мировоззрении, в терминах информации.

В последние годы идеи Уилера возвращаются в мейнстрим под разными именами: «информационный реализм», «космический компутационализм», «цифровая физика» – все эти теории изображают Вселенную как огромное устройство для обработки информации. Оказалось, что метафору компьютера, которая часто возникает при описании человеческого разума, можно использовать и для описания Вселенной – хотя, как и в исследованиях сознания, эта метафора легко скатывается в буквализм. Сет Ллойд, профессор Массачусетского технологического института, специализирующийся на изучении квантовой информации, настаивает, что Вселенная не «похожа» на компьютер, а на самом деле им является. «Вселенная – это физическая система, которая содержит и систематическим образом обрабатывает информацию, – утверждает он, – и способна делать все, что может делать компьютер». Сторонники этой точки зрения часто ссылаются на свежие данные, как будто ее подтверждающие. Пространство-время, оказывается, не является гладким и непрерывным, как предполагала общая теория относительности Эйнштейна, а больше напоминает сетку, состоящую из мельчайших битов – микроскопических зернышек информации, похожих на пиксели, складывающиеся в гигантский экран. Хотя мы воспринимаем мир в трех измерениях, кажется все более вероятным, что вся информация во Вселенной возникает из двумерного поля, подобно тому как работают голограммы или трехмерные фильмы.

Именно такие теории я и имею в виду, когда говорю, что избегаю спекулятивных крайностей в физике. Но проблема в том, что, однажды столкнувшись с этими теориями, их трудно забыть. Со мной такое случилось пару лет назад, когда я наблюдала за своим двоюродным братом-подростком, который играл в видеоигры на семейном празднике. Я была в расслабленном состоянии, немного скучала и начала думать об игровом пейзаже – деревьях и горах на фоне. Благодаря перспективе от первого лица кажется, что вы погружаетесь в целостный и завершенный мир, что пейзаж простирается далеко за пределы экрана, хотя на самом деле каждый объект генерируется по мере необходимости. Двигайтесь