Озорные стихи (Устами народа-2) - 1997 - Татьяна Ахметова

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Эолы надулись, и ветер жужжит,Парис кверху пупом в каюте лежит;Уж месяц, как Троя покинута им,А берег все так же вдали невидим.Да, шутки плохие бог моря ведет:Париса то к брегу, то в море несет.Царевич к богине: — Пизда, помоги!Ты видишь, свело у меня две ноги..До Греции, право, не больше, чем шаг,Нептун же дурачится, мать его так! —Богиня к Нептуну послала пословПросить для Париса попутных ветров.И вот понеслися на черных крылах,Корабль подхватили, жужжат в парусахМогучие ветры — и вмиг донеслиДо брега Эллады они корабли.И вот средь прибрежных каменьев и скалПарис велел якорь забросить и сталС своим кораблем — и взирал на народ,Что на берег вышел встречать его бот.Я лодку старинную ботом назвал,Но, собственно, бот ли то был — я не знал:Да дело не в лодке, читатель, кажись;Итак, продолжаю: за весла взялись —И вышли на берег. Навстречу гостямИдет с своей женкой царь эллинов сам.Парис с удивленьем на женку взирал —То был совершенный его идеал:Глаза точно звезды на небе горятИ так на Париса умильно глядят;А губки! — улыбка не сходит с лица.«Вот счастье дано для сего подлеца!» —Подумал Парис, разумея царя.— Тебе это счастье отдам скоро я, —Над ухом Париса раздалося вдруг.— Так вот она баба! Отлично, супруг,Кажись, ее малость и стар, да и худ,А я… — И Парис посмотрел на свой уд.Здесь «уд» вместо хуя пишу я для дам, —Наверно, читатель, ты понял и сам:Неловко, ведь может и дама прочесть,А хуй — нецензурное слово; коль счестьВ поэме места, что похабством полны,Пожалуй, невинные девушек сныЦензурнее будут и меньше их счет;Так видишь, читатель, меня возъебетИ так за похабство цензурный кагал…Однако от дамы я вбок убежал.Итак, продолжаю, читатель мой: вотПарис разговоры с гречанкой ведет, —Узнал, что Еленой зовется онаИ что в пизде хуем достанешь до дна.И вот, к удивлению эллинов, в ночьС Еленою вместе отчалил он прочьОт берега Греции, и кораблиЭолы попутные вмиг унесли.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

Царевич в каюте с Еленой сидит,Ее он ласкает,, ей в очи глядит,За титьки хватает горячей рукойИ шепчет: — О милая! только с тобойЯ понял всю прелесть, всю негу ночей!С Елены не сводит ебливых очей;Раздвинув ей ляжки, на лавку кладетИ раз до двенадцати сряду ебет:То раком поставит, то стоя ядрит, —Елена трясется, Елена пердит,Но рада! и в страсти безумной своейНа хуй налезает до самых мудей!Три ночи с Парисом ебется она,Вдали показалася Трои стена.— Ну вот мы и дома, поддай еще раз! —Казалось, окончен быть должен рассказ —Добился царевич, чего захотел,Но, видно, жесток был троянцев удел,И много за счастье Елену уетъПришлося красавцу Парису терпеть,И вместо конца я хочу лишь писатьНачало поэмы, ети ее мать!

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Меж тем, как троянцы пируют и пьютНа свадьбе Париса, — у эллинов бьютТревогу — и быстро сбирают полкиИ строют триремы на бреге реки.Царь эллинов в злобе ужасной своейК себе собирает соседних царей,Их кормит дичиной и водкой поит,Клянется богами, что он отомститПришельцу Парису, что женку упер,Войны что не кончит до тех самых пор,Пока всех из Трои не выгонит прочь,И просит царей ему в этом помочь.Цари отвечали, что жизнью своейГотовы пожертвовать другу, ей-ей.Читатель, пожалуй, не веришь мне тыИ молвишь с сарказмом: — Поэта мечты!На дружбу такую и в тот даже векЕдва ли способен быть мог человек! —Однако, читатель, сей миф для тебяУзнал из вернейших источников я.Итак, собралися на Трою идтиГероев до сотни, — ах, мать их ети!Хуи раскачали — в тот девственный векЕще об оружьи не знал человек,И грек вместо пики сражался хуем,Читатель, поклясться могу тебе в том!

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

Читатель! чтоб знал ты героев моих,Спешу я представить теперь тебе их:Два брата Аяксы с великой душой,Готовые спорить со всякой пиздой;Их первых призвал оскорбленный супруг,А с ними явился и верный их друг,Царь твердый и сильный, хитрец Одиссей,Который в безумно отваге своейВпоследствии тридцать нахалов уеб,И всех ж жилищем стал каменный гроб!Вожди всех живущих в Аргосе мужейЯвилися тоже, и жопой своейОдин черезмерною всех удивил.Потом прискакал злоебучий Ахилл,Который хоть молод был очень и мал,Но ебли искусство до тонкости зналИ был из героев великий герой,Прославленный мужеством и красотой.Собралось героев, ебена их мать,Так много, что лучше их всех не считать,И к подвигам прямо, их мать всех ети,Героев моих я спешу перейти!

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Уж месяц прошел — все плывут корабли;Всех девок, что взяли с собой, заебли.Герои все молча, глядя на свой уд,Троянцев узреть с нетерпением ждут.И вот показалася Троя вдали…И, точно как в нбе кричат журавли,Вскричали троянцы, увидя врагов,И строится быстро шеренга хуев.Троянцев вожди на прибрежный песок,Качая хуями, собрались в кружок.От них отделясь, богоравный ПарисВскричал во весь голос: — Во ад провалисьТы, рать окаянная, мать твою еб! —И хуй свой огромный руками он сгреб,И им, как дубиной, эллинам грозя,Кричал: — Кто не трус? Выходи на меня! —Узрев похитителя женки своей,Царь греков, своих растолкавши друзей,С безумной отвагой, со вставшим хуемПо берегу мчится к троянцу бегом.Увидя всю злобу эллинов царя,Парис помышляет: «Какого хуяЯ стану тут драться? Гляди, какой зверь!»Как хочешь, читатель, мне верь иль не верь,Но только герой мой решился удратьИ уж повернулся, как: — Мать твою блядь! —Раздалось над ухом его — и глядит:Брат Гектор пред ним разозленный стоит.— Ты Трою позоришь! Какой ты герой?Не с хуем родиться тебе, а с пиздой!Ты вызвал эллинов, не трусь, а дерисьИль в Тартар от страха с стыдом провались! —Поднялася злоба троянца в груди,И молвил он брату: — Я трус? Так гляди! —И, хуй на плечо положивши, идетК царю Менелаю навстречу. И вотСошлися герои, и злобой горятГлаза их обоих, и вот норовятДруг друга по роже мазнуть малафьей,И шепчет Парису царь эллинов: — Стой!Ты жен красотою умеешь пленять —Посмотрим, как драться умеешь ты, блядь.Но только промолвил слова он сии,Как в физию — целый фонтан малафьиЕму разозленный Парис закатил…Оселся царь греков и долго водилПо воздуху носом, не в силах вздохнуть,Не зная, куда ему надо пихнуть,Что сделать: глаза залепило совсем.Парис же, трусишка, исчез между тем,Подумав, что только глаза лишь протретЦарь греков, как тотчас его заебет.

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ

Взыграли тут трубы на новую рать,Собрались троянцы, меж тем как посратьРешил Агамемнон — уселся, сидит.От стана троянцев со свистом летитСтрела — и вонзилася в жопу ему,И взвыл Агамемнон, браня кутерьму,Которую брат его вздумал поднятьЗа женку свою, окаянную блядь.И, в злобе решившись врагам отомстить,О камень он хуй начинает точить…Троянцы меж тем целой кучей камнейЦаря Менелая и верных друзейЕго повстречали, и берег морскойТелами покрылся, и панцирь стальнойЦаря Менелая камнями избит,И снова каменьев град твердый летит.И струсили греки, решились бежать,Как вдруг раздается: — Ети вашу мать! —И царь Агамемнон, могучим хуемМахая, до Трои прошел напролом.Затем повернулся и снова враговГромит он без счета. Сто двадцать хуевНа месте осталось, как кончился бой;Так мстил Агамемнон за рану стрелой!

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ