Когда говорят мертвецы. 12 удивительных историй судмедэксперта - Клас Бушманн

Значит, что-то сделали не так. Трубка, которую ввели в горло Анне, явно вставлена неправильно. Повторюсь: и такое тоже может случиться. И, что более важно, с этим также можно справиться. Борьба за жизнь пациентки еще не окончена. Но врачи, проводящие реанимацию, снова ошибаются.

Вторая попытка правильно расположить вентиляционную трубку тоже заканчивается плохо. На этот раз пациентке протыкают трахею. Конец шланга упирается в ткань позади нее. Анну подключают к аппарату искусственной вентиляции легких, в то время как компрессии грудной клетки продолжаются. Аппарат под высоким давлением нагнетает кислород в безжизненное тело. К сожалению, не в то место, куда нужно. И снова повторюсь: такое может случиться. Все это не обязательно ведет к смерти. Нужно просто это заметить и принять необходимые меры.

Но именно этого у постели Анны не происходит. И именно в этом состоит проблема.

Важно понимать, что реанимация — это самое ответственное мероприятие неотложной медицинской помощи. Во время реанимации речь в прямом смысле идет о жизни и смерти. Именно поэтому я давно выступаю за то, чтобы каждый врач, независимо от того, кто он — гинеколог, хирург или ортопед, — умел принимать необходимые меры и проводить подобные манипуляции. Не только спасательные бригады и персонал отделений интенсивной терапии, но и медицинские работники всех специальностей должны уметь «продержаться» хотя бы первые десять минут до тех пор, пока, в идеале, не подоспеют профессионалы. Но для этого нужно практиковать, практиковать и еще раз практиковать те умения и навыки, которые позволят проводить правильные реанимационные мероприятия. А также регулярно обновлять эти знания. К сожалению, так происходит не всегда. И вот врачи отделения челюстно-лицевой хирургии в палате Анны совершают еще одну серьезную ошибку.

На самом деле существует очень эффективный способ понять, правильно ли установлен вентиляционный шланг. Есть такой небольшой прибор, который измеряет содержание углекислого газа в выдыхаемом воздухе. Существует такое правило: если мы закачиваем в легкие определенное количество свежего кислорода, в ответ из них синхронно с искусственными дыхательными движениями должно выходить такое же количество выдыхаемого воздуха. При определенных значениях или показателях кривой углекислого газа врач понимает, что он все сделал верно, что вентиляционный шланг установлен правильно и что искусственная вентиляция идет нормально.

Однако в случае Анны все пошло не так.

Можно было измерить содержание углекислого газа в дыхательной трубке, точнее, это следовало сделать обязательно.

Можно было вытащить вентиляционную трубку снова и переставить ее в третий раз. У врачей все еще была возможность справиться с ситуацией.

Но в этом экстренном случае никто не задумывается о том, все ли он делает правильно. Вместо этого Анну реанимируют почти три четверти часа с неправильно установленной вентиляционной трубкой. Естественно, безуспешно. Ведь теперь женщине не хватает жизненно необходимого кислорода не только в легких, но и в крови. В то же время давление внутри тела растет. Воздух, который принудительно закачивается через неправильно установленную вентиляционную трубку, сначала распространяется под высоким давлением в горле за трахеей, в так называемом «средостении», а затем наконец выходит через все слои ткани в грудную полость. Здесь он в итоге сжимает легкие. Легкие уплощаются и уплощаются, пока в конечном итоге не спадаются и не становятся похожи на небольшую полоску ткани. При таком поражении внутренних органов выжить невозможно.

Спустя два дня после того, как Анна вошла в больницу, она покидает ее в гробу. Все говорят о врачебной ошибке (странное выражение, когда речь идет о смерти человека, но этот термин используется и в судебной медицине). Теперь важно понять, виноваты ли врачи и нужно ли предъявлять им обвинение.

Первое, что бросается в глаза при вскрытии: труп выглядит так, будто его надули, лицо опухшее, живот выпирает даже в лежачем положении, торс хрустит при нажатии. На снимках компьютерной томографии в мягких тканях тела видны маленькие черные точки — это пузырьки воздуха. Их быть не должно. Также между легкими и плеврой обнаруживается большое количество свободного воздуха, как и в мышцах, и в подкожно-жировой клетчатке, везде. Человек, которого вентилировали правильно, не может так выглядеть. В грудные полости попало большое количество воздуха: мы диагностируем напряженный пневмоторакс с массивной эмфиземой мягких тканей. Благодаря компьютерной томографии причина такого положения вещей находится быстро: «Хорошо видна вентиляционная трубка, вставленная через заднюю стенку трахеи».

Мы также можем видеть, где именно была разорвана трахея, ведь канюля[10] все еще находится в горле умершей. Дело в том, что есть такое правило: как только констатируется неясная или неестественная смерть, никому не разрешается проводить никаких манипуляций с трупом, выдергивать трубки или снимать оборудование.

Через несколько дней протокол вскрытия готов. Из немногочисленных больничных записей мы делаем вывод, что причиной остановки сердца, вероятно, было раздражение блуждающего нерва. К сожалению, у нас мало информации о последнем часе жизни Анны. И разве это не подозрительно, что записи обо всех лекарствах и манипуляциях, которые проводились до и во время реанимации, такие скудные, ведь они, по сути, должны занимать несколько страниц. Теперь мы можем полагаться только на собственные выводы.

Мы понимаем, что наше заключение будет подобно взрыву бомбы и вызовет переполох. Ведь нам придется предъявить серьезные обвинения нашим коллегам:

«Почему неправильное положение трахеотомической трубки не было обнаружено лечащими врачами в экстренной ситуации, с судебно-медицинской точки зрения установить не представляется возможным. Прежде всего, лечащие врачи должны были заметить массивную эмфизему мягких тканей с образованием воздушных карманов. В сочетании с непродуктивной вентиляцией […] следовало отреагировать немедленно».

На наш взгляд, Анна вполне могла выжить после остановки сердца:

«Учитывая отсутствие сопутствующих заболеваний, следует предположить, что реанимация женщины могла бы быть успешной, если бы проблема вентиляции была обнаружена и своевременно устранена. В конечном итоге пациентка скончалась от неправильно выполненных реанимационных мероприятий».

Это серьезное обвинение, ведь теперь врачей будут подозревать в убийстве по неосторожности. Прокуратура немедленно приступает к расследованию. Клиника и медицинская бригада тоже быстро обращаются к юристам и требуют провести контрэкспертизу. В институте мы готовимся к длительному судебному разбирательству по делу о злоупотреблении служебным положением. И с нами, как с представителями стороны обвинения, конечно же, никто не будет церемониться. Но это тоже часть профессии судебного медика. Тот, кто думает, что медик из профессиональной солидарности никогда не выступит с обвинениями против другого, ошибается. Мы, судмедэксперты, в нашем профессиональном понимании принципиально держим нейтралитет. Мы ищем причины смерти независимо от того, против кого могут быть выдвинуты обвинения. И наоборот, мы оправдываем подозреваемых независимо от наших симпатий и не принимая в расчет чувство справедливости.

Тем не менее